Харизма [СИ]
Шрифт:
Мне вот что интересно: когда Кристина успела вытащить коробку из мешка, в который мама сметала бабулины вещи? Из мешка, в котором не было подарков. Коробку, в которой не хранились елочные игрушки.
Фрэнк Синатра пел о своем пути. Рева-Корова восседал в ультрамодном аметистовом вельветовом кресле и, переплетя зеленые пальцы на коленке, давал интервью брюнетке со впалыми щеками. Он улыбался и о чем-то упоенно рассказывал - о чем именно не слышно, звук на телевизоре был убавлен. Старушка с голубыми волосами куда-то ушла. Морщинистая парочка все резалась в 'домино'. Розы в застекленном розарии кивали, как
Самара похлопал по дивану рядом с собой. Подлокотники дивана были выполнены в форме свитков, из которых торчали золотистые кисточки. Если бы я стояла ближе, он бы усадил меня рядом с собой еще минуту назад.
– Я уже думал идти искать вас.
– Пришлось сделать пару-тройку звонков.
– Я продемонстрировала ему свой мобильник.
– Мне срочно надо на работу, Самара.
Перламутровый барон в сердцах утопил сигару в наполовину пустом стакане.
– Жалкий дурак! Оттолкнул богиню!
– Мне действительно надо идти, Самара, и, поверьте, вы здесь не причем.
Я не соврала, упомянув о работе. Через двадцать минут я должна быть на другом берегу, в другой части города. Зеро поделено на два берега рекой, мосты через которую ближе к полудню запруживаются сигналящими авто. Речь уже не о том, приеду ли я воврем
я - вовремя мне ни за что не добраться. Речь шла о том, чтобы свести опоздание до минимума. Черт.
– Позвольте, я проведу вас.
Мы остановились возле ступеней крыльца. Я открыла рот сказать 'ну, до встречи' или что-то в этом роде, когда Самара опередил меня. Он положил обе руки мне на спину. В следующую секунду я обнаружила себя прижатой к его животу. Он ухмылялся мне с расстояния в десять сантиметров. Я уперлась руками в его грудь, но его руки лежали на меня как два неподъемных бревна. Второй раз за неполные сутки меня обнимают без моего на то разрешения. Ни с одним из любителей внезапных объятий я не хотела иметь ничего общего.
– Самара, нет!
Он всерьез вознамерился поцеловать меня. А самое паршивое заключается в том, что мое 'нет' было ему до лампочки.
У меня ничего не оставалось, как вогнать колено ему в пах - не в полную силу, но все же. Его глаза расширились от удивления, он шумно выдохнул, выпустил меня и согнулся пополам, что, принимая во внимание его габариты, было подвигом.
Я сдула с глаз выбившуюся из прически прядь:
– Дышите глубже, Самара. Глубокий вдох, медленный выдох, вот так. И на будущее запомните, пожалуйста, вот что: больше никогда, никогда не лезьте ко мне с бухты-барахты, - я очаровательно улыбнулась.
– Хорошего вам дня.
Я только что ударила уважаемого пожилого человека. Ну что ж, если Самара взъестся на меня, значит, так тому и быть. Проблемой больше, проблемой меньше - в моем положении это непринципиально.
ГЛАВА 22
Мой 'Форд'
За воротами Дома престарелых, привалившись к машине, стоял мужчина. Он улыбнулся, отлепил пятую точку от авто и направился в мою сторону. Он был высок, хорошо слажен, ухожен. В его одежде преобладали оттенки оранжевого. Было пасмурно, поэтому он был без очков. Глаза светло-карие, ореховые. Если бы не обритая голова, он был бы похож на морковку.
Я узнала и мужчину, и авто.
Ко мне, слегла пританцовывая, шел Лирой. Именно его машину - черную тонированную иномарку - я замечала за собой повсюду всю прошедшую неделю.
Я не побежала - даже ребенок может перегнать меня. А приготовилась дать отпор.
– Госпожа Реньи, как раз вы мне и нужны!
Когда Лирой приблизился на достаточное расстояние, я сделала все так, как меня учили на курсах по самозащите: сжала руку в кулак, и ударила в нос. Рука резко, хлестко метнулась туда-обратно. Второй удар пришелся бритоголовому в солнечное сплетение. Когда он согнулся, третий удар локтем послал его на землю. Он лежал, скорчившись в позе зародыша, из разбитого носа на асфальт выползла тонкая красная змейка.
А я, учащенно дыша, все стояла и смотрела. Мои руки отнялись от страха. Надо уносить ноги, улепетывать отсюда на всех парах! Я глядела на стонущего Лироя, но не могла заставить себя сдвинуться с места.
Я и пальцем его не тронула, понимаете? Отвечаю, всякий раз кулак вспахивал воздух!
Что-то уперлось в поясницу.
– Ну вот, - вздохнула я и закатила глаза, - приехали.
Еще вчера я вопила, мол, кто-кто, а Реньи больше не собирается попадать в болото Зарипова, в его закрытый клуб. И вот вам, нате.
– Не хотел бы я оказаться на своем месте, - заметила тень и закашлялась, пытаясь скрыть смех.
– Не делайте резких движений, госпожа Реньи, в противном случае я перебью вам позвоночник, - тон говорившего был рассудительным, предмет сильнее вдавился мне в поясницу, - и вы всю оставшуюся жизнь проведете в инвалидном кресле. Будете вести себя хорошо, и проживете долгую и счастливую жизнь.
– Как тебе это удалось?
– спросила я.
Лирой подошел близко, практически наваливаясь на меня сзади. Пистолет в его руке был надежно укрыт нашими телами. В его словах слышался плохо сдерживаемый смех:
– Не сложнее, чем сделать глоток 'Ам-Незии' со вкусом дыни. Вы только что отлупили иллюзию.
Корчащийся на асфальте Лирой стал прозрачным, а в следующее мгновение просто исчез. Исчез, будто его и не было вовсе. Пуф - и нет. Пуф.
Я выругалась.
– Будет вам, госпожа Реньи, обойдемся без крепких выражений. Сядьте, пожалуйста, в машину, и мы поговорим.
– Мне не о чем с тобой говорить, ты...
– Осторожней с выбором слов, госпожа Реньи. Поверьте, я не хотел завоевывать ваше внимание подобным образом. Но иначе вы бы не стали меня слушать. Мы с вами видели, что произошло. Три удара, и я на лопатках. Изумительно.
– Он медленно убрал мешающую мне моргать прядь за ухо.
– Надеюсь, вам понравилось ломать мой нос.