Госпожа

Райз Тиффани

– Ты сумасшедший, - прошептала она, лаская его лицо, его губы своими все еще связанными руками, - почему ты улыбаешься?

Он смотрел на нее совсем иначе, почти по-детски восторженным взглядом.

– Я рад снова видеть тебя, Малышка. Я скучал по тебе.

– Я тоже скучала. Боже, я так сильно скучала. Тебе не стоило приходить.

– Я должен был.

– Он не должен был, - сказала Мари-Лаура, подходя к ним и кружа вокруг как акула.
– Я бы убила тебя, а потом снова исчезла. Он почему-то любит тебя, а значит, у меня были все возможности для

полноценной мести. Но это... убить его? Намного лучше.

– Ты конченая с...

– Элеонор, посмотри на меня, - сказала Сорен, его голос был спокойным, но настойчивым. Она подчинилась ему. В этом мире ей в любом случае хотелось смотреть только на него.

Нора кивнула и прижалась головой к его груди.

– Ты не должен был приходить.
– Нора так хотела обнять его, но наручники крепко держали ее запястья.
– Ты должен позволить им убить меня.

– Ты знаешь, что я не могу, - упрекнул он.
– Я уже говорил, что нет ничего, чего бы я ни сделал ради твоей защиты.

– Черт возьми, - ответила она, упираясь лбом в его солнечное сплетение, а потом вновь посмотрела на священника.
– Почему ты так сильно любишь меня, глупый ты человек?

Он улыбнулся ей.

– Потому что я встретил тебя.

– Это все очень мило, - сказала Мари-Лаура, продолжая кружить над ними.
– Но нам нужно покончить со всем этим. Меня тошнит от этого дома, я устала от этой игры. И мальчикам тоже скучно. Они становятся беспокойными, когда им скучно.

– Чего ты хочешь?
– спросила Нора.
– Мы дадим тебе это. Деньги, извинения, первенца... все что угодно.

Мари-Лаура остановилась и посмотрела на Нору.

– Я хочу, чтобы ты сделала выбор. Кажется, у тебя патологический страх перед принятием окончательных решений в своей жизни. Ты бросаешься от мужчины к мужчине и никогда не задерживаешься на одном. Как только принимаешь решение, ты не следуешь ему. Ты обещала ему себя, - сказала она, указывая на Сорена, - и затем ушла от него. В твоей жизни есть еще один мужчина, и ты прогнала его. Затем, ты вернулась к моему мужу, но и с ним не осталась. Туда-сюда, туда-сюда. У меня даже закружилась голова.

– Представь, каково мне, - ответила Нора.

– Не могу. Я не могу представить, что у тебя есть чувства. Если это так, ты бы не провела всю свою жизнь, трахаясь с разными мужиками.

– Мари-Лаура, достаточно, - сказал Сорен, едва взглянув на бывшую супругу, и снова посмотрел на Нору.
– Твой разговор касается меня и Кингсли. Элеонор была ребенком, когда мы с тобой поженились.

– О, да, защищай ее. Женщину, которая раздвигала ноги перед половиной страны, пока ты оставался запертым в церкви, молясь за ее душу.

– Я никогда не молился за ее душу, - ответил Сорен.
– Только за ее счастье.

– Разве она не счастлива сейчас?
– Мари-Лаура схватила Нору за подбородок и резко сжала его, прежде чем отпустить.

– Я счастлива, - ответила Нора, отказываясь проявлять страх. – Конечно, я счастлива.

– Почему?
– спросила Мари-Лаура

Нора посмотрела на Сорена.

–

Потому что он здесь.

– Mon Dieu, если это и есть любовь, я рада, что не познала ее. Меня выворачивает от вашего маленького шоу.

– Нам пора, - сказал Деймон, подходя к ним с пистолетом в руке.
– Если он здесь, значит и...

– Они боятся Кингсли, - объяснила Мари-Лаура.
– А я нет. Если бы он пытался что-то сделать, то уже бы сделал. Он позволит вам двоим страдать и умереть, пока сам находится в другом месте и не обращает на вас внимания. Я несколько месяцев страдала прямо под его носом, и ему было все равно, и было бы все равно еще долго.

– Он тоже страдал, - вмешался Сорен.
– Я говорил тебе до нашей свадьбы, что брак будет лишь на словах. Ты согласилась. Ты знала, что я тебя не любил.

– Ты должен был полюбить меня.
– Мари-Лаура посмотрела на него испепеляющим взглядом.
– Все любили меня.

– А ты никого не любила, - сказал Сорен без малейшего намека на злобу в голосе.
– Даже меня ты не любила. Ты просто оскорбилась, когда кто-то, кого ты желала, не возжелал тебя в ответ. Кингсли знал, что такое любовь. Ты принимала желание и ревность за любовь. Ты не хотела мужа. Ты хотела завоевания. Я очаровал тебя, потому что не поддавался.

Мгновение Мари-Лаура молчала. Нора вздрогнула, когда на губах француженки появилась улыбка.

– Ты прав, мой муж. Я пыталась соблазнить тебя и облажалась. Я пыталась добиться тебя и облажалась. Я пыталась завоевать тебя и облажалась. Но больше я не облажаюсь.

– Тут уже ничего не поделаешь, - сказал Сорен.
– Если убьешь меня, то чего добьешься? Я все равно умру в любви к ней и никогда не полюблю тебя.

– Верно, - кивнула она, соглашаясь.
– Слишком верно. Но, возможно, сейчас тебя будет немного проще соблазнить, чем тогда. Деймон?

Деймон вышел вперед и приставил пистолет к затылку Норы. Ее сердце остановилось в ту же секунду, когда тяжелый холодный металл коснулся волос.

– А сейчас...
– Мари-Лаура опустилась на колени рядом с ними. Похоже, Сорен перестал дышать в тот момент, как Деймон навел пистолет на Нору.
– Поцелуй меня.

– Сорен, нет, - умоляла Нора.
– Даже ради спасения моей жизни. Нет.

Но Сорен проигнорировал ее. Он повернул голову, и Мари-Лаура прижала ладони к его щекам. Желудок Норы сжался от отвращения, когда Мари-Лаура прижалась губами к Сорену с ужасающим обожанием. Нора видела Сорена с Кингсли, видела его с самбиссивами в клубе и никогда не испытывала отвращения или даже малейшего намека на ревность. На самом деле, ей нравилось наблюдать, как он играет с другими, наслаждалась тем, как они обожают его. От вида, как его принуждают целовать Мари-Лауру, от вида напряжения на его лице, сигнализирующего о его собственном отвращении, его омерзении к тому, что его заставили сделать столь интимное с кем-то таким отвратительным, к ее горлу подступила желчь. Это было похоже, будто кто-то мочился на Мону Лизу. Словно наблюдать за изнасилованием.