Гусарские страсти эпохи застоя

Прокудин Николай Николаевич

Таким тупым "по пояс деревянным" олухом был Мирон Давыденко. Не только олухом, но и негодяем. Вернее олухом и не сведущим в семейных проблемах, он лишь казался, делал вид, что не в курсе. Чем больше ему супруга изменяла, тем яростнее и изощреннее, драл он подчиненных - лейтенантов. Может быть, а, скорее всего, именно по этой причине, Мирон был таким злобным.

Я не однократно замечал, что ветвистые рога на голове, никому добродушия не добавляли. Характер портится раз и навсегда, появляется маниакальная подозрительность ко всем потенциальным любовникам, особенно к красавчикам - симпотяжкам

и мускулистым "мачо", начинается внимательное вглядывание в глаза, уловки в мелочах, поиски очередного "молочного брата". Вот таким своим особым проницательным взглядом, пронзительным и испепеляющим начштаба осматривал помятые физиономии Ромашкина и Шмера.

Ромашкин дыхнул на Давыденко легким перегаром и начальник, наклоняясь к лицу лейтенанта, злобно спросил:

– Товарищ лейтенант! Что у вас со лбом и бровью? Опять прыгали по кустам? Кто это вам по рогам въехал?

– Никак нет! Никто не съездил. И рогов у меня нет, я их не выращиваю, не приобрел!
– насмешливо ответил Ромашкин.
– Поскользнулся на глине и ударился о головой, об бордюр. Очень неудачно упал в темноте.

– Вы, пьяны были, наверное, до чертиков!
– майор шумно вдохнул ноздрями ароматы, исходящие от офицеров.
– Эх, командиры! Ну и амбре! Вас что, неделю в бочке с уксусом выдерживали и вымачивали!

Мишка возбужденно затеребил ухо. Оно сразу покраснело, а на месте пятна зеленки, побагровело. Вдобавок старший лейтенант начал беспрерывно чихать и притопывать на месте во время чихов.

– Шмер! Что вы ведете себя словно прокаженный? Ногами стучите, уши свои зеленые, крокодильи, дергаете, слюной брызжите, весь плац оплевал! Вы же офицер, а не крестьянин! Сельпо!

– Это точно! Я, офицер! Поэтому хамить не позволю! Рядом стоят сержанты, будьте любезны, прекратить нести чушь, товарищ майор! У меня аллергия на тополиный пух и дураков. Не знаю на что сейчас....

– Забываешься старший лейтенант! В нарядах сгною! Объявляю вам выговор за нетактичное поведение! Завтра в караул заступить!

– Ну-ну! П-п-п-оня-т-тно!

– Не понял?! Отвечайте, как положено! Отставить насмешки!

– Да пошли вы товарищ майор, со своими выговорами куда подальше! В воскресенье вытащили из постели с утра пораньше, и на - наказание! Единственный выходной за месяц и тот обделали его!

– Молчать! Марш отсюда. Вон! В-о-о-он!

– Не ори. Я и сам уйду. Пойду, позавтракаю, - ответил Шмер равнодушным тоном и, собираясь уходить, предложил приятелю.
– Никита пошли есть.

Давыденко схватил за плечо лейтенанта и приказал Ромашкину оставаться на месте.

– Видите роту в казарму, лейтенант, на беседу! Вы сегодня ответственный, вот и дайте отдыхать другим офицерам!

Мишка досадливо махнул рукой и пошел прочь от казармы в одиночестве.

Через пару минут, когда батальон был распущен по ротам, Ромашкин подошел к курилке, что бы успокоить психующего Шмера.

– Мишка не переживай, пошел он...!

– Это точно! Он туда и пойдет! Если я еще вчера обдумывал трогать или нет Наташку, его беспутную жену, то сегодня решился! Непременно! Обязательно! И чем быстрее, тем лучше! И ты, друг мой, будешь участвовать в оргии. Сто рублей я найду. Заплатим на первый раз. Хотя нет, я думаю, какого черта! За деньги?! Что мы безмозглые туркмены! Бесплатно даст! Еще как даст! Куда она денется! Отомстим за все наши притеснения этому рогоносцу. Эх, лось- рогатый! Вернее мне больше нравится кличка: Мирон-олень!

Мишка повторил последнюю фразу со злорадством и наслаждением.

– Что опять направимся в городской вертеп?
– удивился Никита.
– Меня там сразу зарежут. Я не поеду.

– Конечно, никуда не поедем. Сами в гости заявимся к Мирону. Как он в наряд заступит, так и отправимся навестить. Давно пора с его женой плотнее подружиться.

Шмер выбросил смятый окурок в замусоренную пепельницу и отправился отсыпаться в общагу, а Ромашкин уныло передвигая не гнущимися ногами, пошел в роту рассказывать об успехах Нацианально-освободительного движения Африки в борьбе с проклятым империализмом.

Время сладкой мести пришло через неделю.

– Никита, подъем!
– заорал Шмер громким голосом, прямо над ухом Ромашкина.

Лейтенант, вернувшись из казармы после службы, дремал на диване, не раздеваясь.

– Чего орешь? Отстань! Я всю ночь не спал глаз не сомкнуть, то замполит полка в казарму ввалится, то Рахимов. Под утро Алсынбабаев за чем-то пришел. Каждый по часу бубнил о всякой ерунде. Дежурный по полку три раза ответственных собирал и нотации читал. Надоели!

– Сейчас ты вскочишь с кровати, как будто отдыхал неделю. Обещаю! Мирон в командировку уехал. В Келиту. Минимум на неделю.

– Ну и что? Бежать сломя голову и упереться в запертую дверь его квартиры.

– Дурила! Все на мази, блуд организован на сегодня. Я уже договорился с ней.

– С кем с ней?
– сонным голосом промямлил вновь пытающийся заснуть Никита.

– Чудило! С Наташкой! Женой Давыденко! Очнись скотина! Не то пойду один развлекаться! Пожалеешь....

Последняя фраза, окончательно добила, Ромашкина и он укрылся одеялом с головой.

Шмер плюнул, сказал, черт с тобой, и быстро поднялся с дивана. Взводный изо всех сил потянулся до хруста в суставах, и энергично подергал шеей, руками и ногами.

– А я боеготов!
– усмехнулся квартирант и резво побежал во двор к крану с прохладной водицей.

Эх, быт! Никаких удобств! Конец двадцатого века, а вода бежит во дворе из ржавой трубы. У калитки стоит покосившийся деревянный домик-туалет с прогнившим полом, того и гляди, развалится, или посетитель этого заведения рухнет вглубь, в зловонную жижу. Да и само жилище выстроено с учетом сэкономленных строительных материалов, того и гляди, рухнет, и погребет под обломками обитателей. Ощущение, что стены держатся на толстом слое штукатурки.

Водичка потекла тонкой струйкой мутной воды в подставленные ладони. Ну, ладно, хорошо, что сегодня хоть слегка течет. Вчера из трубы только хрипы раздавались....

Почистив зубы и ополоснув лицо, Мишка шустро переоделся в спортивный костюм.

– Готов, как штык!
– произнес старший лейтенант, энергично имитируя бег на месте.

– А "парня" приготовил? "Штык" настроен?
– лениво подал голос из кровати Ромашкин.

– Всегда готов. Где взять вино? Магазин давно закрыт!