Грабеж и спасение. Российские музеи в годы Второй мировой войны

Кур-Королев Коринна

На протяжении длительного времени в рабочую группу, вероятно, входил и фотограф Ойген Финк. До призыва на военную службу он работал в Прусском научно-исследовательском институте истории искусств в Марбурге и участвовал в фотографических экспедициях по Франции. Сольмс, возможно, знал его по тем временам, когда сам был в Марбурге. В Псковской области Финк служил фотографом в роте пропаганды, откуда и перешел в штаб Сольмса 215 . Его работа заключалась в том, чтобы фотографировать «изъятые и сохраняемые» предметы. Случайно сохранилась небольшая часть – около 300 – этих фотографий; сейчас они находятся в фотоархиве Центра документации по истории искусств в Марбурге, куда их, предположительно, передал сам Финк.

215

Ibid.

Вначале к Сольмсу в качестве ассистента прикомандировали искусствоведа Хельмута Перзеке. Он родился в Берлине в 1908 году, изучал теологию, историю и историю искусств, получил докторскую степень во Фрайбурге в 1935 году 216 . Стажировку проходил в музее Тауло в Киле, но в 1940 году его призвали на военную службу

и отправили на фронт в Бельгию. По семейному преданию, он был одним из тех солдат, которые участвовали в демонтаже и вывозе Янтарной комнаты осенью 1941 года. Однако документы, относящиеся к его военной биографии, это не подтверждают, но в принципе такое не исключено, потому что в его солдатской книжке есть запись, свидетельствующая о том, что в это время он служил в 18-й и 11-й армиях 217 . Карл-Хайнц Эссер упомянул его среди подчиненных уполномоченного по охране произведений искусства группы армий «Север» в донесении от июня 1942 года 218 – следовательно, не позднее весны или начала лета 1942 года он находился в Пскове при штабе группы армий. По личным военным документам Перзеке участие его в работе службы охраны произведений искусства прослеживается лишь с ноября 1942 года 219 . Согласно девниковым записям, он оставался в ней до начала мая 1943 года 220 . Потом его начальник Сольмс, уступив желанию Перзеке, разрешил ему вернуться в прежнюю часть при 58-й пехотной дивизии; в его переводе наряду с желанием стать офицером, похоже, свою роль сыграло и более высокое жалованье. В 1944 году в бою на реке Нарве Перзеке пропал без вести – либо погиб, либо попал в плен и вскоре умер 221 . В дневнике он кратко описывает свою деятельность в рабочей группе 222 , в которой, помимо основных обязанностей, он организовывал небольшие выставки солдатского творчества и занимался устройством и содержанием воинских кладбищ.

216

Perseke H. Hans Baldungs Schaffen in Freiburg: Phil. Diss. Freiburg i. Br. 1935. Freiburg i. Br., 1940.

217

Privatarchiv Katrin Paehler.

218

ЦДАВО. Ф. 3676. Оп. 1. Д. 138. Л. 453.

219

Soldbuch Helmut Perseke, Privatarchiv Katrin Paehler.

220

Taschenkalender Helmut Perseke am 6.5.1943, Privatarchiv Katrin Paehler.

221

Информация Немецкого Красного Креста для родственников. Семейный архив; Personliche Unterlagen bei der Deutschen Dienststelle – WASt.

222

Tagebuch Helmut Perseke, Privatarchiv Katrin Paehler.

