Грубая обработка (сборник)

Харви Джон

Резник кивнул и стал ждать.

– Худой тип, с почти голой макушной… – Резник заметил, что, не отдавая себе отчета, он смотрит на парик Альфа Левина, -…крутился здесь, когда я ставил фургон. Спрашивал, не знаю ли я, когда они закончат сегодня с этими «Дивидендами».

– Вы знали?

– Да, но я не собирался докладывать ему.

– Почему?

– Будь все в порядке, он пошел бы через приемную, не правда ли? Как всякий другой.

– Что ему тогда было нужно, по вашему мнению?

Альф Левин покачал головой, вытащил одну руку из кармана брюк и протянул ее Резнику ладонью

вверх.

– Думаю, у бедняги большие неприятности. Не хочет, чтобы видели, что он не может позволить себе приличные ботинки…

– Ботинки?

– Да, он носит кроссовки, причем грязные. Крутится здесь, чтобы прижать Роя, – я так думаю. Вытянуть что-либо в долг или еще в том же духе. Вероятно, это актер, от которого отвернулась удача.

– Вы видели его здесь раньше?

– Может, раз или два.

– Он разговаривал с Роем, искал его?

Альф Левин, подумал немного.

– Не могу утверждать, мистер Резник. Но я могу сказать, когда я видел его в последний раз.

– Ну, – усмехнулся Резник, – это и я могу сказать. Помните, я был там прошлым вечером?

– Еще бы не помнить.

– Тогда вы, наверное, не забыли, о чем мы говорили?

– Вы говорили…

– Вы подумали над этим?

– Я сказал вам…

– Я не предлагаю, чтобы вы доносили на кого-либо, Альфи. Что мне нужно – это какой-либо случайный разговор. Что-то вроде этого. Ничего больше.

– Не верю я вам, мистер Резник.

– Было бы лучше, если бы вы поверили.

– Для кого? Для вас – да. Это так. Но для меня?..

Резник положил руку на плечо Альфа Левина, сознавая, что это вызовет у него поток воспоминаний.

– Не вредно подстраховаться, Альфи. Теперь, когда вы встали на праведный путь, небольшая страховка – это такая вещь, о которой вы должны подумать.

Резник обошел Левина и направился к своей машине, не спуская глаз со стоявшего на обочине «ситроена» Гарольда Роя. Он считал вполне возможным появление поблизости какой-то темной личности. «После вчерашнего я должен был проверить его описание по нашим архивам, – мелькнуло в голове Резника. – Нельзя быть таким небрежным. Если бы это случилось с Дивайном или Нейлором, я устроил бы им взбучку».

Когда он проезжал мимо поста охраны, то подумал, добыл ли Кевин Нейлор что-либо, что могло бы повести дело в другом направлении, а может, Грэхем Миллингтон успел возобновить знакомство с Ллойдом Фоссеем. Следует шевелиться быстрее, или получится, как в прошлый раз, когда ограбления прекратились еще до того, как они завершили расследование. И преступники просто испарились.

На Марии Рой было очень мало одежды, но на Джерри Грабянском и того не было. Он стояла рядом с кушеткой и не могла сдержать дрожь в ногах.

– Я вижу, ты купила водки, – отметил он с улыбкой, которая уже стала для нее привычной. – Я предполагал, что ты так и сделаешь.

Вот именно это спокойное самодовольство ей и нравилось в нем. Этого не было у его напарника Грайса. Тот был совсем другим – резкий, совсем без юмора. В ее представлении Грайс мог смеяться только над такими шутками, в которых люди испытывали унижение или боль.

– Хочешь выпить?

Мария покачала головой.

«Здесь я его увидела впервые, – думала она, – в этой комнате, когда он переступил порог и заставил меня задрожать – почти как сейчас. Только взгляните на него – стоит голый так натурально, как будто все это принадлежит ему. Мужчина, который знает, что у него еще хорошее тело и что ему нечего стыдиться себя: своих чувств, поступков, поведения».

Подойдя к ней, он поставил стакан на стол, чтобы освободить руки.

Они, как ребятишки, которые только что узнали, что это такое; как парочка, забравшаяся в чужую кровать после встреч в машинах и кинотеатрах. Мария вспомнила, когда она впервые была с мужчиной, парнем – ей было семнадцать с чем-то. Она соврала матери, нахально посмотрела на отца, села на вечерний поезд до Уэймаута и встретилась с ним в открытую около пирса, как и договаривались. Две ночи в гостинице с небольшим количеством кукурузных хлопьев и жидким чаем. Потом она испытывала такую боль, что едва смогла дойти до станции.

– Нам надо поговорить, – сказал Грабянский.

– Не сейчас.

– А чем это время хуже другого?

Она посмотрела на него.

– Ты уверен в этом?

– Ну, может быть, несколько погодя. – Он усмехнулся.

– Да, – прошептала Мария, коснувшись его и закрыв глаза.

Как он говорил матери и отцу и неоднократно повторял в период своего взросления, он не верил в Бога. Ни в какую его ипостась. Нет, объявил он, если только он не родится снова в Тупело, штат Миссисипи, в двухкомнатном летнем домике. Ему понравилось, как при этих его словах отвисла челюсть отца, а в глазах матери появилось выражение ужаса, как при сильной боли. Но теперь все так закрутилось, что Гарольда Роя можно было уговорить поверить в чудеса. Даже в Иисуса в ботинках из синей замши.

Во-первых, он не дал повода этому полицейскому схватить его за шиворот, во-вторых, закрыл Делевала в комнате с машинисткой и стопной бумаги, дав указание переписать части сценария, которые Гарольд вообще не намерен использовать. Затем он занялся главными вещами: костюмы и грим надо будет сменить, с этим согласны все; сделал необходимые замечания по звуковому оформлению; у тех артистов, которые забыли свой текст, заменил его другим, нисколько не хуже. Закончив с этим, отснял все запланированные сцены и еще одну, которая была оставлена в резерве. Кроме того, провел репетицию первой сцены из числа запланированных на следующий день.

Фриман Дэвис, загоревший после недельной съемки рекламного ролика какого-то шоколада в Марокко, был предельно любезен со всеми. Он продемонстрировал ряд прекрасно выполненных зубов, когда заявил, как он стремился воспользоваться шансом поработать с одним из настоящих «профи» в этом бизнесе. Гарольд пожал ему руку с таким же показным энтузиазмом, а затем Маккензи увел Фримана, чтобы тот взглянул на материал, который они уже отсняли.

«Поганый ублюдок»! – подумал Гарольд.

Он был в прекрасном настроении, когда вышел из студии. Впервые за многие годы он почувствовал себя окрыленным. И даже Мария не испортит ему настроения. После ужина они могут начать вторую бутылку вина, и он отыщет одну из тех видеокассет, которые купил на Хай-стрит.