Хань-вынь-ци Мын. Китайская Грамматика, сочиненная монахом Иакинфом
Шрифт:
Такъ и языкъ Китайскій. Въ отдаленнйшія времена, когда варварство тяготло надъ раздленнымъ Китаемъ, нсколько мудрецовъ опредлили число, рядъ и порядокъ идей и предметовъ, и придумали для нихъ знаки. Это были собственно гіероглифы, (принимая сіе слово, какъ символъ предметовъ, a не священное письмо, что означалось y Египтянъ словомъ гіероглифъ), и вс они грубо изображали даже подобіе самыхъ предметовъ, причемъ незримыя идеи выражались подобіемъ видимыхъ. Начертанія сіи потомъ измнялись, принимали свой характеръ, и окончательно перешли въ собраніе чертъ. Прибавками знаковъ стали изображать грамматическія отношенія одного предмета къ другому. Вс новыя идеи и предметы были приложеніемъ къ первоначальнымъ, и наконецъ составилась такимъ образомъ система письменъ, которыя не суть буквы, не суть гіероглифы. Въ нихъ, въ словар этихъ начертаніи заключаются вс идеи, вс прдметы, вс грамматическія отношенія, и они на вки неизм 23;нны образуютъ письменный языкъ, который употребляется литераторами и во всхъ общественныхъ сношеніяхъ, и котораго не пойметъ Китаецъ, если онъ ему не учился. Разумется, и нашей азбук надобно учиться, во разница въ томъ, что выучившись ей, мы можемъ все читать и понимать, a ученіе Китайскихъ письменъ соединено съ изученіемъ самыхъ идей, и потому при немъ надобно изучать идеи, и тогда только Китаецъ будетъ умть читать и понимать, когда онъ разуметъ связь и сущность идей написаннаго. Изученіе письменъ составляетъ посл сего изученіе философскаго, или ученаго, такъ сказать, языка, который совершенно разнится отъ простонароднаго, или разговорнаго. Самые знаки, или письмена, восходятъ къ основнымъ и труднйшимъ, по степени содержанія сочиненій, раздляясь на древнйшіе, позднйшіе, главные, сложные, прибавочные, и произношеніе ихъ опредлено и неизмнно въ Кита, хотя письмена съ ихъ идеями составляютъ между тмъ всеобщій язык всего Китайскаго міра, такъ, что произнося ихъ различно, ученый Кореецъ, Японецъ, Сіанецъ, Кохинхинецъ, не зная произношенія Китайскаго, поймутъ совершенно все, что имъ напишутъ. Это можно уразумть отчасти изъ нашихъ цыфръ: напишите Арабскими цыфрами 22, и Русскій скажетъ двадцать два, Французъ vingldeux, Итальянецъ venti due, Англичанинъ twenty two; они не поймутъ звуковъ, но поймутъ идею. Такимъ образомъ Китайцы осуществили y себя вполн мысль всеобщаго философическаго языка, которая приходила въ голову столь многимъ Европейскимъ ученымъ. Пояснимъ еще примромъ сказанное нами, что только ученіе доводить Китайца до познанія его языка письменнаго, или мандаринскаго, какъ назвали его миссіонеры: простолюдинъ нашъ, читая философскую книгу, не понимаетъ ее; переводя съ иностраннаго, мы иногда не знаемъ, какою формою Русскихъ звуковъ должно выразить то, или другое слово; кто не учился математик, тотъ не пойметъ книги съ математическими формулами. Но разница въ подобномъ незнаніи y Китайцевъ съ нами та, что тамъ нтъ произвола: даютъ читать, научивши сперва понимать; ведутъ отъ нисшаго къ высшему; власть и законъ установляютъ порядокъ ученія; съ нимъ соединяется общественная іерархія чиновъ и званій, такъ, что высшій чиновникъ гражданскій (отъ военныхъ ученія не требуется) непремнно долженъ знать боле нисшаго, и рангу, примрно, маіора не дадутъ знать боле полковника, a капитану боле ранга маіора. Дарованію открытъ полный путь; оно при ученіи ведетъ къ чинамъ и величію, и министръ Китайскій есть ученйшій Китаецъ, ибо ему извстно то, чего не знаетъ никто изъ стоящихъ ниже его, a простолюдинъ, кром того, что если бы онъ взялся за книгу высшую, нс пойметъ ее, но и длается преступникомъ, если не прошелъ порядкомъ письменной, или лучше сказать, ученой іерархіи, не выдерживалъ постоянно экзаменовъ, и не получалъ степеней, посл чего, постепенно открывается ему доступъ и на приличное по ученію его званіе въ обществ. Отсюда религіозное благоговніе Китайца къ письменамъ, ученое уравненіе, похожее на Индйскія касты, неизмнная письменная іерархія. Слдственно, на Китайскомъ письменномъ язык основанъ и держится весь политическій и общественный бытъ Китая, и явна ошибка Европейцовъ, говорящихъ, будто вся Китайская мудрость состоитъ въ изученіи азбуки, и что эта азбука состоитъ изъ опредленныхъ, ничего боле недопускающихъ знаковъ. Здсь ошибка въ томъ, что въ этой азбук , если угодно, включена вся мудрость, вс знанія Китайца; выучившій ее вполн изучилъ всю энциклопедію, а прибавки и идеи совершенно допускаются, во только идутъ отъ власти и закона, находящихся въ рукахъ самыхъ ученйшихъ людей Китая.
