Гусарские страсти эпохи застоя

Прокудин Николай Николаевич

– Скучный ты мужик Колчаков, унылый!- отмахнулся Васька.
– Хоть и поешь хорошие белогвардейские песни, но не гусар.

– Что ты получил за риск в Афгане?
– спросил Никита, меняя тему, и с усмешкой глядя на Чекушкина.
– Сколько платила Родина за героизм?

– Не так что бы очень много, но на жизнь хватало. Если водку и коньяк не покупать, то вполне даже прилично. Двести шестьдесят семь чеков и на книжку пятьсот рублей переводили. Приезжаешь в Ташкент, а там кругленький счет в полевом банке. Снимаешь деньги, и вперед, гулять по девочкам. Отрыв на полную катушку! На неделю хватало по ресторанам помотаться до полного истощения сил и средств. А в Афгане чеки тратил на шмотки, да магнитофон "Sony" купил. Там сильно не покутишь,

в Кабуле бутылка водки стоит 20 чеков, а в Джелалабаде 50. Пять бутылок, и нет получки. Поэтому я в основном пил спирт, и самогон из винограда, "Шароп" называется. Вкуснейшая вещь! Конечно, если сравнивать с простой сивухой, то это божественный напиток, а если честно, настоящее дерьмо. Но и то, что вы тут пьете под названием "Водка" сделанная в Дэнау или Чарджоу, это тоже настоящий яд. Шароп был ароматнее и полезнее. По крайней мере, менее вредный организму. Я ведь его лично изготавливал, и знал, на чем основан продукт, на каких ингредиентах. Честное слово, мне уже хочется вернуться обратно "за речку". Там была воля, нормальная жизнь, боевая настоящая служба. Не то, что тут. Мозгомойство, долбодубизм.

***

– Э! Шароп, действительно дрянь!
– выкрикнул запьяневший Смирницкий. Самая вкусная вещь была в Афгане - армянский коньяк!

– Совершенно справедливо!
– согласился Кирпич и опрокинул в огромную глотку содержимое очередной рюмки.
– Его особенно любил наш друг Сашка Мандретов, командир героической первой роты! За его здоровье!

– И долгих ему лет!
– поддержал Серж тост товарища.
– Продолжай дорогой!

Глава 16. Пещера Али Бабы.

Чекушкин втянул в себя сигаретный дым и мечтательно заулыбался, вспомнив что-то приятное из военных приключений. Взводный слегка опьянел, он вновь стал нахален, развязен и болтлив.

– Когда в пещеру полезем?
– поинтересовался Колчаков.
– Становится прохладно, мне надоело дрожать на ветру. Я не пьянствовать ехал сюда, а купаться, пить можно и в лагере, в теплой конуре.

– Не нагоняй волну, замполит! Сейчас прибежит специально обученный туркмен, отопрет решетку, включит освещение, прожектора, проводит до подземелья. Ты же не хочешь свернуть шею в темноте.

– Нет. А что там темно?

– Чудак! Конечно. Это же пещера, а не какой ни будь овраг. Глубокая пещера знаменитого "Али Бабы". Сказку в детстве читал?
– усмехнулся Чекушкин.
– Вот это она и есть, и клад где-то замаскирован. В ней только одна площадка освещена фонарями и кусочек водяной глади. Дальше жуткий мрак таинственного неизведанного подземелья, где прячутся духи, джины, волшебники и великаны. А вон и проводник спешит, хозяин чудесной горы.

Маленький сухонький старикашка прихромал к машине, и пригласил следовать за собой.

– Салам!- произнес туркмен и без лишних разговоров повел в "чистилище".

– Товарищи командиры! А нам можно с вами искупаться?
– поинтересовался Кулешов.

– Можно! Но вначале, любезные солдаты, сбегайте в душевую и помойтесь!
– распорядился Чекушкин.
– А то от вас портянками за версту воняет. А под землей воздух спертый и без вашего крепкого солдатского духа. Не проветрить после нашего посещения неделю. Все духи и приведения сдохнут!

Водитель и Кулешов помчались мыться, а офицеры поспешили за хранителем озера. Дед поминутно оглядывался назад, что-то бормотал про себя, энергично тряся редкой седой бородой, и кидал сердитые взгляды на попутчиков. Видимо не радовался незваным посетителям. Чем выше поднимались по серпантину, тем сильнее дул ветер и, врываясь в небольшую пещеру, расположенную в конце тропы, он создавал звучание, напоминающее хриплое пение фальшивящего певчего.

