Государыня
Шрифт:
— Ия так думаю, — согласился Сигизмунд. — Пожалуй, мы уговорим Александра поступить разумно.
В это время, крадучись, в покой вошёл Мартын. Увидев принца и канцлера, он попятился назад. Но было уже поздно.
— Пан Мартын, почему опешил, словно гончая перед медведем? — спросил Монивид. — Ну-ка, подойди поближе и растолкуй нам, что случилось во дворце за минувшую ночь. Ты же нёс бдение возле спальни короля. Где он?
— Нынче ночью я не был близ спальни короля: не было во мне нужды.
— А где же ты сейчас был? — спросил Сигизмунд.
— Я
— И что же, король у графа?
— Сказывают слуги, что его величество никто в доме не видел, а граф ночью уехал в сандомирский замок. И это верно: дорожного экипажа на хозяйственном дворе нет.
— Что же ты намерен делать теперь? Ведь ты постельничий короля и головой отвечаешь за него. Ищи короля! Всем искать короля! — громко и гневно произнёс принц. — Где Сапега? Сейчас же пришли ко мне Сапегу! — потребовал принц от Мартына.
Вскоре дворец Вавель загудел, как растревоженный улей. Вельможи, слуги, воины — все бросились на поиски короля. Но, обследовав бесчисленные покои, подвалы, клети, кладовые подворья, амбары, конюшни, люди встали в тупик: где продолжать поиски? Тогда брат Александра распорядился учинить допрос всем, кто прислуживал королю, кто охранял его.
— Того не может быть, чтобы никто не знал, куда и когда пропал король! Калёным железом пытайте всех, кто отвечает за жизнь государя! — потребовал Сигизмунд у вельмож, которые постоянно находились при короле, а многие из них жили во дворце или во флигелях близ него.
Допрос, учинённый Сигизмундом, ни к чему не привёл. К вечеру таинственное исчезновение короля пополнилось новой тайной. Выяснилось, что пропали два его телохранителя–гвардейца. Подскарбий Мелешко, отвечающий в тот день за дворцовую стражу, трясясь от страха, доложил Сигизмунду:
— Они посменно стояли у чёрного входа в покои короля. Менялись через сутки.
— И ты никогда их не проверял? — спросил Сигизмунд.
— Всегда проверял, ваше высочество, но в эту ночь бес попутал, — виновато признался Мелешко.
— Кто из стражей видел, когда дворец покидал граф Гастольд? — продолжал допрос принц.
— Стражи заявили в один голос, что никто не видел, — ответил Мелешко, уронив голову на грудь: он уже смирился с тем, что его ждёт суровая кара.
Однако подскарбия не наказали. Принц Сигизмунд в этот первый день поисков короля ограничился тем, что послал отряд воинов во главе с Иваном Сапегой в замок графа Ольбрахта под Сандомир. Позже, уже к вечеру, появившийся во дворце архиепископ Радзивилл посоветовал Сигизмунду и Монивиду подумать о созыве сейма.
— Не ведая того, король впал во грех, осиротив державу. На сейме я потребую от панов депутатов, чтобы они отдали престол тебе, принц Сигизмунд. Да–да, потребую.
Ни принц, ни канцлер не возразили Радзивиллу, лишь Монивид произнёс неопределённо, словно предостерегал от поспешности:
— С нашим государем и прежде случалось подобное. В
— Но на сей раз он исчез неожиданно и без сборов куда-нибудь, — заметил Сигизмунд.
— И это вопиющее пренебрежение королевским титулом, — жёстко произнёс Радзивилл.
Было похоже, что бывший гетман пытался страстным обличением отомстить ему за то, что в войне с русскими стал их пленником. По здравому размышлению, доля вины великого князя в том была. Всегда так бывает: в победных войнах славу делят на всех, при поражениях находят козлов отпущения. Монивид пытался как-то обелить великого князя, защитить его честь и не допустить, чтобы сейм занимался семейной жизнью Александра. У Монивида были личные мотивы постоять за короля: канцлеру при нём жилось вольно. Он добился своего, во всяком случае Радзивилл и Сигизмунд согласились не трубить сбор сейма, пока не вернутся люди, посланные в замок графа Ольбрахта. Сигизмунд и Радзивилл пошептались, и решительный глава церкви заявил:
— Хорошо, три дня будут в нашем распоряжении. Если за эти дни не сыщут его величество, волею церкви и от имени папы римского объявим о созыве сейма.
Три дня прошли в ожидании. Во дворце Вавель жизнь замерла. Придворные ходили словно тени, никто громко не разговаривал. Казалось, все пребывали в ожидании исхода больного, приговорённого к смерти. Так бы и царила в Вавеле мёртвая тишина, если бы на четвёртый день пополудни с небольшим перерывом не появились два гвардейца. Первым примчал в Краков гонец от Ивана Сапеги. Его тотчас отвели к принцу Сигизмунду.
— Говори, с чем вернулся? — спросил принц воина, едва тот переступил порог покоя.
— Ни с чем, ваше высочество, — ответил усталый и запылённый гвардеец. — Наш отряд настиг графа Гостомысла на пути к Сандомиру. В карете он был один и его сопровождали десять шляхтичей.
— Но Иван Сапега спросил графа, куда делся король?
— Да, ваше высочество, и граф сказал, что король в Кракове, а где он, место указать не может.
— Краков велик! Где, у кого искать короля? — выходил из себя принц. — Выходит, что граф Гастольд все- таки знает, где король, если место указать не может. Что ещё добавишь?
— Пан Сапега с гвардейцами помчал в Гливице. Сказал, что король, может быть, умчал следом за королевой. У меня всё, ваша светлость.
Принц Сигизмунд не отбросил предположение о том, что король умчал в Гливице. Теперь оставалось ждать вестей оттуда. Принц отпустил гонца и отправился в палаты Радзивилла. Архиепископ молился. Он просил у Господа Бога отпущения грехов, потому как в тайниках его души поселилась радость. Александр давно был неугоден ему, ибо мешал восторжествовать в державе римскому закону и не пытался ввести в католичество свою супругу. Испросив у Бога милости в отпущении грехов, Радзивилл взялся перечислять грехи Александра. В это время Сигизмунд оторвал его от моления.