Надемся, что теперь понятно будетъ основаніе Китайской письменности, и различіе разговора письменнаго, всеобщаго языка въ Кита, состоящаго изъ сліянія начертаній и звуковъ, отъ простонароднаго, не имющаго начертаній, ограниченнаго въ идеяхъ и грубаго. Этотъ нисшій языкъ до того не обработанъ и грубъ, что измняется въ каждой области Китая, едва не въ каждомъ город, и даже иногда жители ближнихъ селеній съ трудомъ понимаютъ другъ друга, составляя частныя нарчія сянь-дань (hiang tan), простонароднаго Китайскаго языка. Житель Пекина съ трудомъ разуметъ жителя Кантонскаго. Но если они образованы оба въ извстной степени, они поймутъ себя, по степени образованія, въ звукахъ и письменахъ приличнаго имъ языка, (гуань-хya, что похоже на наше нарчіе образованнаго общества, столь ложно называемое Московскимъ), не понимая однакожъ высшаго языка книгъ философскихъ, когда напротивъ, высшей степени ученый Китаецъ будетъ понятъ равнымъ ему по ученію Сіамцемъ, хотя-бы заговорилъ о самыхъ высшихъ истинахъ мудрости, и не зналъ Сіамскаго языка: онъ будетъ бесдовать съ Сіамцомъ письменами, не произнося ни одного звука.
Излишне будетъ пояснять здсь, посл всего, сказаннаго вами, что въ Европ, слдовательно, изучаемъ мы книжный, или высшій Китайскій языкъ, и писанное на немъ, ибо все письменное и печатное Китайское касается этого языка, и вс грамматики, до нын изданныя Европейцами, суть грамматики языка книжнаго. Такъ и грамматика О. Іакина поясняетъ и заключаетъ въ себ сей языкъ.
Весьма естественно было вообразить Европейцамъ, при сбивчивомъ понятіи о сущности сего языка, и при усмотрніи постепенности и продолжительности ученія его въ Кита, въ слдствіе строгаго іерархическаго и ученаго порядка, что Китайскій языкъ составляетъ бездну трудностей безконечныхъ. Странная фигура Китайскихъ письменъ, не различеніе ихъ по степенямъ, забвеніе того, что для познанія какого нибудь языка нтъ надобности изучать вс слова его, и что всхъ словъ не знаемъ мы даже и въ родномъ нашемъ язык, если не изучаемъ ихъ, слдственно, нтъ надобности изучать на память вс знаки Китайскіе, a надобно узнать главные изъ нихъ, или ключи, узнать потомъ прибавочныя вставки, и аналогическое произведеніе словъ, все это вводило насъ въ заблужденіе. Грамматика О. Іакина, освобождая языкъ Китайскій отъ оковъ, въ какія до сихъ поръ заключали его Европейскіе грамматисты, показываетъ удивительную легкость, съ какою можно выучиться читать, понимать по-Китайски, и переводить съ Китайскаго. Онъ доказалъ это на практикъ въ Кяхтинской школ Китайскаго языка, гд ученики чрезвычайно легко и скоро стали разумть по Китайски, a разсмотрніемъ изданной имъ нын грамматики Китайской, мы надемся сдлать это яснымъ для нашихъ читателей. Напередъ просимъ однакожъ извиненія въ нкоторой сухости предмета, надясь на любознательность образованныхъ нашихъ читателей, которые должны вдать, что каждое знаніе и каждая наука требуютъ вниманія, и отчасти своего особеннаго языка. Не узнавши его, нельзя судить о наук и званіи. Только для бдной поэзіи, и вообще для сужденія объ изящныхъ искуствахъ, позволяется ничего не изучать предварительно, и руководствоваться золотымъ правиломъ: «со вранья пошлинъ не берутъ.»
