Гражданско-правовая защита публичных интересов
Шрифт:
Вместе с тем такое равновесие в реальной действительности оказывается не всегда достижимым, поскольку правовые инструменты не обеспечивают во всех случаях эффективное согласование частного и публичного интереса в процессе их реализации.
Для того чтобы гармонизировать частные и общественные интересы в научной литературе, было предложено закрепить в гражданском праве иерархию указанных интересов [179] . Представляется, однако, что в этом нет необходимости в силу уже названной ранее причины: обеспечение реализации частных интересов составляет главную задачу гражданского права. Отраслевой метод правового регулирования позволяет гарантировать участникам гражданского оборота максимальную свободу действий, защиту их интересов. Не случайно поэтому если удовлетворение публичных интересов влечет за собой умаление прав физических и юридических лиц, гражданское законодательство предусматривает возможность возмещения понесенных ими потерь. Так, согласно ст. 306 ГК РФ если право собственности прекращается на основании принятого Россией закона, то собственник наделяется правом на возмещение причиненных государством убытков.
179
См.: Вавилин Е.В. Осуществление гражданских
С учетом сказанного полагаем, что проблема иерархии частного и публичного интереса в гражданском праве не может быть решена абстрактно, без привязки к конкретной спорной ситуации. Вместе с тем, как показывает исторический опыт, совершенно очевидным является и то, что участники гражданского оборота, реализуя в каждом конкретном случае свои интересы, не должны нарушать публичные интересы, причинять им вред, иначе под угрозой оказывается стабильность и устойчивость гражданского оборота, а в глобальном масштабе и экономическое состояние государства.
§ 2. Обязанность субъектов гражданского права соблюдать публичные интересы
Современное российское законодательство не требует от участников гражданского оборота соблюдать публичные интересы при осуществлении ими своих субъективных гражданских прав и исполнении юридических обязанностей, как это было ранее.
Однако полагаем, что такая обязанность непосредственно вытекает из содержания общерегулятивного (общего) правоотношения [180] , возникающего между государством и субъектом [181] . По нашему мнению, не только граждане, но и юридические лица находятся в общем правоотношении с государством в силу того, что они наделяются правосубъектностью.
180
Взгляд на понятие данного правоотношения остается в науке дискуссионным, а некоторые ученые вовсе отвергают его существование. Более подробно см.: Матузов Н.И. К вопросу о понятии субъективных прав // Развитие прав граждан СССР и усиление их охраны на современном этапе коммунистического строительства / Отв. ред. М.И. Байтин. Саратов, 1962. С. 102–107; Воеводин Л.Д. Теоретические вопросы правового положения личности в советском общенародном государстве // Советское государство и право. 1963. № 2. С. 12–22; Патюлин В.А. Государство и личность в СССР (Правовые аспекты взаимоотношений). М., 1974; Явич Л.С. Общая теория права. Л.: Изд-во ЛГУ, 1976. С. 209–210; Яковлев В.Ф. Структура гражданских правоотношений // Антология уральской цивилистики. 1925–1989: Сб. ст. М.: Статут, 2001. С. 385; Алексеев С.С. Проблемы теории права: Курс лекций // Алексеев С.С. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 3. М.: Статут, 2010. С. 252–253.
181
На связанность гражданина и государства взаимными правами, обязанностями и ответственностью указывается и Конституционным Судом РФ. См. Постановление Конституционного Суда РФ от 20 декабря 1995 г. № 17-П «По делу о проверке конституционности ряда положений пункта «а» статьи 64 Уголовного кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.А. Смирнова» (СПС «КонсультантПлюс»).
В таком правоотношении гражданской правоспособности как праву общего типа [182] корреспондируют так называемые обязанности-принципы (обязанности пассивного типа), категория которых в гражданском праве разработана В.С. Емом [183] . Сущность этих обязанностей заключается в необходимости воздерживаться от общественно вредных действий. К ним ученый относит обязанность каждого субъекта гражданского права не нарушать положений законодательства, уважать правила общежития и морали, не осуществлять субъективные гражданские права в противоречии с их назначением [184] .
182
С.Н. Братусь определяет правоспособность как абстрактную возможность иметь гражданские права и нести обязанности, как необходимое условие правообладания, как право быть субъектом прав и обязанностей. См.: Братусь С.Н. Субъекты гражданского права. М.: Госюриздат, 1950. С. 5–6. Хотя Н.Г. Александров считал, что именно правоспособность представляет собой длящееся правоотношение между лицом и государством. См.: Александров Н.Г. Юридическая норма и правоотношение. С. 17. По мнению С.С. Алексеева, правосубъектность является предпосылкой конкретных правоотношений, но одновременно выступает и как особое субъективное право в рамках общерегулятивного правоотношения. См.: Алексеев С.С. Проблемы теории права: Курс лекций. С. 274.
183
См.: Ем В.С. Категория обязанности в советском гражданском праве (вопросы теории): Дис…. канд. юрид. наук. М., 1981.
184
См.: Ем В.С. Категория обязанности в советском гражданском праве (вопросы теории): Дис…. канд. юрид. наук. М., 1981. С. 3, 12.
