Гостья из котла
Шрифт:
Парень опустил руки, лезть не стал, но и не уходил, закрывая проход к повозке.
— Шен? — устало поторопила я.
— Эти вечные женские отговорки про головную боль…
Зря он это сказал.
Я недобро прищурилась.
— Шен, мне совершенно не интересно, какие у тебя отношения с другими женщинам и что они тебе говорят. Если в ответ на моим слова о плохом самочувствии ты выдаёшь подобное, то говорить нам не о чем.
— Мель, да ты что! Я же просто так ляпнул. Я не подумал. Прости! — он торопливо сдвинулся, открывая мне путь. — Я буду караулить твой сон. Как верный супруг, я простою на страже твоего покоя!
Чего?!
Остановившись на ступеньке, я медленно развернулась:
— Мы не женаты, и, Шен, твоя настойчивость неуместна.
— Хей! — крикнул он, хватая меня за запястье. — Мель, едва я увидел тебя, я был покорён. Я люблю тебя! Твоя холодность убивает. Зачем ты споришь? Я брошу мир к твоим ногам, мы обойдём его из края в край, я принесу тебе золото и цветы, — на каждом слове он повышал голос, последние фразы он практически кричал.
А ещё он и вправду накинул мне на шею цветочную гирлянду, будто хомут.
Удушливо запахло розами.
Слишком быстро, я не успевала реагировать.
Со стороны захлопали в ладоши, ударил смех. Обернувшись, я увидела с десяток знакомых лиц. Это они на его «хей» прибежали?! Магды не было…
Тренькнула гитара.
— Ах, эта свадьба-свадьба! — запел баритон.
— Две Дороги воедино! — песню перебили выкриками поздравлений, но баритон продолжал петь.
Кто-то томно вздохнул:
— Какая любовь… С первого взгляда!
Крики заглушали тихий голос Шена, парня слышала только я:
— Мель, не вредничай! Я люблю тебя всем сердцем, и все видели, что у костра мы станцевали, свадебный венок на тебе. Утром старейшины подтвердят наш брак.
— То есть, если ночь мы проведём раздельно, а утром старейшины не увидят нас вместе, брак не будет признан? — зацепилась я.
Действительно, не могло быть, чтобы брачный ритуал заменяла вшивая цветочная удавка.
— Да, но…
Зрители как почувствовали. Отзвучали последние «ура!», и пространство между двумя соседними повозками стремительно очистилось, зрители вернулись к оставленным кострам праздновать.
Я уставилась на Шена с откровенной угрозой:
— Нет. Уходи, Шен. Просто нет.
Попробует затащить меня в повозку силой? Страха не было. К подобному неприятному повороту я мысленно готовилась, когда ещё господин Тай только повёз меня на Шумиху. Достаточно обернуться, и Шен мне ничего не сделает, зато я его, если понадобится, живьём переварю.
Наверное, Шен что-то почувствовал. Или просто не собирался применять силу. Быстро оглянувшись, он убедился, что мой отказ никто не видит, и примиряюще вскинул руки:
— Нет так нет, Мель. Прости ещё раз! Любовь делает нетерпеливым и глупым. Я подожду, сколько понадобится.
Он даже развернулся и пошёл прочь!
Я недоверчиво следила, стоя на лесенке. Шен скрылся за повозкой.
— А ведь ты врёшь, — сказала я вслух.
Утром. Старейшины придут утром. Шену совершенно не нужно лезть ко мне прямо сейчас. Он придёт незадолго до рассвета.
Я сдёрнула вонючую гирлянду, швырнула на землю. Уходить прямо сейчас? Ну, нет. Во-первых, Шен может караулить. Во-вторых, в моих отношениях с народом детей дорог следует расставить все точки над «ё». В-третьих, я всё равно собиралась встать рано. Шен, поработаешь будильником. Хоть какая-то польза.
Забравшись в повозку, я перво-наперво закрыла дверь на хлипкий крючок. Конечно, он никого не удержит, зато даст мне пару секунд, чтобы сориентироваться. Я подхватила плед, запрыгнула на ящики и обернулась. Плед упал сверху, закутал меня вместо одеяла. Спать можно и котлом.
Кого-то ждёт сюрприз…
Мне снился господин Тай. Во сне я называла его Рогет — по имени. Мы сидели на парапете, внизу под нашими ногами река лениво облизывала гранитный берег. Рогет протянул мне цветок, точь-в-точь такой, как подарил сегодня. Откуда-то взялась тарелка с клубникой. Рогет взял самую крупную ягоду, оборвал зелёные листики и протянул ягоду мне. Я взяла клубнику с его рук, чуть прикусила. Закапал сок, и, не выпуская клубнику, я потянулась за поцелуем. Одна ягода на двоих… Мне спалось спокойно и сладко.
Щёлк.
Шен не подвёл моих ожиданий, справился с возложенной на него миссией будильника, и как штык был у меня под дверью на рассвете. Я с любопытством наблюдала, как створка оттягивается, в щель протискивается лезвие и сбрасывает крючок.
Лучась довольством, Шен вошёл, на ходу сбросил одежду, шагнул к кровати и растерянно замер. Понял, что что-то не так.
Кровать пустовала, причём не было даже следа, что в ней спали.
— А?
Как, оказывается, приятно видеть чужое разочарование. Самодовольство улетучилось без следа, Шен заметался по повозке, приподнял половичок и заглянул в «подпол» — самое очевидное место для пряток. Перетряхнув гору одежды, Шен принялся открывать ящики и мешки.
— Котёл?
Представить, что девушка забралась в сундук, а потом умудрилась затащить на сундук тяжеленную железную дуру он вряд ли мог.
— Это не я приносил.
Котёл на сундуке смотрится странно. Шен оказался дотошен и попытался меня стащить.
Ха! Я даже сопротивляться не стала, позволила осуществить желаемое, грюкнулась на пол и покатилась, перевалившись через его ногу. Шен заорал. Как по мне — совершенно напрасно. Я была настолько великодушна, что чуть скорректировала направление и придавила его стопу не всем своим весом, а лишь слегка, так что не раздавила и костей не сломала, хотя, может, зря.
Шен упал на кровать, согнул в колене раненую ногу, принялся ощупывать пальцы.
Сидящим его и застали старейшины. В повозку зашли трое, среди которых я узнала Магду. Она-то и спросила:
— Мель ночевала отдельно? Она не провела с тобой ночь?
— Кому ты помогаешь? — возмутился парень, на время забыв про боль, но тотчас принялся баюкать ногу.
Магда пожала плечами:
— Что значит, помогаю? Твоей невесты в любом случае нет. Или она здесь? Мель, выходи!
Естественно, я не пошевелилась. Где вы видели самоходные котлы?