Harry Potter and the order of the phoenux. (Гарри поттер и орден Феникса)
Шрифт:
Прошла еще пара дней. Сириус, узнав от Гермионы, что Гарри катастрофически запустил уроки, решительно засадил его за работу. Гарри, скрепя сердце, начал писать реферат. Джинни отчаянно навязывалась ему помочь, но он отказался под тем предлогом, что она еще не проходила американскую магию. Когда он почти закончил (Джинни терпеливо ждала), она спросила его:
– Гарри, может, мы сходим во двор, поиграем в снежки?
– Я не могу сейчас, - промычал Гарри, спешно дописывая предпоследний абзац.
– Ну, тогда давай пойдем в Большой зал и посмотрим, как Филч
– Джинни, - раздраженно сказал Гарри, посадив небольшую кляксу на пергамент.
– Ради всего святого, пойди одна, а? Я потом спущусь. Черт, неужели мне придется все это переписывать...
– Давай я перепишу, - предложила Джинни с надеждой.
Это почти доконало Гарри, и он грубо рявкнул:
– Джинни, отстань от меня, я занят! Пойми, у меня сейчас нет на тебя времени!
– Когда он обернулся, Джинни, на ходу доставая носовой платок, уже перешагивала через портрет. Ох, не надо было кричать на нее.
Сверху, хихикая, спустились Рон и Гермиона, они что-то прятали за спиной, а Рон откровенно обнимал Гермиону за плечи, и ей это, похоже, нравилось.
– Джинни, ты куда? Гарри, что опять случилось?
– Рон повалился в кресло и стал нанизывать на палочку сухарики, чтобы запечь их над камином.
– Да ну ее, - Гарри в отчаянии посмотрел на Гермиону.
– Слушай. Может, хоть ты с ней поговоришь. Объяснишь, что я не могу...
– Нет, Гарри, это ты сам ей должен сказать, - неодобрительно сказала Гермиона.
– Чего ты боишься, не понимаю. Что они с Чу подерутся из-за тебя?
– ехидно поинтересовался Рон.
– Отстань, Рон, - Гарри чувствовал себя последним мерзавцем.
– Ладно, идите вы все... Я пойду найду ее, - он отложил реферат и с видом мученика отправился из башни.
– Давай, валяй, - Рон откинулся в кресле, крайне довольный, что им с Гермионой никто не мешает.
Гарри заглянул в Большой зал и не обнаружил там никого, кроме Филча, воевавшего с Дрюзгом, швырявшим в завхоза рождественскими носочками. Во дворе Джинни тоже не было. Обойдя весь первый этаж, Гарри поднялся на второй и заметил, что в бывшем кабинете мисс Эвергрин (она перебралась на шестой этаж в комнату рядом с кабинетом профессора МакГонаголл) горит свет, а дверь приоткрыта. Он осторожно заглянул внутрь и обнаружил ужасно раздраженного мистера Трайткриспа, зарывшегося в документы по самую редкую шевелюру. По экрану компьютера перед ним медленно ползли биржевые сводки, а на соседнем стуле нервно ерзала Джинни, уныло вытирая слезы, капавшие с носа.
– Девочка, - нервно сказал бухгалтер, придвигая к себе могучий калькулятор.
– Я не понимаю, почему ты пришла поплакать именно сюда. Я не лучшая нянька и не самая подходящая для тебя компания. У тебя много братьев.
– Им всем наплевать на меня! , - еще громче заплакала Джинни.
– Фред и Джордж думают только о квиддиче и том, как бы заработать побольше денег, а Рон сейчас занят только своей девушкой, и он не поймет.
– Пойди к учителям. К этой, как ее, вашей МакГунаголл. Она, конечно, такая же сумасшедшая, как и все вы, но довольно умная и вежливая старуха. Поговори с ней. Или, если хочешь, с профессором Эвергрин. Он молодая, она сможет тебе что-нибудь посоветовать. Я работаю.
– Гарри мне сказал точно так же!
– разрыдалась Джинни.
– Он сказал, что занят и у него нет на меня времени-и-и! Я ему не нужна! Я никому не нужна, - она встала и, вытирая платком лицо, вздрагивая от плача, пошла к двери. Гарри шарахнулся, но тут стул отодвинулся, и сухой голос мистера Трайткриспа спросил:
– Как тебя зовут, девочка?
– Д-джинни. Вирджиния Энн Уизли, - всхлипывая, сообщила девочка. Гарри показалось, что мистер Трайткрисп тихо вздохнул. Имя Энн явно для него еще очень много значило.
– Тебе правда, больше некуда идти?
– Не-е-ет.
– Вот, возьми платок, высморкайся. И пойди умойся, там ванная. Если хочешь посидеть здесь, сиди, только не мешай, ладно? До обеда мне нужно закончить анализ банковских сделок с акциями, - стул снова задвинулся, и финансист зашелестел пергаментами.
– С-спасибо, сэр, - пролепетала Джинни. Она помялась и добавила с надеждой.
– А можно, я вам чем-нибудь помогу?
– Хм-м-м, ну, что ж, ты, надеюсь, умеешь считать?
– Да, сэр, я хожу на арифмантику.
– Арифмантика... Ну и народ... Ты сможешь складывать цифры, которые я буду тебе диктовать? С калькулятором умеешь обращаться?
– У меня есть волшебная палочка, сэр, - тихо сказала Джинни. Она уже перестала плакать.
Палочка меньше всего устраивала мистера Трайткриспа.
– Ладно, только ты будешь сидеть спиной ко мне, - проворчал он.
– Итак, складывай семнадцать миллионов девятьсот девяносто восемь тысяч...
Гарри счел за лучшее удалиться. У него горели уши от сознания собственной вины, но он пообещал себе, что не скажет Фреду и Джорджу, где он видел Джинни.
В вестибюле Хагрид с помощью небольшой метелки отряхивал от снега какой-то громаднейший сверток, по размерам напоминающий ковер для гостиной.
– А, Гарри! Привет, - Хагрид с трудом развернул "ковер", и Гарри потрясенно понял, что это гигантский лист пергамента, на котором было что-то написано.
– Не поможешь поднести до кабинета директора?
– Ага, давай вон тот конец, Хагрид, - Гарри ухватился за "тот конец", и они поволокли пергамент наверх. Возле кабинета Дамблдора им встретился (Гарри про себя чертыхнулся) не кто иной, как профессор Снейп.
– Конечно, Поттер, я и не сомневался, что вы не способны додуматься даже до такой малости, как заклинание Поднятия Тяжестей, - саркастически сказал профессор Зельеделия, встряхивая жирной шевелюрой и складывая руки на груди.
– Можете быть свободны. Хагрид, с почтальоном все в порядке?
– Отогревается у меня, профессор, - отдуваясь, сообщил Хагрид.
– Бедняга кондор, совсем-совсем замерз, дык, я его к огоньку подложил, да дохлых зайцев насовал прямо под клюв. А Гарри тож велено идти к директору, мне профессор Вэл сказала только что. Вишневое варенье.