Предположительно, в марте 1943 года на замену Перзеке в рабочую группу командировали другого искусствоведа – лейтенанта Кристиана Гюнделя, родившегося в Берлине в 1903 году 223 . Он находился в группе до 25 марта 1944 года, после чего был переведен в резерв фюрера: к этой категории относились офицеры, которые временно оставались без должности и, получая полное денежное довольствие, должны были в предписанном месте службы ожидать нового назначения. Чем дольше длилась война, тем чаще перевод в резерв фюрера использовался как способ отправить во временную отставку старших офицеров, которые считались политически неблагонадежными или не справляющимися с военными задачами. О Гюнделе ни того, ни другого сказать было нельзя. Он последовал за Сольмсом, воспользовавшимся произведенными заменами в командовании группы армий «Север» и добившимся перевода на должность начальника армейских музеев; раньше Гюндель по поручению Сольмса организовал в Бреслау [ныне Вроцлав] выставку «Плуг и меч на Севере России» – для него это было нетрудно, так как до призыва в армию он работал в Городском художественном музее в Бреслау. После 1945 года Гюндель стал куратором Епархиального музея в Майнце.

223

Gundel C. Das schlesische Tumbengrab im XIII. Jahrhundert: Phil. Diss. Breslau 1925. Strassburg, 1926.

С июля 1942 года в рабочей группе числился пять с лишним недель искусствовед Вернер Кёрте, причем не по своей воле – 1 июля он записал в дневнике: «К сожалению, командирован в группу охраны произведений искусства в Плескау» 224 . В Пскове Кёрте отвечал, помимо прочего, за инвентаризацию икон, незадолго до этого привезенных туда из Новгорода.

Кёрте родился в Базеле в 1905 году. Он изучал историю искусств, археологию, историю и философию, в 1929 году получил докторскую степень в Лейпцигском университете 225 . Затем работал в Институте искусствознания Общества кайзера Вильгельма (Bibliotheca Hertziana) в Риме, защитил вторую диссертацию во Фрайбурге, что дало ему право занять профессорскую должность, и в 1939 году он стал профессором истории искусств в Инсбрукском университете. Кёрте был убежденным сторонником национал-социализма, рано вступил в СА. В нацистских убеждениях его поддерживал во время пребывания во Фрайбурге профессор истории искусств Курт Баух, собравший вокруг себя тесный круг молодых ученых-единомышленников, сплочению которых в 1939 году послужила серия «военных общих писем» 226 . Среди тех, кто хотел посвятить себя борьбе за новую европейскую культуру, в которой должен преобладать германский элемент, был, кроме Вернера Кёрте, и упомянутый выше Хельмут Перзеке.

224

Дневник Вернера Кёрте за 1942 год. Werner Korte, Tagebuch fur 1942. Privatarchiv Arnold Korte.

225

Korte W. Die Wiederaufnahme romanischer Bauformen in der niederlandischen und deutschen Malerei des 15. und 16. Jahrhunderts: Phil. Diss. Leipzig 1930. Wolfenbuttel, 1930.

226

Universitatsarchiv Freiburg.

После

призыва в армию в 1939 году Кёрте служил в артиллерийском полку, сначала во Франции, затем в Советском Союзе. 1 ноября 1941 года он был произведен в обер-лейтенанты. Командуя отрядом береговой охраны в Петергофе, он из профессионального интереса занимался историей царских дворцов, проводил для вышестоящих офицеров экскурсии по дворцовому комплексу и в личных письмах отмечал, как тот все больше разрушается. Наконец Сольмс затребовал его в свою рабочую группу «офицеров-сборщиков». В ней Кёрте пробыл до 3 августа 1942 года, после чего вернулся в свою часть – и почувствовал облегчение, о чем писал 6 августа жене, разделявшей его идеологические убеждения:

Дорогая Элизабет! Мы сейчас в дороге – слава богу, потихоньку возвращаемся в свою часть, по которой я уже давно тоскую, потому что этим лентяйским существованием я уже сыт по горло, хотя пару недель это и было интересно. Обратный путь я проделываю на автомобиле графа, и ведет он меня через прекрасную летнюю страну: завтра – к роскошнейшему и богатейшему барочному дворцу царя, построенному итальянцем Растрелли, потом к классицистскому дворцу по соседству, где в саду стоят античные статуи, которым я должен дать экспертную оценку. Числа 10-го, надеюсь, буду снова в своем блиндаже и надеюсь застать там всех еще живыми 227 .

