Гусарские страсти эпохи застоя

Прокудин Николай Николаевич

– О! Вот и Олежек проснулся! Милый, голова не болит? Опохмелишься?

Муж!
– Догадался Никита и зябко поежился, невольно подернув плечами.

– Ах ты дрянь! Шалава подзаборная!
– воскликнул мужчина.

Его помятое и опухшее лицо, полное боли и страдания, вдруг приняло свирепый вид. В тот же миг, подскочив, он врезал жене звучную оплеуху.

До Никиты очередь не успела дойти, потому что в эту же секунду, отшвырнув стул, из-за стола вскочил Лебедь возмущенный этим наглым поступком неизвестного мужлана.

– Мужик! Ты чего?

Козел! Оборзел? Бить женщину?!

Лебедь уперся одной рукой в край стола и, взметнувшись над скатертью и ударил ступней в грудь нахала.

Плюхнувшись задницей в тарелку с закусками, Лебедь торжествующе оттуда взирал, на упавшего со стула на пол, поверженного противника.

Игоря стащили на пол, схватили за руки и заломили их ему за спину, чтоб более не буянил. Никита и Шмер из последних сил сдерживали этот буйствующий вулкан. А Лебедь продолжал пьяно куражиться.

– Ну что алкаш! Получил? Иди сюда я тебе еще добавлю. Подонок! На даму руки распускаешь!

Трезвенник Лебедь, выпив сейчас несколько рюмок, и добавив к вчерашнему зелью новую дозу, дошел до стадии острой потребности буйства и дебоша.

– Какая это дама?! Это всем подряд дама. И тебе дам и тебе дам и тебе!
– орал мужчина в ответ.
– Эта шалава, моя жена! Имею право воспитывать!

С этими словами мужик подскочил к сдерживаемому приятелями Лебедю, и резко ударил в живот.

Лучше бы он этого не делал. Белый ведь только притворялся, что его крепко держат, а на самом деле имитировал невозможность вырваться из цепких объятий друзей.

– Ах ты сволочь! Ударил! Как больно! Все видели! Он меня ударил по лицу! Все? Сам напросился!
– неподдельно возмутился белобрысый лейтенант, вскочил и резко расправил грудь. В тот же миг оба приятеля повисли на плечах в воздухе. Одной рукой с висящим на ней Ромашкиным, он схватил рановато лысеющего мужа за редкий чуб, а другой (на которой держался Шмер) ударил в передние зубы драчуна.

– О-о-о!
– взвыл несчастный, и только что обманутый муж.
– Ай-яй! Он мне зуб выбил!

Мужик сплюнул в ладонь вместе с кровью половику зуба, а на Лебедя накинулась вся присутствующая компания. Лейтенанта вытолкнули общими усилиями на лестничную площадку, где он принялся орать на приятелей:

– Да отстаньте вы дураки! Не пьян я! Трезв! Дайте повеселиться! За что он, сволочь, мне по печени врезал? Отпустите! Больше не буду! Двое мужчин и две женщины из тех, что радостно встретили компанию лейтенантов полчаса назад тоже выбежали на лестницу и накинулись с руганью на Лебедя.

– Ты что, дурак, делаешь! Это же хозяин квартиры, муж Нинки! воскликнул Колчаков!

– А мне плевать! Пусть руки не распускает!
– ответил Игорь и восхищенно уставился на свою раскрытую ладонь. В ней оказался зажатый между пальцами клок волос.

– Ого! Я с лысого скальп снял!
– обрадовался Лебедь.

– Псих, ты, Лебедь! Такое веселое застолье испоганил!
– в сердцах воскликнул огорченно Шмер.
– Такой прекрасный вечер испортил!

– Ладно! Отстаньте!

Я буду смирным. Обещаю больше не задираться и не ерепениться. Пойдемте мириться, - произнес смиренно Лебедь.

Компания ввалилась обратно в квартиру, где муж и жена продолжали, бранясь на повышенных тонах, выяснять отношения.

– Дурачок! Я вышла из туалета, а не из ванной! Тебе померещилось! восклицала Нинка, размазывая слезы по щекам.

Косметика на ее лице "поплыла" и она стала не такой привлекательной, как некоторое время тому назад. Никита увидел несчастную женщину возрастом далеко за 30, с несчастной судьбой, и обремененной пьяницей мужем. Дальний гарнизон, убогий быт, неудачный брак и никаких перспектив в дальнейшей жизни. Унылое беспросветное существование и беспорядочный секс для разнообразия, если повезет. Как лекарство от тоски.

Мужу Олегу, налили полный фужер водки, который он запил фужером шампанского и тотчас скис. Губы его стали влажными, глаза помутились, и он моментально превратился в жалкого пьяницу, каким и был на самом деле. Размякший и раскисший капитан притянул к себе супругу, и начал вымаливать прощения:

– Ну прости киска! Я ошибся. Погорячился. Извини, чего не бывает с пьяных глаз! Дай я поцалую твои ангельские губки. Прости дурака, пьяного!

Капитан крепко поцеловал Нину. Затем чуть отстранился, понюхал ее лицо, что -то ему не понравилось в запахах, от чего он попытался задуматься. Жена поняла его сомнения, тотчас налила фужер водки, вновь крепко поцеловала и заставила выпить, чтоб не принюхивался и не задумывался над посторонними подозрительными запахами.

Вылакав водку, хозяин квартиры бессильно повалился на спинку стула, уронив голову на грудь. Нина с трудом подняла тело мужа, и выволокла его в спальню. Вернувшись, она переключилась на Лебедя, теперь он стал ее кумиром, кавалером и рыцарем. В кои веки за нее заступились и защитили. Женщина влюблено глядела на Белого, ласково шептала ему в ухо, и улыбалась.

По дороге обратно в общагу Лебедь беспрестанно возмущался наглости Ромашкина.

– Ну, вы посмотрите на этого тихоню! То он мямлит, ни рыба, ни мясо, а то девку сразу в ванной охмурил!

– Это еще кто кого охмурил, - рассмеялся Шмер. По-моему она ему в штаны сама залезла, и вставить помогла. Черт бы побрал этих замполитов! Вечно от них неприятности. Не мог, как люди посидеть, водки попить, с девчатами потанцевать? Конечно! Зачем ему это? Сразу подавай разврат!

– Ты мне еще аморалку припиши! Не на партсобрание чай ходили. Если вам ни кому не обломилось, попытайтесь не лопнуть от зависти.

– Это кому не повезло?
– возмутился Лебедь.
– Очень даже повезло. Я друг мой Ромашкин, как лысому в череп дал, так его жена оставшееся время ко мне как кошка ластилась. Заметил, самец? Заметил, как к тебе охладела Нинель? Действовать буду завтра. Теперь моя очередь, ее...! Так что замполит, ты свободен как муха в полете. А будешь мешаться под ногами, так врежу, что у тебя тоже чубчик отвалится!