Гроза северных морей
Шрифт:
Владимир, ловко орудуя гаечным ключом, прикручивал к специально приваренному гнезду треугольный кронштейн-укосину с блоками, через которые пропустил трос. Конец троса зажал в катушке с трещоткой. Получился простейший подъемный кран, при помощи которого он в одиночку мог вытянуть до полутонны груза. Оставалось закрепить гак, и можно было опускать конец в воду.
– Один всплывает! – радостно сообщил оператор, ни на минуту не прекращая съемки. Из воды показалась отплевывающаяся голова водолаза:
– Вован! Ты видел, что мы отрыли?
– Ну все! Орден тебе теперь на одно место и билет на елку! – поддел его тот. – Чего вылез? Дуй обратно! Я все уже приготовил к подъему.
– Ага! – Водолаз вставил себе в рот загубник и, пуская пузыри, скрылся под водой.
Бородатый телевизионщик бережно отодвинул камеру, чтобы на нее не попали брызги. Сверху ему хорошо было видно, как оставшийся на дне человек в гидрокостюме возится с гидромонитором, выключая и оттаскивая его в сторону. Вот к нему подоспел напарник, и они вдвоем ухватили опущенный с борта катера трос и принялись пеленать свою бесценную находку в заранее припасенную для этих целей капроновую сеть. Громоздкая бронзовая вещица даже под водой весила немало. Водолазы, упираясь в грунт ластами, старались сдвинуть ее с места, чтобы подвести ловушку. Со второй попытки им это удалось, и старинный колокол стал напоминать арбуз в авоське. Насадив петлю на гак, аквалангисты трижды дернули трос и расплылись в разные стороны.
Владимир по сигналу стал вращать рукоятку. Витки влажного троса ровными рядами ложились на барабан лебедки, мелодично позвякивала тормозная трещотка, не дававшая тросу размотаться обратно под тяжестью поднимаемого груза.
– Давай, давай, давай! – подбадривал пыхтящего Владимира оператор. – Ты входишь в историю! Страна оценит твои старания.
Четырехметровый нильский аллигатор, привлеченный шумом и плеском, неотвратимо приближался к дюралевой лодке, выставив из воды только глаза и ноздри. Но и их вскоре не стало видно. Внезапность была его главным оружием. Готовясь к атаке, хищник нырнул.
Крупноячеистая сеть потянулась из воды, вытягивая оттуда металлическую призму. Выведя колокол на полкорпуса, Владимир прекратил крутить ручку. Катер мог приобрести неустойчивое положение, если груз поднять высоко. Перегнувшись через корму, парень зацепил рукой сеть и потянул ее на себя, пытаясь принайтовать ее к катеру для транспортировки к берегу. Оператор полез следом, держа его в кадре.
– Опа! – сказал Вова, приглядываясь к колоколу. – Да здесь даже клеймо видно! Ничего себе! Тысяча восемьсот одиннадцатый год!..
Это было последнее, что он успел сказать. Вода в метре от его лица взорвалась тысячами брызг. Страшная пасть аллигатора вылетела оттуда со скоростью пули и с ужасающим клацаньем обрушилась на сетку, где только что лежала его рука. Инстинктивно шарахнувшись назад, Владимир сшиб с ног бородача. С протяжным звоном лопнул трос. Катер, освобожденный от груза, крутануло вбок, и оба пассажира, навалившись на один борт, опрокинули его вверх дном…
…Юрий вынырнул из воды и едва успел уклониться от беснующегося катера. Не понимая, что происходит, он махнул ластами, стараясь отплыть от опасного места, и нос к носу столкнулся с кровожадной рептилией, которая, обогнув перевернутое суденышко, заинтересовалась водолазом не на шутку. От неуклюже барахтающегося человека аллигатора-убийцу отделял лишь один бросок. Но крокодил не торопился наносить решающий удар, словно растягивал удовольствие, понимая, что ныряльщик от него уже не уйдет. Юрий судорожно забил ногами, отбросив прочь загубник. Из приоткрытой пасти, надвигающейся на него, торчал обрывок капроновой сетки. Маленькие безжалостные глазки холодно глядели на свою жертву…
