Harry Potter and the order of the phoenux. (Гарри поттер и орден Феникса)
Шрифт:
Но Гарри не слишком обременяло то, что ему нельзя было никуда ходить в одиночку, напротив, он находил, что вместе гораздо веселее. Гораздо больше его смущала необходимость таскать на шее медальон даже во время купания. Он был тяжелый, и Гарри боялся его потерять - это раз (ну разве во время купания можно уследить, висит ли медальон на шее, когда приходится нырять, чтобы спастись от фонтана брызг, которым его окатывал Рон?). Но самое главное - таскать на шее такое девчоночье украшение было просто стыдно! Когда он заикнулся мисс Эвергрин о том, что медальон может потеряться в воде, она сурово посмотрела на него, громко захлопнула магловский каталог новых автомобилей и отрезала, что снимать медальон она ему запрещает. Вон, она же тоже носит такой - и ничего, справляется! Нельзя же было сказать, что ее подарок, по мнению Гарри, больше подошел бы Гермионе.
И еще он ужасно жалел, что из-за присутствия маглов нельзя поиграть в квиддич. Мячик Крума все еще лежал в плотно закрытой коробочке, а Всполох - в кармане куртки, и без них Гарри ужасно скучал. К тому же он боялся, что к началу нового квиддичного сезона в Хогвартсе растеряет все свои навыки. Пару раз ему приходила в голову мысль, что, наверное, теперь их команде понадобится новый вратарь и, соответственно, новый капитан, но море и солнце на удивление быстро вымывали эти мысли у него из головы, хотя позже он снова начинал об этом беспокоиться.
Несмотря на эти мелочи, ничто, казалось, не могло испортить Гарри лето. Он и думать забыл об опасности, которая ему угрожала, забыл о яростно выкаченных глазах Ральфа МакАбра и свистяще-злобных интонациях Малфоя-старшего. Море было таким прекрасным, таким спокойным, а отдых - таким замечательным, что он решил, что никакому идиоту (даже если он - Упивающийся смертью) не придет в голову искать скрывающегося от него Гарри Поттера на курорте, кишащем пожилыми парочками. Рон поддерживал Гарри в этом. Вряд ли ему в жизни выпадал шанс так здорово провести время: кроме незабываемых каникул в Египте, он почти никогда и нигде так здорово не отдыхал. Вот только Гермиона постоянно оглядывалась по сторонам, вздрагивала, когда ее звали, а уже если кто-то дотрагивался до ее плеча, то она была способна вскочить с диким криком. К тому же у нее появилась привычка критиковать мисс Эвергрин.
– Неусыпная бдительность!
– недовольно бормотала Гермиона.
– О какой неусыпной бдительности может идти речь, если она совершенно не думает о том, что будет делать, если на нас кто-то нападет? Невозможно идти купаться и брать с собой палочку, а без нее какая защита? Она слишком много о себе воображает!
Гарри удивлялся, почему Гермиона так себя ведет, раньше она только восхищалась мисс Эвергрин. Когда он заговорил об этом с Роном, тот мрачно пожал плечами и заметил, что к Гермионе сейчас лучше не прикасаться, она стала хуже взрывастого дракла, а мисс Эвергрин, добавил Рон с восхищением, такая замечательная, что просто и представить невозможно, как к ней можно относиться плохо. Она где-то раздобыла гитару, и они с Роном вечерами просиживали на веранде рядом с пушистыми престарелыми кошечками, разучивая все новые и новые аккорды. Рон учился на удивление быстро, прилагал кошмарные усилия, чтобы достичь всего возможного за минимальный срок, и, как ни странно, ему это удавалось: мисс Эвергрин не раз с удивлением говорила, что, похоже, у Рона настоящий талант. Иногда у Гарри возникало подозрение, что Рон не зря так старается, к учебе он никогда не относился с такой ответственностью. Рон словно бы хотел произвести на кого-то впечатление, и помощь Валери Эвергрин придавала ему решимости и приводила в восхищение.