Говоря об обязанности участников общерегулятивного правоотношения соблюдать назначение субъективного права, необходимо отметить следующее. Само субъективное право, будучи формой выражения дозволений, есть не что иное, как очерченное законом пространство, которое имеет свои пределы и в рамках которого может действовать управомоченное лицо. Надо сказать, что еще основоположники доктрины естественного права рассматривали субъективное право как ограниченную область индивидуальной свободы [185] . Как определенную меру поведения, обеспеченную законом и соответствующим поведением обязанных лиц, определял субъективное право С.Н. Братусь. Он полагал, что такое право не есть мера дозволенного, а именно мера возможного поведения [186] .
185
См.: Гамбаров Ю.С. Гражданское право. Общая часть. С. 389.
186
См.: Братусь С.Н. Указ. соч. С. 11–13.
С этой точки зрения возможности управомоченного субъекта, связанные с выбором варианта поведения, уже ограничены содержанием субъективного права. При этом данное содержание само по себе во многом обусловлено теми социальными интересами, которые превалируют в обществе в конкретный исторический период.
Вместе с тем, даже оставаясь в рамках тех возможностей, которые составляют содержание субъективного права, действия субъекта по его осуществлению не должны нарушать границ, четко установленных гражданским законодательством. В данном случае имеет значение не только как осуществляется субъективное право, но и с какой целью. Подобный подход обусловлен осознанием того факта, что каждое субъективное право имеет свое назначение. Пользование им в противоречии с таким назначением всегда нарушает публичный интерес, поскольку признание и закрепление в законе любого субъективного права осуществляется с учетом такого интереса.
Вопрос о назначении субъективного права впервые был поставлен в цивилистике в XIX в. под влиянием теории социальной функции. Во французской научной литературе было высказано мнение о том, что управомоченный субъект только тогда свободен в пользовании своим правом, когда преследует цели, соответствующие социальному и экономическому назначению этого права [187] . Понимание того, что у права и вещи есть свое назначение, а использование их в противоречии с таким назначением есть злоупотребление, можно встретить и в американской литературе XIX в. [188]
187
См.: Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. С. 117.
188
См., например: Black H.C. Dictionary of Law. St. Paul, Minn.: West Publishing Co., 1891. P. 12.
Наиболее полно данная идея была реализована в советском гражданском законодательстве. Соответствующее требование впервые было закреплено в ст. 1 ГК РСФСР 1922 г., согласно которой гражданские права лишались охраны, если они осуществлялись в противоречии с их социально-хозяйственным назначением. Позднее оно нашло отражение в ст. 5 ГК РСФСР 1964 г.
Вместе с тем возлагать на субъекты юридическую обязанность использовать свои права в соответствии с их назначением можно было бы без особых сложностей только в том случае, если установление такого назначения не вызывало бы у правоприменителей множество вопросов. Однако это не так. И отечественная судебная практика советского периода с такой проблемой столкнулась.
Для решения данной проблемы ученые-правоведы предложили использовать два основных подхода.
Первый из них заключается в признании необходимым называть конкретные действия, которые противоречат назначению того или иного права. В частности, в советское время к таким действиям относили правопользование, которое имело место с целью причинения вреда другим лицам (шикану) [189] , либо было связано с бесхозяйственным содержанием вещей [190] , либо в целом противоречило задачам социалистического общества, политике Советского государства [191] . В качестве примера в научной литературе приводились случаи, когда собственник мельницы вопреки хозяйственной необходимости не запускал ее или собственник жилого дома разрушал его, хотя дом был еще пригоден для проживания [192] . Вместе с тем обращалось внимание на то, что норма права закрепляет субъективное право, но осуществляться оно может в разнообразных формах, а потому нельзя предусмотреть «мыслимые его извращения при практическом его осуществлении». Поэтому судья, опираясь на общую цель закона, должен был пресекать любые действия, которые противоречили этой цели [193] .
189
См.: Канторович Я.А. Первая статья Гражданского кодекса // Право и жизнь. 1925. Кн. 2–3. С. 10; Рубинштейн Б. Указ. соч. С. 69.
190
Агарков М.М. Проблема злоупотребления правом в советском гражданском праве // Известия Академии наук СССР. Отделение экономики и права. 1946. № 6. С. 434.
191
См.: Новицкий И.Б. Солидарность интересов в советском гражданском праве (отношения товарищеского сотрудничества и социалистической взаимопомощи). М.: Госюриздат, 1951. С. 113–114.
192
См.: Фарбштейн А. Статья 1 Гражданского кодекса и права госорганов по договорам // Еженедельник Советской юстиции. 1924. № 27. С. 623.
193
См.: Гойхбарг А.Г. Хозяйственное право СССР. 3-е изд. С. 52–53. Цит. по: Агарков М.М. Указ. соч. С. 427.
Позднее советские ученые раскрывали назначение субъективных гражданских прав, опираясь на ст. 1 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г. и ст. 1 ГК РСФСР 1964 г. Считалось, что такие права служат созданию материально-технической базы коммунистического строя, а также наиболее полному удовлетворению материальных и духовных потребностей граждан. В качестве примера осуществления субъективных прав в противоречии с их назначением приводились случаи использования находящегося в личной собственности граждан имущества с целью извлечения нетрудовых доходов, что влекло за собой, согласно ст. 111 ГК РСФСР 1964 г., безвозмездное изъятие такого имущества у собственника [194] .
194
См.: Советское гражданское право: Учебник. Ч. 1 / Отв. ред. В.А. Рясенцев. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Юрид. лит., 1986. С. 261–262.