Какъ всякій другой человческій языкъ, Китайскій иметъ восемь, если угодно девять частей рчи. Такъ ужъ заведено говорить въ грамматикахъ, хотя мы никогда не сказали бы этого, если бы намъ пришлось писать какую нибудь грамматику, ибо считаемъ частей рчи гораздо мене. Но пусть будетъ покамстъ по старому. – Подобно многимъ другимъ Азіятскимъ языкамъ, Китайскія слова односложны, a еще боле однозвучны, и всего чаще различаются только по мсту и связи, a не по произношенію. Произношеніе вообще не трудно, но только странно для Европейца. Приведемъ для примра полную Китайскую Фразу: Цзы сы минъ дао чжы бэнъ юань юэ. Тьхянь ся цз лнь синъ дао цзяо и. И чжи синь дао цзяо го хэ вэй ху. Это значитъ въ Русскомъ перевод: Цзысы, объясняя корень и источникъ естественнаго закона, сказалъ: «подъ небомъ все говорить о природ, естественномъ закон и ученіи.» И такъ надлежитъ знать, что такое въ самой вещи сутъ природа, законъ и ученіе.
Какъ во всхъ языкахъ, y Китайцевъ имя выражаетъ предметъ (пространство), глаголъ бытіе и дйствіе (время); отъ перваго производятся прилагательныя (качество), и нарчія (отношеніе предметовъ); отъ втораго причастія (степени времени) и депричастія (отношеніе бытія и дйствія).
Имена Китайскія не склоняются; только для означенія родительнаго падежа есть придатокъ, слово чжи, и есть отличіе отчасти для падежа винительнаго. Чиселъ два, единственное и множественное, но окончанія словъ притомъ не измняются; только прибавкою особыхъ словъ: вс, толпа, много, нсколько, и проч., означается множественное число. Родовъ вовсе нтъ; въ необходимыхъ случаяхъ, мужескій и женскій роды различаются отдльными словами (быкъ, корова; оселъ, ослица – манъ-ню, жу-ню; цзяо-люй, цао-люй ), или врвбавкою словъ: гунь (самецъ), му (самка) – селезевь, гунъя, утка, муп.
Прилагательныя выражаются отдльными словаив (кху, горекъ, хунъ, красенъ), но всего боле соединеніемъ разныхъ существительныхъ и глаголовъ: инь, серебро, цянь, деньги, значатъ вмст, почитаемое прилагательнымъ, слово, серебряную монету; ченъ городъ, мынъ, ворота, означаютъ вмст прилагательное, городскія ворота. Рода, числа, падежа нтъ, какъ въ существительномъ, и прилагательное узнается по отношенію его къ существительному. Сравнительная и превосходная степени производятся прибавкою частицъ: боле, нсколько, очень, весьма, и проч. Имена числительныя идутъ y Китайцевь отъ одного до десяти; отдльно выражаются еще сто, тысяча, десять тысячъ; вс остальныя слагаются изъ нихъ. Число: 14,500, Китаецъ выразитъ сложными словами: И (1), вань (10,000), сы (4), цянь (1,000), ву (5), бай (100).
Мстоименія личныя и возвратныя не склоняются, и отношенія ихъ объясняются прибавкою извстныхъ частицъ. Кром того, учтивость и этикетъ почти изгоняютъ личное мстоименіе y Китайца. Какъ Монтань, Китайцы думаютъ, что «слово я , несносно,» не терпятъ и слова ты. – Для вопросительныхъ и прилагательныхъ мстоимній есть нсколько особыхъ неизмнныхъ звуковъ.
Глаголы Китайскіе суть также неизмняемые звуки; ими выражаются основныя идеи бытія и дйствія, въ род нашихъ неопредленныхъ наклоненій, a залоги, времена, другія наклоненія, и лица, образуются прибавкою частицъ, или сложеніемъ извстныхъ глаголовъ. Частица сянъ (взаимно) длаетъ, напримръ, глаголъ взаимнымъ: сянъ-цзянь, значитъ «видться,» отъ цзянь, видть; отсутствіе мстоименія означаеть глаголъ безличный; прибавки извстныхъ глаголовъ и нарчій къ другимъ означаютъ страдательный залогъ, a также и времена (настоящее, прошедшее, будущее), причастія и депричастія.
