Григорий Потёмкин и Екатерина Ii, или Паж становится Королем

Дрюков Юрий Николаевич

Разрыв с Григорием Орловым грозил ей остаться без поддержки и Григория и остальных братьев, что могло просто погубить ее, ибо свои условия стала бы диктовать группировка Панина, желающая видеть на троне законного наследника - Павла I.

Тогда она пишет к старшему из братьев - Ивану Григорьевичу Орлову, "старинушке", как уважительно звали его остальные братья и для которых он был непререкаемым авторитетом.

Екатерина обещает ему произошедшую неудачу мирных переговоров с Турцией возлагать не на Григория Орлова, а на Турецкий двор. Кроме этого "полтораста

тысяч, кои я ему жаловала ежегодно, я ему впредь оных в ежегодной пенсии производить велю из кабинета... На заведение дома я ему жалую сто тысяч рублей. Кроме этого шесть тысяч душ... Сервиз серебренной французской выписной, которой в кабинете хранится, ему же графу Гри. Гр. жалую совокупно с тем, которой куплен для ежедневного употребленья у Датского посланника и т.д.

...с моей же стороны я никогда не позабуду, сколько я всему роду вашему обязана и качествы те, коими вы украшены и поелику отечеству полезны быть могут..."

И, благодаря этому, и Григорий, даже перестав быть фаворитом, остался при дворе и все его братья остались при дворе тоже.

Теперь надо было думать, как оставить рядом с собой Потёмкина...

Итак, Екатерина перевернула лист бумаги и продолжила писать:

...и вы приревновали ко мне. И я увидела каким вы, мой друг, пышите жаром. Бог да простит вам по моему желанию пустое отчаяние и бешенство.

А вот в вашей любви ко мне этого жара все меньше и меньше. И все чаще я сплю на холодной постели. А этого я не хочу. И значит этого не будет. Я говорила Вам, что сердце мое не хочет быть ни на час охотно без любви. Но знайте, мой самый любимый друг, кто бы теперь не оказался рядом со мной, это будет лишь слуга и для меня, и для Вас, потому что только Вы навсегда будете моим Владыкой, моим Богом и моим Идолом.

И никогда Вы меня не покинете. Уйми свой гнев, Божок и не неси вздор. Не бывать тебе ни в Сечи, ни в монастыре. А быть только со мной.

А теперь, ко всем моим подаркам для тебя, я хочу присоединить еще один.

Вы не любите читать длинных писем, а это получилось особенно большим.

Но вам и не придется его читать.

Екатерина встала из-за стола, подошла к камину и кинула в него письмо, которое тут же было охвачено пламенем.

"Вот так-то муж мой единственный, фазан мой золотой, король мой ненаглядный..."

Отставка без отставки

Все думали, что звезда Потёмкина закатилась. В фавор уверенно входил Завадовский. А для бывшего фаворита был куплен Аничков дворец, некогда принадлежавший бывшему фавориту императрицы Елизаветы Петровны - Алексею Разумовскому.

Пожаловав дворец "в вечное и потомственное владение", императрица выделила еще 100 000 рублей для его ремонта и благоустройства.

Но к удивлению всех, после инспекции в Новгород, которая длилась несколько недель, князь как ни в чем ни бывало явился ко двору, где был благосклонно принят Импепатрицей.

Завадовский же, начавший действовать против Потёмкина, привязанность императрицы потеряет. И ему придется признаться в том, что "Во все века редко Бог производил человека столь универсального, каковым есть князь Потёмкин: везде он и все он..."

Потёмкин и далее будет оставаться таким же всесильным. Его жилищем станет Шепелевский дворец (ныне на его месте - Новый эрмитаж), выходящий на Миллионную улицу и связанный с Зимним дворцом галереей, по которой он в любое время мог пройти к императрице.

А поэтому он только посмеивался, наблюдая, как при очередных слухах об охлаждении к нему пустеет Миллионная около его дома, а при возвращении и обласкивании на ней снова не протолкнуться от экипажей...

[До 10 июня 1777]

Пожалуй, нарядите нас для Петергофа так, чтоб мы у всех глаза выдрали...

Мне кажется, что в моей конюшне есть турецкие лошади. Они в вашем распоряжении. Целую вам руки...

С какой смешной тварью Вы меня ознакомили.

Так напишет Екатерина о знакомстве с гусарским майором, сербом Семеном Гавриловичем Зоричем. Да только вот он начнет спорить с князем, ссоры будут принимать все более яростный характер, а потому Зоричу вскоре придется покинуть дворец.

Как потом и красавцу Корсакову. Это "милое дитятя", когда позволит себе нападки на князя, примкнув к его врагам, получит от Императрицы письмо. "Ответ мой Корсакову, который называл Князя Потёмкина общим врагом. Примечание о слове общий враг".

А вот князь получит письмо совсем другого содержания.

[До 20 сентября 1779]

Друг мой, здесь так холодно, что я решила завтра или сегодня вечером ехать в Царское Село.

Слышу я, батинька, что ты живешь в лагерь. Весьма опасаюсь, что простуди[шь]ся. Пожалуй к нам в покой: каков ни есть -- суше и теплее, нежели в палатке. Мне кажется год, как тебя не видала. Ay, ay, сокол мой дорогой. Позволь себя вабить (подманивать птиц или зверей, подражая их голосу). Давно и долго ты очень на отлете.

Зато очень правильно и уважительно по отношению к Потёмкину поведет себя флигель-адъютант Александр Дмитриевич Ланской. Он не вмешивался в политику и пользовался всеобщей симпатией. Он искренне любил императрицу. И она тоже была очень привязана к нему.

В 1784 г. Ланской скоропостижно умрет.

Екатерина затворится в своих покоях в Царском Селе "...не в состоянии видеть человеческого лица без того, чтобы не разрыдаться и не захлебнуться слезами. Не могу ни спать, ни есть; чтение нагоняет на меня тоску, а писать я не в силах. Не знаю, что будет со мной..."