– Джин изволит сердится!
– произнес мрачным голосом Чекушкин.
– А возможно дух самого Али Бабы.

Наконец добрались по тропе к входу. Туркмен отомкнул массивную, выше человеческого роста решетку, дернул рубильник на электрощите и щелкнул потайным включателем. Минуту назад казалось, что сразу

за решеткой провал в таинственную мрачнейшую бездну, и где - то в пропасти действительно скрывается злобный джин, а там оказалась широкая рукотворная площадка. Никита легкомысленно двинулся вперед и, сделав несколько шагов, едва не загремел "костями" по ступеням, которые резко повернули вниз и влево. Вырубленная внутри скалы лестница имела крутой наклон и сделана была по закрученной против часовой стрелки спирали. Небольшие перильца из металлических прутьев, были довольно жиденькие, раскачивались, и за них было лучше не держаться. Внизу действительно разверзлась пропасть глубиною несколько десятков метров. Никита благоразумно отпрянул к стене и невольно схватился за выступающий из нее остроугольный камень. Он взглянул вверх, там, над головой, в вышине светила тусклая одинокая лампочка. Лучше бы он этого не делал, потому что стены перед глазами закружились и поплыли. Ромашкин схватился обеими руками за стену и зажмурился. Страшно! Тут можно получить боязнь высоты и клаустрофобию в одном "флаконе"!

– Ну, чего встал, шагай, герой!
– ухмыльнулся Чекушкин.
– Зачем полез поперек батьки? Думал, спелеологом быть легко и просто? Улетишь вниз, костей не соберешь! Дай-ка я впереди пойду. Дорогу ветерану - следопыту!

Васька, придерживаясь за плечи Никиты, обошел его, и потопал, не спеша и аккуратно вниз по скальным ступеням, цепляясь за скальные выступы.

Ромашкин потряс головой и вновь огляделся. Ствол пещеры был в диаметре метров десять, и имел форму купола "цирка - шапито". Над лесенкой выдолбленной чьими -то руками в горном монолите, метрах в семи нависал каменный свод, где и была закреплена лампочка. Внизу размещалась неширокая квадратная площадка с яркими фонарями по периметру. Воды Никита нигде не увидел. Где -же озеро-то? Не шутка ли это с купанием, со стороны пьяного Чекушкина?

Осторожно ступая по неровным ступенькам, медленно след в след спустились в нерукотворную шахту, и из полумрака выбрались на освещенную террасу, сооруженную на шероховатом граните. Тут-то и висели по углам четыре светильника, а над перилами был закреплен яркий прожектор. Под террасой действительно (о чудо!), плескалась вода. Вернее не плескалась, а лежала черная, спокойная водяная гладь. Настоящее озеро "мертвой воды"! Для того чтоб попасть в него, и погрузиться в целительном водном эликсире, предстояло спуститься по нескольким влажным, скользким, более узким ступеням на другую площадку, и с нее уже можно нырять.

Какая неописуемая, величественная красота, сотворенная неведомыми силами открылась взору! Какое великолепие и чудо создала природа! Сверху, на поверхности безжизненные горы и выжженная солнцем пустыня, а под землей замечательный водный мир. И если у самого входа было промозгло, сыро и прохладно, то внизу тепло, и холод совершенно не чувствовался. Наоборот, словно попали в другое время года. По температуре что-то вроде июня. Вода тихо шуршала о камни, то есть все-таки это живая вода, а не "мертвое море", и присутствует какое-то движение.

"Интересно, а есть тут рыба?" - подумал Никита и спросил с усмешкой у Чекушкина:

– Васька, а в озере живность какая-то имеется? Лягушки, пиявки?

– Не боись, крокодилов и змей здесь нет. Проверено. Никто тебе яйца в воде не откусит! Раздевайся и ныряй. Акулы отсутствуют, барракуды не водятся. Водица чистая, можно сказать стерильная. Надеюсь, такой останется и после вас лоботрясов!

Ромашкин и остальные гости подземелья разулись на верхней площадке у входа в пещеру и вниз спустились босиком, (даже без носок), так как тапочек не взяли, а ненавязчивым местным сервисом, наличие сменной обуви не предусмотрено. Никита снял китель, брюки, майку и задумался. Купаться в трусах, значит, после купания намочить форму. Плавок нет, в Педжене ведь не подозревал о предстоящей экскурсии, поэтому не побеспокоился захватить в дорогу. Что ж будем купаться голышом! Возможно русалка, какая польстится и выплывет на голочленовую наживку.