Грани веков
Шрифт:
Царевич воззрился на неё в изумлении.
— Господь с тобою, Акся! — выговорил он. — Какие еще спутники? Разбойники да тати?
— Они не разбойники! — запальчиво огрызнулась Ирина. — Они были такими же пленниками!
— Батюшка с Семёном разберутся, — успокаивающе произнес Федор. — Тебе надо отдохнуть.
На его круглом пухлом лице была написана искренняя тревога. Он взволнованно сопел и оглядывался на стрельцов, с бесстрастным видом следовавших за ними.
Поняв, что толку от него
Беспокойство за Когана, Ярослава и Евстафьева, тем не менее, усиливалось с каждым шагом. Что может с ними случиться? Мысль о том, что она может остаться здесь совсем одна повергала её в панику.
Их ведь не могут казнить? Или — могут? Где вообще они сейчас?
Теоретически, их судьбу мог решить царь, по какой-то нелепой прихоти судьбы оказавшийся ее отцом, но, похоже, общение с родителями тут несколько усложнено.
— А кто такой этот Семён? — спросила она.
— Симеон Никтич? — удивился царевич. — Дядя наш! Троюродный, вроде. Ты что же, и его не помнишь?
— Смутно, — уклончиво ответила Ирина. — А чем он занимается?
— Ну, много чем, — озадаченно ответил Федор. — Делами всякими приказными, челобитными… Сыском еще ведает. А что тебе до него?
— Вспомнить пытаюсь, — отрезала Ирина. — Значит, спутниками моими тоже он заниматься будет?
— Наверное, — Федор пожал плечами. — Да ты не тревожься, сестрица! Главное — что ты теперь дома, в безопасности!
Он радостно улыбнулся.
Да уж. Вэлкам, как говорится. Хоум, свит хоум. Ладно, по крайней мере, теперь ясно, кто ей нужен. Осталось проработать стратегию.
— А я новую карту нарисовал! — похвастался Федор. — Хочешь, потом покажу? Цесарийский посол даже просил копию для него снять — у них таких карт Московии подробных нету!
— Ага — согласилась Ирина, мимоходом заметив про себя, что интерес чужеземного посла к картам страны должен был бы насторожить будущего правителя.
Они миновали очередной пост стражи и оказались в просторной зале с высокими резными колоннами.
Двое стрельцов с топорами в руках, замерли по обе стороны от золоченых дверей.
Федор распахнул створки и посторонился, пропуская Ирину вперед.
Она оказалась в просторной светлой комнате, устланной коврами.
У дальней стены возвышалась массивная кровать с резным балдахином. Деревянные узорчатые шкафы вдоль стен, лавки, покрытые мехами. В центре — столик из зеленого камня, над ним — клетка с огромным попугаем.
— Ну, вот и ты и у себя! — царевич улыбнулся и обвел комнату рукой. — Отдыхай, почивай до трапезы.
Он еще немного потоптался на пороге, наконец, неловко обнял её и поспешно удалился.
Оставшись одна, Ирина огляделась. Значит, это и есть царские палаты. Обстановка,
В углу — рукомойник, вроде тех, которые можно встретить иногда на старых дачах. Однако, в отличие от своих алюминиевых собратьев из двадцать первого века, этот был сделан из серебра, а таз, стоявший под ним — по-видимому, из чистого золота.
Рядом с кроватью — фарфоровая ваза характерной формы, с рисунками птиц и цветов.
Номер со всеми удобствами. Хотя она сейчас охотно променяла бы золотой таз на обычную розетку и доступ к вай-фаю.
Ирина достала из нагрудного кармана разрядившийся телефон, повертела его в руках. Верный айфон сейчас стал бесполезным кирпичом, годным разве что для колки орехов.
Раздавшийся шорох за спиной заставил ее вздрогнуть.
Обернувшись, Ирина увидела девицу в красном сарафане, которая незамедлительно бухнулась на колени, уткнувшись лбом в пол.
Приоткрытая дверь за ней была почти неотличима от стены на фоне росписи.
— Эмм… — Ирина осторожно наклонилась к девице. — Ты кто?
— Авдотья, — пискнула та, не отрывая лба от пола.
Дуня, значит. Надо полагать — горничная, или как у них они называются.
— Ты бы встала, Авдотья, — предложила Ирина.
Девица подняла лицо и робко улыбнулась.
Ирина едва сдержала крик ужаса.
На неё глядела жуткая размалеванная бордово-красным цветом рожа, с подведенными углем глазами и бровями. Страшнее всего был жуткий оскал с черными зубами.
— Что с тобой, царевна? — всполошилась ее обладательница, резво поднимаясь на ноги. — Аль занедужила?
— Занедужишь тут с тобою, — выдохнула Ирина, разглядывая девицу.
Сейчас, когда первое впечатление миновало, она не казалась такой уж страшной — даже миловидной. Но эта ужасная кричащая раскраска, а главное — черные зубы… Да они же крашеные!
— Вы что, — Ирина неверяще покачала головой, — зубы черните?!
— Так красиво ж, царица, — робко удивилась Авдотья.
— Больше никогда так не делай, — с чувством сказала Ирина. — И с макияжем твоим тоже нужно что-то решать.
Авдотья непонимающе заморгала и, на всякий случай, низко поклонилась.
— Знаешь что, — Ирина нащупала в кармане губную помаду, — где у вас тут можно умыться?
Комната, из которой появилась служанка, оказалась чем-то вроде небольшой сауны.
Деревянный пол, обитые досками стены. Огромная печь в углу, но, почему-то, без заслонок. Веники на стенах, кадки, кувшины, ковши. В центре огромный медный таз, вмурованный в белый камень с двумя широкими ступенями. Сейчас он был полон воды, от которой поднимался пар.
— Изволь, царевна, — снова поклонилась Авдотья.