Хендлер, или Белоснежка по-русски
Шрифт:
— Фикс! Слушать!.. — пёс послушно уселся и внимательно уставился на хозяйку, наклоняя голову в стороны, чтобы лучше её понимать. — Где Кирилл?
Пёс гавкнул.
— Ищи Кирилла! Зови!
Фикс залаял, но из домика никто не вышел, один Малыш поддержал лай.
— Иди, зови! — Настя указала на домик и пощёлкала пальцами. — Зови Кирилла!
Фикс вопросительно задумался, а потом сорвался с места и забежал в домик. Запрыгал возле мужчин, схватил штанину Кирилла, потянул, но от него отмахнулись, сунули под нос кусок копчёной рыбы:
— На! Иди гуляй!
Фикс вернулся к Насте — она отправила его назад. И, пока Кирилл не вышел на крылечко, пёс носился туда-сюда. А когда, в конце концов, появился тот, кого звали, Настя поощрила Фикса кормом, делясь с Малышом:
— Ай, молодец Фикс! Хорошо!.. — и пожурила Кирилла. — Почему не идёшь, когда тебя зовут?
— А-а-а, надо было? Я думал, он просто играет, — почесал бороду Карамзин.
— Ну вас! Спорщики! Случись что — не дозовёшься, — Настя зашла в домик, взяла полотенце: — пойду поплаваю.
— Э! Ты бы не ходила одна…
Дядя Гена выглянул, хохотнул:
— Настюху можно и на медведя выпускать! Её никто не тронет.
Настя показала Кириллу язык:
— Понял? Я никому здесь, даже медведям, не нужна. Фикс, Малыш, рядом!
Хозяин обнял гостя за плечи, развернул в сторону двери:
— Пошли, ещё по одной! С ней Малыш, получше ваших московских бодигардов.
Мужчины исчезли в доме. А Настя дошла до берега реки, сняла сарафан, собакам приказала лежать на берегу, охранять одежду, поплавала недолго и вернулась. Накинула полотенце на плечи, отжала волосы. Псы валялись в траве, игриво покусывая друг друга.
— Фикс! Слушать! — прозвучала команда, и пудель мгновенно превратился в статую. — Где Кирилл?.. Молодец! Ждать!.. Зови Кирилла!.. Хо-ро-шо! Зови Кирилла!
Махнула рукой в сторону домика. Фикс подумал и полетел белым облаком по обозначенному маршруту, за компанию Малыш тоже припустил к домику. А Настя надела сарафан и принялась ждать гонца: удастся ли Фиксу привести «помощь»?
— Моя душа, она вот тут, — дядя Гена тыкал пальцем себе в грудь. — А у тебя где она, скажи? Ты же западник! Нахватался, понимаешь, вот этого всего: «Деньги, деньги!»… Да что там, если бы не твой батя, откуда бы ты их взял?
Кирилл на провокации не вёлся, наоборот, вызовы его заводили, и он становился более сосредоточенным:
— Туше! Но, минуточку, во-первых, поиск индивидуального в абстрактном — это смешно. Ты думаешь, что культура: архитектура, литература, музыка — вот это всё чисто наше? Ни-фи-га! Петра Первого помнишь? А Екатерину Вторую? — дождавшись кивка собеседника, Кирилл удовлетворённо воздел палец. — Именно! Мы поглотили чужую культуру, переварили её и родили своих Мельникова, Тона, Чичагова…
Кирилл загибал пальцы:
— Шехтель… Да, из обрусевших немцев, но в доску же свой… Ты думаешь, модерн легко ваять? Да если бы не он, Москва была бы похожа на… на…
Пришлось опустить голову и посмотреть вниз — Фикс схватил его за штанину и опять тянул на улицу:
— Брысь! Фу! Иди гуляй! — пёс отстал, смылся на улицу, исполняя приказ «гулять», и Кирилл вернулся было к спору, но потерял нить. — … Забыл, блин…
— Ты мне про Шлехтеля не говори, кто в России-матушке живёт, — наш, свой… Он душу поменял, ты понял? А ты не смейся. Кстати, один англичанин… где-то восьмидесятые… жил у нас, на Урале, имя забыл… Писал про отца и сына… Отец учил сына вести самолёт, и малой посадил-таки его…
Кирилл загрузился задачей, чесал затылок, вспоминал, пока имя не всплыло:
— Олдридж, что ли?
— Во! Он самый! Ты видел этот фильм? К нам сюда его привозили, я помню, ездили в Зыково, там клуб есть… Ы-ы-ы, коровы гуляют сейчас, нету клуба…
— Фашисты разбомбили? — спросил Кирилл, и собеседник замолчал, уставился карими глазами на визави:
— Что разбомбили?
— Клуб.
— Какой клуб?
— В котором фильмы показывали.
— А?..
Кирилл ждал, посмеиваясь и набивая рот закуской. Белов, наконец, сообразил, расплылся в улыбке и погрозил пальцем:
— А-а-а, уконтрапупил! Быстро учишься!
— «Айп — бен — гим»! — хмыкнул Кирилл, вспоминая заклинание из мультфильма про ученика морского царя. — Вот то-то же! Ваши деревни строили ссыльные. А развалил кто?
Мужчина опять погрозил пальцем:
— Я — те!.. Мал ещё рассуждать… Ты сам сначала что-то построй. Слабо?
— Пф, я строю!
— А ты здесь, на Урале построй, для простых людей, — дядя Гена разлил по рюмкам очередную порцию, предчувствуя рождающийся тост.
Кирилл сделал изумлённый вид, развёл руки, хотя ещё вчера об этом думал:
— Для кого я буду строить? Даже ваши охотничьи домики пустуют почти весь год… Хрен сюда к вам доберёшься без вертолёта…
— А ты придумай, создай. Я считаю так: ты пользуешься благами — верни стране хотя бы часть, что можешь, — мужчина откинулся, облокачиваясь спиной в тесном пространстве о шкаф, возле которого сидел. — От каждого — по крохе, как мы страну поднимали, по кирпичику… Как Настюха сюда ездит, для чего? Чтобы поддержать эту землю, её землю, свою, нашу… Ты скажешь, что она ничего не строит, а я так тебе скажу…
Кирилл дёрнулся на табуретке, Фикс снова тащил его за штанину, рыча:
— Фу! Иди гуляй!.. Я тебе, дядя Гена… Да что такое?!
Фикс звонко залаял, от чего мужчины поморщились. Пёс метнулся к двери, встал рядом, обернулся и тявкнул снова, мол, чего сидите дурни? Мужики переглянулись, и Кирилл, сидевший к выходу ближе, поднялся:
— Я сейчас.
Его слегка занесло по дороге, он вышел на крыльцо, ожидая там увидеть Настю, но её не было видно.
— На-асть! Ты где?
Ему не ответили, зато Фикс с Малышом игрались неподалёку.