Нарчія, предлоги, союзы и междометія ни въ какомъ язык не составляютъ трудности. Изученіе того, какъ приложеніе ихъ измняетъ имена существительныя, прилагательныя, и въ глаголахъ длаетъ залоги, времена и числа, y Китайцевъ весьма легко, a кончивши это изученіе, вы кончили всю этимологію, и конечно, согласитесь, что едва ли есть въ мір другой языкъ, который представлялъ бы этимологическихъ правилъ такъ мало, и въ которомъ были бы они простое, нежели въ Китайскомъ.
Перейдемъ къ самымъ Китайскимъ звукамъ, изъ коихъ составляются слова. Китайскій языкъ иметъ ихъ 20, поставляемыхъ въ начал (Русскими буквами выражаются они такъ: б, м, ф, д, н, л, ш, ж, ц, с, і, г, х, е, пх, тх, чж, кх), и 12 окончательныхъ (которыя Русскими буквами выражаются такъ: Аньянъ, инь-ынь-унь, инь-ынь-унъ-юнъ, аньянь, ю-у, ао-яо, у, о, э, а, ай, и) , состоящихъ отчасти изъ предыханій. Китайцы длятъ ихъ вс вообще на девять разрядовъ, по произношенію (зубные, губные, и пр., подраздляя каждый разрядъ на произношенія ясное, глухое, и проч.). Странно для Европейца слышать, что все это приводится потомъ къ 447 звукамъ. Это изъяснимъ мы дале.
Здсь слдовало бы намъ обратиться къ синтаксису Китайскому. Но языкъ Китайскій такъ слитъ съ его письменами, что необходимо должно прежде узнать графическую систему Китайцевъ, и тогда легко можно постигнуть систему синтаксиса.
Касательно графики Китайцевъ надобно сознаться, что въ ней встрчается нсколько боле запутанности, нежели въ звукахъ, особливо отъ схоластическихъ и условныхъ законовъ, но такъ бываетъ во всемъ, что придумываетъ человкъ! Однакожъ, за всмъ тмъ, система Китайской письменности весьма легка и понятна, и съ самою малою привычкою представитъ затрудненій не боле азбуки Европейской, при удивительной опредлительности и точности.
Скажемъ прежде всего, что Китайскія буквы выражаютъ идеи и предметы, безъ различія ихъ на имена; глаголы, и проч. Онъ суть, или простыя, или сложныя, и показываютъ, какъ идею, или предметъ, такъ и произношеніе, и потому иногда три писанныя буквы произносятся однимъ звукомъ, ибо одна и дв буквы ставятся иногда для означенія произношенія.
Китайскія письмена вообще длятся на шесть слдующихъ разрядовъ: синъ-сянь (изобразительные; ихъ считаютъ 608), представляющіе самые очерки предметовъ (напримръ, дань, восхожденіе солнца, представляетъ самое солнце надъ небосклономъ; тьхянъ, поле, изображаетъ квадратъ, раздленный на четыре размежеванныя поля). Чжи-ши (указательныя; ихъ считаютъ 107), представляютъ умственное приложеніе очерка предметовъ (напримръ, фынъ, длить, составляется изъ письменъ: дао, ножъ, и ба, раздлять; чи , румяный, изъ да – большой, и хо – огонь). Хой-и, совокупительныя; ихъ считаютъ до 740), представляютъ особенное соединеніе буквъ (напримръ: чжу, бамбукъ, и мао , шерсть, вмст означаютъ писальную кисть). Чжу-ань-чжу (обратныя; ихъ считаютъ 372), представляютъ перемщеніемъ своихъ частей разные смыслы). Цзя-цз (заимственныя; ихъ считаютъ 598), представляютъ, при перемн ударенія, или выговора, два разные смысла. Наконецъ, самый обширный отдлъ письменъ именуется С-шенъ (звукосогласительныя); здсь считается до 21,810 очерковъ, и они составляются каждый изъ двухъ знаковъ, въ коихъ поставляемый съ права означаетъ только выговоръ стоящаго съ лвой стороны. Такимъ образовъ, число письменъ Китайскихъ состоитъ почти изъ 25,000 основныхъ знаковъ (24,235), a всхъ очерковъ и начертаній полагается въ Китайской письменности до 40,000.