227

Письмо Вернера Кёрте к Элизабет Кёрте от 6 августа 1942 года. Privatarchiv Arnold Korte.

В письме к боннскому искусствоведу профессору Альфреду Штанге – тоже убежденному национал-социалисту – Кёрте еще в марте 1942 года так объяснял свой выбор в пользу службы на фронте:

Тем, что осенью мне предложили поступить в распоряжение Восточного министерства Розенберга, наверняка я обязан Вашей рекомендации, поэтому, наверное, мне следует объяснить Вам, почему я отверг это предложение. Я по своей природе такой человек, что мое место на передовой, и я хочу остаться на фронте, тем более что в 1933 году я опоздал. И вот я и нахожусь здесь на самом переднем крае и отвечаю за определенный участок великого европейского фронта – это такое радостное чувство, лишиться которого вновь мне бы не хотелось. Поэтому мне легко было устоять перед искушением принять командировку во все эти бесчисленные комиссии по охране произведений искусства, которые растут как грибы после дождя и собирают вокруг себя всяких сомнительных личностей 228 .

228

Письмо Вернера Кёрте к Альфреду Штанге от 21 марта 1942 года. Archiv des Kunsthistorischen Instituts der Universitat Bonn.

До осени 1944 года Вернер Кёрте получал назначения в разные места. В начале сентября он записал: «Все решится сейчас, а не „скоро“ или в „свое время“. Наша вина перед Европой не в том, что мы были вынуждены начать эту войну, а только в том, что нам не хватило решимости вести ее с предельным фанатизмом» 229 . Пробыв некоторое время в резерве фюрера, он, желая участвовать в «великой судьбоносной борьбе», снова отправился добровольцем в действующую армию – в горнострелковое подразделение, и в апреле 1945 года был убит сербскими партизанами 230 .

229

Письмо Вернера Кёрте к Элизабет Кёрте от 4 сентября 1944 года. Privatarchiv Arnold Korte.

230

Stellenbesetzungslisten; personliche Briefe und Aufzeichnungen Werner Kortes. Privatarchiv Arnold Korte; Personliche Unterlagen bei der Deutschen Dienststelle – WASt.

На короткий срок в рабочую группу «офицеров-сборщиков» в Пскове Берлинский цейхгауз направил военного историка Вернера Хальвега, отвечавшего за сбор военных трофеев (оружия, военной формы, знамен и т. п.) 231 . Он – единственный член группы, который к моменту своего назначения еще не находился в том месте, где ему предстояло работать, а был специально откомандирован на оккупированную территорию Советского Союза из Германии. Сбор и передача предметов, представлявших военный интерес, видимо, всегда входили в число задач рабочей группы, но доказать это можно только применительно к тому времени, когда в ее составе действовал Вернер Хальвег, – основываясь на его донесениях 232 .

231

Hahlweg W. Die Grundzuge der Danziger Wehrverfassung 1454–1793: Phil. Diss. Berlin, 1937.

232

Вернер Хальвег был членом СС с 1933 года и НСДАП с 1936 года. В послевоенное время он занимал в Мюнстерском университете единственную в Германии кафедру военной истории. Мы благодарны Рольфу-Дитеру Мюллеру за предоставленные документы о Хальвеге.

Кроме немцев в рабочей группе числились и русские специалисты. Главным среди них был новгородский археолог Василий Пономарев, который сотрудничал с немецкой службой охраны произведений искусства на протяжении всего периода оккупации, сначала в Новгороде, а с лета 1942 года в Пскове. Его основная заслуга – систематическая инвентаризация новгородских и псковских икон 233 , значительно облегчившая последующую их реституцию и идентификацию. За сотрудничество с оккупантами Пономареву грозило суровое наказание, поэтому в 1944 году он покинул Россию вместе с немецкими войсками и до 1970-х годов жил в Марбурге.

233

См. об этом также в Главе VI.6 наст. изд.