Грешник
Шрифт:
Я с облегчением почувствовал, что это всего лишь тупая боль в мышцах. Память. Это было нормально. Со мной было все нормально. Воспоминание о злоупотреблении психоактивными веществами. Ключевое слово — воспоминание.
И Изабел…
Я подумывал позвонить ей, но я слишком сильно наслаждался тем фактом, что она отвечает на мои звонки, чтобы рисковать разрушить все это одним ранним утренним звонком.
Было все еще 3:26. Утро никогда не собиралось наступить.
Я набрал другой номер и принялся ждать.
Ответ
— Да?
— Леон, — многозначительно сказал я. — Я тебя разбудил? Знаю, что нет.
Леон не спал по ночам. Он не спал днем. Он был слишком грустным, чтобы спать.
— Это Коул Сен-Клер. Я один из рок-звезд, которых ты подвозил вчера. Помнишь? Я был самым очаровательным из них. С джазовой песней.
— Я… я помню. Чем могу быть полезен?
— Думаю, я хотел бы поесть. Ничего тяжелого. Поп-корн. Мороженное. Сардины. Что-то вроде этого. Больше подобие еды, чем что-либо еще.
Леону понадобилось некоторое время, чтобы ответить.
— И Вам нужно такси?
Я поцарапал пятно анемичной красной краски на крыле Сатурна.
— Оу, нет, нет. У меня есть машина. Я думал, ты мог бы захотеть пойти со мной.
Еще более длинная пауза.
— Мистер Сен-Клер, это какой-то специфический вид юмора?
— Леон, — ответил я сурово, — я всегда серьезен. Я иду перекусить чего-нибудь. Я не сплю. Ты не спишь. Похоже на попытку быть дружелюбным. Пойдем и увидишь, насколько тебе понравится тот трек. Никакого давления. И еще, просто Коул. Не может быть никакого мистера Сен-Клера в 3:28 утра. Ночь — великий стабилизатор.
— И это взаправду. Не для твоего шоу.
— Я даже не подумал об этом. Какая идея! Но нет. Даже операторы сейчас спят, Леон.
Я услышал шорох, но он не ответил. Меня огорчало знание того, что, если Леон не согласится пойти, мне придется идти одному. Без ничего, кроме Сатурна, что напомнило бы мне о моей человечности, я бы, конечно, принял неверные решения.
Леон сказал:
— Мне понадобится двадцать минут, чтобы добраться до Вениса.
Глава 9
КОУЛ •
Оказалось, что в свое свободное время Леон не водит черный Кадиллак, а вместо него предпочитает несколько староватый и величественный Форд Файв Хандрид. Он позволил мне понажимать кнопки на радио, пока мы ездили туда-сюда по Эббот-Кинни, в поисках чего-то, что было бы открыто так поздно и не являлось при этом баром. Бар бы подошел, но я был узнаваем, и подвыпившие люди напомнили бы мне, каким славным и дружелюбным я становился под влиянием алкоголя, так что всему пришел бы конец.
Нет, оглядываясь назад, бар не казался хорошей идеей.
Леон отвез нас обоих на добрых две мили к береговой линии.
Вылезая из машины, он сказал:
— Не так уж далеко.
Его голос звучал по-доброму, озадаченно, растерянно. Он был одет в черные слаксы и голубую рубашку, ничто из этого не было помятым. Солидные часы. Он был из тех, кому люди доверяли, не задумываясь. Он был из тех, о ком люди не думали,
Я осмотрелся. Со своим волчьим обонянием я слышал запах конусов мороженого, асфальта, бурлящего океана, льющегося ручьем пива, первых и последних поцелуев. Уличная парковка была заполнена новенькими, без единой ржавчины машинами, которые, кроме как летом, никогда и не увидишь. У всех девочек были ноги от ушей, все парни ослепляли своими улыбками. И луна была близка, как никогда прежде. Пустые магазины продолжали светиться голубыми, розовыми и желтыми лампочками. Я споткнулся о бордюр, мой взгляд упал на парней, запускающих летающего змея на пляже, его хвост рябил серебром в лунном свете. Мое воображение наполнили картинки.
Волку здесь прятаться было негде.
— Ты не отсюда, — сказал Леон, и я знал, он наблюдал за мной, пока я рассматривал все вокруг. Я знал, ему было известно, что мне все это нравится, и не возражал.
Это великолепное место напевало мое имя снова и снова.
— Нью-Йорк, — ответил я. И добавил, — Штат.
Я не мог вспомнить, когда впервые уточнил, что это штат, а не город, но тогда это различие точно казалось куда более важным. Откуда я был сейчас? Не отсюда.
— Ты тоже не отсюда, — напомнил я ему. — Цинциннати.
— Поверить не могу, что ты запомнил.
Он привез нас к кафе, которое напомнило мне рестораны в Италии — небольшое, темный интерьер, большая часть обеденной зоны находится под тентом на открытом воздухе. Хоть я и не выразил никакой обеспокоенности, что меня могут узнать, Леон встал впереди меня, закрывая мое лицо от хостеcс, и сказал:
— Для двоих, пожалуйста. Может, на заднем дворике?
Я почувствовал, что был прав. Я принял верное решение насчет него. Человек был Человеком.
Хостесс усадила нас за небольшой столик. Вдоль тротуара располагался пляж, а за ним — темный океан. Я почувствовал себя сонным и пьяным.
Присев, мы слегка склонили головы, и я подумал о том, чтобы записать несколько строк в мой маленький блокнот (Как любовники или адвокаты/кусаем и улыбаемся). Вместо этого я наблюдал, как несколько скейтбордистов катаются позади нас.
— Тебе нравится здесь?
Пауза затянулась, и, когда я взглянул на Леона, он с сожалением улыбнулся и опустил свой взгляд на стол. Он осторожно развернул свою салфетку. У него были крепкие руки, грубые и уверенные.
— Я пробыл здесь долго.
— Тебе понравилось здесь в первый раз?
Леон сказал:
— Что ты видишь, когда смотришь на все это?
— Магию, — ответил я.
Он передал мне меню.
— Если ты скажешь мне, что ты хочешь, я сделаю заказ за тебя. Пока ты будешь любоваться океаном.
Он подразумевал, что мне не придется разговаривать с официанткой своим знаменитым голосом или смотреть на нее, открывая свое знаменитое лицо. Сейчас я на самом деле посмотрел на него. Он, должно быть, был красивым ублюдком в моем возрасте. Он оставался бы красивым сейчас, если бы расправил плечи и вел себя так, будто у него есть яйца.