…Отчаянно колотя конечностями по воде, оператор, снимавший крупный план в момент нападения крокодила, а потому лучше всех заметивший длину и остроту его зубов, в панике пытался влезть на днище перевернутого катера. Пальцы скользили по мокрому металлу, лодка, словно нарочно, выворачивалась из-под него. А хищник ведь где-то совсем рядом! Бородач забился в истерике…
…Рубашников с замиранием сердца следил за подъемом. Может, хоть на этот раз ему повезет? Но что это? Катер взбрыкнул, как дикая лошадь, сбросив с себя людей! Раздались нечеловеческие вопли. Рядом с ним мелькнула огромная спина доисторического животного! Кто-то закричал во все горло: «Крокодил!!!» Хищная тварь, шарахнув по воде хвостом, ринулась на показавшегося из воды аквалангиста. Все! Ему крышка! От собственной беспомощности и безысходности профессор заорал, зная, что это никак не поможет несчастному парню избавиться от мучительной смерти…
…В пенящейся воде рядом с обреченным водолазом мелькнуло мускулистое человеческое тело. Неизвестно откуда взявшийся мужчина гигантского роста схватил студента за шиворот и рванул его назад и вниз, вставая между ним и набрасывающимся аллигатором. В тот самый миг, когда неровные ряды конических зубов плотоядного ящера готовы были вонзиться в беззащитную плоть, нежданный спаситель воткнул между ними дюралевое весло, выпавшее из тонущего катера. Мощные челюсти раздавили крепкую металлическую трубку, словно та была сделана из пластилина. Но торчащий штырь для уключины впился хищнику в небо, разодрав его до кости. От боли аллигатор еще сильнее стиснул зубы и в ярости замотал башкой, усиливая свои страдания. А тут еще странный человек, выбранный добычей, сам решительно кинулся на него и, вцепившись в застрявшие между зубами концы весла, хладнокровно стал наматывать их на широкое рыло.
Такой наглости аллигатор не ожидал. Одним грациозным движением стряхнув с себя отчаянного богатыря, он развернулся на сто восемьдесят градусов и поспешил ретироваться.
Отчаянно кашляя и перхая водой, спасенный аквалангист, наконец, вынырнул на поверхность и, не теряя времени, рванул к берегу, куда уже изо всех сил гребли все участники разыгравшейся трагедии. Кроме крокодила. Он куда-то пропал.
Одного за другим перепуганных насмерть студентов и оператора вытаскивали из воды. Про загубленную камеру никто и не вспоминал. Как и про опрокинутый катер. И про снова утопленный колокол. Рубашников, не веря своим глазам, лично осмотрел и ощупал каждого из спасенных – конечности и головы были на месте. Красоту портил лишь синяк на лбу Владимира, полученный при столкновении с жестким объективом, и ссадины на руках бородатого дядьки, в панике пытавшегося совершить восхождение на вершину перевернутой лодки.
Осознав, что опасность миновала, профессор нервно рассмеялся и сел на траву, не слыша радостно галдящих учеников. Поверхность озера снова стала гладкой, начисто стерев следы недавних драматических событий. Лишь дюралевый катерок, удерживаемый на плаву предусмотренными конструкцией балластными цистернами, напоминал о случившемся. Достав из кармана платок, седовласый историк подрагивающей рукой вытер крупные капли пота со своего лба. Про сбежавшего из цирка аллигатора он слышал по радио, а вот кто был тем отчаянным храбрецом, заслонившим собой водолаза, откуда он здесь взялся и куда после всего этого исчез, оставалось для Рубашникова загадкой.
28
Гребок рукой… еще гребок… Берег, поросший осокой, неслышно наплывал все ближе. Почувствовав под ногами скользкое глинистое дно, Сергей встал на него и пробежался глазами по лесу, окружавшему озеро. Присутствия людей ничто не выдавало. Стараясь не поранить босых подошв о торчащие под водой корни прибрежных деревьев, он стал выбираться на берег и через несколько секунд уже был на траве. Солнечный свет едва пробивался сквозь густые ветви, и под кронами старых дубов и осин было прохладно, особенно после длительного пребывания в воде. Но Павлову некогда было обращать на это внимание. Он был занят другим.