Ханский ярлык
Шрифт:
— Бог с тобой, Юрий Данилович, — вздохнул старик. — Ты ныне ослеплён горем, и мы вельми сострадаем тебе.
— Плевал я на ваше сострадание, — сверкнул недобро очами князь. — Я плачу той же платой.
И, круто повернувшись, вышел из горницы, оставив тверского посла одного. У крыльца увидел милостника своего, кивком подозвал к себе:
— Романец, наверху у меня тверской посланец. Иди и прикончи хрыча. И вели всем им вместе с трупом убираться со двора, пока я их не проводил следом.
И
— Ну что они?
— Мира просят, сволочи. Убили княгиню, а теперь с бесстыжими очами давай, мол, мириться.
— Нехорошо, нехорошо, — поддакнула Стюрка. — Но ты не рви сердце, милый. Бог их за это накажет, он так не оставит.
— Я уж наказал, — усмехнулся неожиданно Юрий.
И Стюрка, ещё не поняв, что имел в виду князь, поддакнула:
— Ну и правильно сделал, милый.
А меж тем Романец, зарезав тверского посла, вышел на крыльцо и, отирая ветошкой нож, весело крикнул:
— Эй вы, сволочь тверская, идите заберите вашего посла и метитесь прочь, пока я вам карачун не сделал.
Вечером, явившись к Юрию Даниловичу, Кавгадый, узнав о случившемся, покачал укоризненно головой, поцокал языком.
— Ой, что ж мне с вами делать, однако? На то ль меня хан посылал, чтоб вы кровенили друг дружку?
— Я отомстил свою жену, Кавгадый, и, между прочим, сестру хана. Погоди, как бы Узбек не повелел и Михаилу тож створить.
— Это будет зависеть от нас с тобой, Юрий Данилович, — сказал вкрадчиво татарин.
— Как от нас?
— Как мы обскажем хану. Надо, чтоб мы говорили одно и то же.
— Ну что ж, ты, пожалуй, прав, — согласился Юрий. — Наперво, мы говорим, что Михаил сам напал на нас. Так?
— Так, — кивнул согласно Кавгадый.
— Напал неожиданно, исподтишка, потому и разбил нас.
— Так.
— И пленил Агафью, а в плену уморил.
— И ещё, Юрий Данилович, обязательно сказать надо, что я просил у него освободить её. Я действительно просил.
— А он?
— А он сказал: только, мол, мужу отдам.
Обговорили всё, вплоть до того, кто, что и где сказал.
Под конец решили, чтоб Михаил не опередил их, немедленно выезжать в Орду. Первым Кавгадыю, а за ним и Юрию Даниловичу. Именно от них первых хан должен услышать эту горестную историю о гибели его сестры. Двум-то им хан скорее поверит, чем одному Михаилу. Главное, поспеть первыми.
27. ГНЕВ УЗБЕКА
Хан, выслушав князя Юрия, долго молчал, прикрыв глаза, потом сказал с горечью:
— Какой же ты мужчина, если не смог уберечь жену? Одной жены не смог
— Но он налетел так внезапно, как снег на голову.
— Значит, хороший воин князь Михаил. А вы оба вороны.
Узбек с неудовольствием взглянул на Кавгадыя.
— А тебя я для чего посылал?
— Но я уговаривал его, повелитель.
— Кого уговаривал?
— Князя Михаила. Но он не послушал и напал на нас.
— Значит, и ты там был?
— Был, — вздохнул Кавгадый, поняв, что болтнул лишнее.
— И вы двое не могли противостоять ему? Хороши воины, нечего сказать, — молвил Узбек, не скрывая насмешки.
Знал бы хан, что и третья сторона — это новгородцы — тоже потерпела разгром от Твери.
— Да, бедная Кончака, — вздохнул Узбек, — знал бы я, что ждёт её на Руси. Отчего она умерла?
— Говорят, отравили её.
— Говорят? А точно?
— Наверно, и точно, что отравили.
Узбек долго молчал, прикрыв опять глаза, казалось присутствующим, что задремал даже. Но вот он открыл, поискал глазами среди приближённых:
— Алчедай?
— Я слушаю, повелитель.
— Выход из Твери был?
— Да, повелитель.
— Кто привёз его?
— Молодой сын Михаила — Константин.
— Он уехал?
— Нет ещё.
— Немедленно возьмите его, бросьте в кибитку и заприте. И не кормите. Пусть умрёт голодной смертью. А Ахму пошлите за князем Михаилом. Пусть едет сюда и оправдается. Я хочу слышать его слово.
Узбек, прищурясь, взглянул в сторону Юрия и Кавгадыя:
— Может, вы его оклеветали? Может, не он, а вы заслуживаете наказания? Где похоронена Кончака? Юрий, я тебя спрашиваю.
Вопрос этот застал московского князя врасплох, он ведь так и не привёз тело жены из Твери, хотя оттуда сообщали, что можно взять прах Агафьи в любое время. После убийства тверского посла Юрий опасался такого ответного шага от Михаила. Бог с ней, с Агафьей. А оно, вишь, как повернулось.
— Я... Я хотел похоронить её на Москве, но Михаил отказал... не отдал её, — промямлил Юрий, и это свалив на тверского князя.
— Ну что ж, приедет, спросим, — сказал хан. — Строго спросим.
Возвращались они от хана в плохом расположении духа. Зашли в кибитку к Кавгадыю, сели на кошму. Им по требованию хозяина принесли варёного мяса и корчагу просяного вина с кружками. Выпили, поели. От вина вроде полегчало.
— Кавгадый, ты мне друг?
— Да, друг. А что?
— Вели им выйти всем. — Юрий кивнул на слуг.
— Ступайте, — небрежно отмахнул кистью Кавгадый. — Все, все. И ты тоже, — приказал даже своей тихой жене.
Когда они остались одни, Юрий Данилович, понизив голос, сказал: