Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей
Шрифт:
Кадер-Рин — не простой холм. Говорят, что на этом месте стояла первая столица Уэссекса. Но трудно представить себе, как мог жить здесь целый город. Эмма долго искала, но не нашла даже какого-нибудь естественного источника. Правда, Слейпнир нашел воду и напился, но это была дождевая вода, скопившаяся в углублении камня, словно в примитивно выдолбленном пруду. Возможно, так и добывали воду в этой изобилующей дождями стране? Здесь же внизу протекает река Итчен: наверное, тогда они имели какое-то причудливое устройство для поднятия воды наверх? Она же знала, сколь искусны были римляне в этом; в Винчестере все еще сохранились остатки их акведуков и терм.
Но — в данном случае, Кадер-Рин
Здесь наверху имелся и лабиринт. Кто-то же его выложил. Может быть, монахи, служившие при часовне? Для чего? Чтобы убивать время — если у них было таковое? Она прошла весь лабиринт и вышла из него: квадрат в сорок ярдов.
Сначала она хотела войти в него обратно и посмотреть, помнит ли она дорогу. Но нет, она слишком устала и уже и так слишком долго отсутствует.
Ульф и Кнютте, Кнютте и Ульф. Опять все то же! Ни лабиринт, ни часовня, ни святилища язычников больше не могли отвлечь ее от проклятой идеи, в которой она увязла. Как в лабиринте без выхода. Во всяком случае, пока что она выхода не видит.
Тут-то она и вспомнила о своем обещании посетить монашескую пивоварню, чтобы решить, перестраивать ли ее, ведь она собиралась взять все расходы на себя. Она глубоко вздохнула: значит, ей придется объехать почти весь город, пивоварня находится к северу от городской стены…
Что теперь толку задавать самой себе вопрос, где были ее мысли, нет надобности — она уже знает ответ. Но неужели она совсем ничего не помнит!
— Бедный ты, бедный, Слейпнир, — сказала она, поглаживая его гриву, — не скоро тебя расседлают сегодня!
Но конь успел уже отдохнуть, попастись и найти яму с водой, так что он ничуть не огорчился, а, наоборот, тут же пошел бодрой рысью. При спуске с холма Эмма старалась придерживать жеребца, чтобы случайно не осложнить себе путь. Ведь чувствовала она себя куда более усталой, чем Слейпнир. Сначала она подумала, не поскакать ли ей прямо домой и оттуда послать монахам весточку, мол, приехать к ним не сможет. Но тут же отбросила эту мысль: длительная прогулка верхом станет епитимьей за забывчивость и необузданность души.
Во всяком случае, будучи усталой и рассеянной, она ехала невесть куда и вскоре уже не знала, где находилась. Не сам же дьявол попутал ее — как она не могла найти дороги, хотя ездит здесь верхом вот уже более двадцати лет?
Появилась тропа, и она повернула Слейпнира на нее, не раздумывая, и так быстро, что конь даже поскользнулся. И резко встал, как раз в тот момент, когда она выпрямилась. Так ей показалось, да… но на самом деле она летела через гриву коня, головой вперед, все еще ловя в воздухе поводья, чтобы остановить падение. Но тут она грянулась головой о камень, и все заволокло белым туманом.
Эмма проснулась оттого, что перед ней стоял мужчина и смотрел на нее. Мужчина этот был одет в доспехи. Она не знала его, его доспехи показались ей старомодными. Он снял шлем и поклонился. Она взяла его протянутую руку, и он поднял ее. Пока еще ни один из них не произнес ни слова. Смутно, с трудом Эмме вспомнилось, что у нее к нему какое-то важное дело, но не могла вспомнить какое. Без сопротивления она позволила незнакомцу повести себя за руку между деревьями к прогалине. И увидела сначала лишь пустую
На пороге стоял один из красивейших и прекрасно сложенных мужчин, когда-либо виденных ею. Он вежливо поклонился и поцеловал ей руку, принял ее у воина в доспехах и повел во дворец, тот самый, которого она сначала не заметила на прогалине… Эмма надеялась, что сон ее вот-вот развеется и дворец исчезнет с такой же быстротой, как и возник, но он оказался выстроенным из крепких бревен, а сверкающий чистотой пол украшала мозаика.
Она подняла глаза и посмотрела на стоящего рядом мужчину. Он был не так высок, как Торкель, но все же походил на него: так, казалось ей, выглядел Торкель, будучи юношей — таким станет и Харальд. Но мужчина не ответил на ее взгляд, а продолжал смотреть прямо вперед. Она последовала за его взглядом — и тут она увидела праздничный зал, убранный для пира, а в нем сидели нарядные мужчины и улыбались ей. Все они были одеты в удивительно красивые платья с украшениями, золотыми цепями, кольцами. Но покрой одежды и внешний вид цепей Эмма не могла вспомнить, быть может, она видела их лишь на некоторых миниатюрах в красочных заставках и буквицах манускриптов монастыря Нуннаминстер.
Человек, стоящий рядом с ней, был одет богаче всех. Кем же он может быть? Вот он подводит ее к своему почетному месту и сажает по правую руку от себя. Ясно, этот человек — король. Эмма огляделась по сторонам, ища королеву, но найти таковой не смогла.
По приказу короля — он дважды хлопнул в ладоши — зал заполнился слугами с блюдами и кувшинами. Пока еще никто ничего не сказал, не сказала ничего и Эмма. Король был печален, хотя все вокруг, казалось, были веселы. Эмма не знала, решиться ли ей спросить его. Быть может, она тем самым нарушит этикет и будет наказана за это? Но когда в ее бокал было налито вино, и король поднял свой бокал в ее честь, она больше не могла сдержать своего любопытства.
— Позволь мне задать тебе простой вопрос, — начала она, — кто ты, господин?
Он поставил на стол свой бокал, не успев отпить из него, и ответил:
— Я король Артур, некогда властелин всех британских земель.
Король Артур! Но — такой король был лишь в сказаниях? А, может быть, он существовал и в действительности? Эдит утверждала, что лет пятьсот назад у бриттов действительно был король, его звали Артур, и он правил страной из города под названием Камелот. Но где этот Камелот, никто уже больше не знал. Эдит утверждала, будто Камелот был в Винчестере, ведь поблизости никакой другой столица не было. На это Эмма фыркнула и попеняла Эдит за ее английское тщеславие. Насколько Эмма помнила рассказы мамы Гуннор, Камелот был в Бретани. Эмма казалась весьма удивленной, поскольку король указал в ее сторону вновь поднятым бокалом и рассмеялся. Впервые Эмма увидела короля Артура веселым и с удовольствием приписала его смех на свой счет. С радостью вылив за его здоровье, она продолжила задавать свои дерзкие вопросы.
— Прости меня, но все это так неожиданно. И пока я не забыла, я должна спросить тебя о еще одной, важной для меня вещи. Король Артур, где находился Камелот?
Теперь рассмеялись все, сидевшие вокруг стола, и король широким жестом обвел всех и вся и вновь засмеялся:
— Здесь — Камелот.
— И здесь что — он всегда находился?
Король выпятил губы и будто задумался.
— Мм-да, насколько знаю…
— И все это с волшебником Мерлином и с… — Эмма не помнила других имен и, чуть-чуть помолчав, продолжила: — И все это правда?