Похоже, с Роном был согласен весь мужской контингент пансионата. Невозможно было и шагу ступить в сопровождении мисс Эвергрин без того, чтобы не нарваться на какого-нибудь восхищенно любовавшегося ей старичка. Замужние дамы при виде ее мрачно хватались за пуховки и зеркальца, чтобы обнаружить причину, по которой их мужья оказывали таинственной незнакомке столько внимания, а престарелые синие чулки наперебой доказывали друг другу, что в юности были точь-в-точь, как она, и лишь обилие собственных достоинств помешало им найти подходящего жениха. Но таинственная незнакомка совершенно не интересовалась причиной такого ажиотажа вокруг нее, напротив, она вовсю занималась работой, которая ей была поручена. Днем она только и делала, что бдила вовсю, не выпуская ребят из поля зрения, а по вечерам читала огромное количество литературы (Гарри изумлялся, откуда она ее брала, и был втайне уверен в том, что для того, чтобы протащить на курорт такую кучу книжек она воспользовалась заклинанием "Минимайзус", чтобы уменьшить всю свою библиотеку). Кроме того, она получала громадные пачки писем, читала кипы магловских газет, и, по-видимому, постоянно была в курсе дела. По ночам и ранним утром к ней прилетали не только разнообразные совы, но и летучие мыши, голуби, а один раз к ним в окно плюхнулся и затормозил на журнальном столике большой взлохмаченный ястреб. Ястреб принес письмо от Аластора Моуди. Старый аврор писал, что МакАбр сидит в Азкабане в ожидании суда, и, хотя за него поручается его дальний родственник, мистер Люциус Малфой ("Вот уж неудивительно!" - воскликнул Рон, узнав об этом), кажется, вывернуться ему не удастся: его участие в организации убийства Каркарова уже доказано. Остаток письма Валери Эвергрин прочла про себя, а потом нахмурилась и надолго задумалась.
Потом, пока Гарри и Гермиона кормили задыхающегося от долгого пути ястреба кусочками кровяной колбасы, она села писать ответ Дикоглазу. Судя по всему, случилось что-то серьезное, потому что после того, как ястреб Моуди отправился в обратный путь, она, мрачно собирая полотенца в пляжную сумку, сообщила:
– Пора отсюда уходить. Мы слишком примелькались.
В ответ раздался разноголосый вой. Уезжать никому не хотелось.
– Сегодня вечером, - сухо заметила она.
– После обеда всем собрать вещи. Вы, кажется, забыли, что вам пора в школу.
– А что, разве уже пора?
– изумился Гарри. Отдых как-то незаметно выбил у него из головы все мысли о школе.
– А ты как думал?
– воскликнула Гермиона. После заявления мисс Эвергрин, она сразу бросилась к шкафу и стала укладывать свои вещи заранее.
– Только если мы прячемся здесь, и нам нельзя показываться на Диагон-Аллее, как же тогда мы купим нужные учебники к новому году?
– всполошилась она.
– Ваши вещи уже куплены и ждут вас в Хогвартсе, - заметила мисс Эвергрин. Она стояла, раскрыв свой шкаф и, судя по всему, напряженно размышляла, в каком платье будет особенно неотразима за завтраком.
– Черт, а у меня в этом году опять нет парадной робы, - буркнул Рон.
– Неужели придется идти на рождественский бал в том лохматом кошмаре?
Гарри захотелось сразу же сказать, что парадную робу ему, конечно, купят Фред с Джорджем, он сам их об этом попросил в июне, когда отдал им свои деньги, выигранные в Тремудром Турнире, но сдержался. Рон не мог принять такой подарок от него, он был слишком горд для этого. Однако Гарри был уверен, что близнецы обязательно порадуют своего упрямого младшего братишку.
– Может, бала не будет? В прошлом году он был только из-за Тремудрого Турнира , - вслух заметил он, на деле всем сердцем желая, чтобы бал состоялся и в этом году. Чу. Может, она в этот раз согласится пойти с ним...
Рон повеселел, а Гермиона, напротив, помрачнела еще больше.
– Если вы собираетесь и дальше так долго копаться, то мы и на завтрак не успеем, - заметила она. Гарри увидел, что ее пальцы нервно обрывают бахрому с полотенца, которое у нее висело через плечо.
За завтраком выяснилось, что у мисс Эвергрин есть кое-какие мысли относительно того, как им отсюда уехать. Сюда они прибыли на знаменитом меняющемся феррари, даже глаза рябило от постоянных перемен во внешнем облике машины. А Рон даже уверял, что сбился со счета, когда пытался припомнить, сколько раз мисс Эвергрин "переодевала" машину. В гараже пансионата она стояла в виде блестящего красного порше.
– В этот раз нельзя отправляться тем же способом, - негромко заметила мисс Эвергрин, намазывая джем на тост.
– Я предполагаю, что морем будет куда сподручнее.
– Морем!
– воскликнула Гермиона.
– А что, тебе не нравится такой вариант?
– поинтересовался Гарри.
– Да нет, - смутилась Гермиона, но тут же взяла себя в руки и решительно добавила.
– У меня морская болезнь.
– Ну, это легко лечится, - махнула рукой мисс Эвергрин.
– Кроме этого, других возражений нет?