Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей
Шрифт:
— Дева Мария! — закричала Пола, — да что же ты имеешь в виду?
— Вспомни Библию и «Победоносную песнь Деборы». Эта женщина завоевала Палестину, — ответил Вильгельм.
— Ты хочешь, чтобы в Нормандии появилась такая Дебора, которая скачет на коне с мечом в одной руке, а другой рукой держит ребенка и кормит его своей грудью?
— Для войны — свое время; для того, чтобы растить детей — свое, — Вильгельм улыбнулся, но Поле было не до шуток.
— Для матерей война всегда не вовремя, всегда противозаконна.
— Герлог! — сказал Ролло. — Она моя плоть и кровь, она
Вильгельм смотрел на отца. Ролло за время этого разговора сник, тяжело обвис на подлокотниках кресла и всем стало ясно, как он стар и слаб. Только что он пережил тяжелое разочарование и мог умереть в любой момент. У Вильгельма сердце защемило от боли и жалости.
— Хорошо, отец, я сделаю, что ты хочешь. Я женюсь. Но пусть все будет по обычаю твоих предков.
— Почему?! — воскликнули мы все в один голос.
— Не знаю, — сказал Вильгельм и совершенно серьезно продолжил: — Никто не оспаривает мое восхождение на трон, хотя я рожден от наложницы. Если я поступлю так же, как Ролло, то тоже смогу стать отцом и в то же время, с христианской точки зрения, сохраню обет безбрачия. Тогда я смогу спокойно умереть, ни с кем не связанный.
После этих долгожданных, хотя и довольно странных слов сына родители могли перейти к обсуждению практической стороны трудного дела. Нравилась ли Вильгельму какая-нибудь девушка? Нет, он и двух слов не сказал ни с одной из них. Пола и Ролло могли выбрать кого угодно.
— Ты ведь не позволяешь нам развернуться так, как нам хотелось бы, — сказала Пола. — Твое намерение захлопнуло перед нами дверь в каждый второй знатный христианский дом.
— Это не обязательно должна быть какая-нибудь принцесса, — быстро сказал Ролло, опасаясь, что сейчас заговорят про его брак с дочерью короля. — И совсем не обязательно, чтобы она была христианкой. Ничего страшного. У многих великих мужей, которые вовсе не христиане, есть прекрасные дочери.
Последовали всяческие предложения. Послать в Данию, где полно некрещеных невест, или в Ирландию, Свею, Норвегию. Много еще на земле всяких замечательных мест. В конце концов, Вильгельм решил помочь родителям и заявил, что не хочет иметь дело с язычницей. Это привело их в замешательство. Наконец, Пола прервала тишину.
— Где же, как ты думаешь, мы сможем найти такое чудо: добродетельную и знатную христианскую девушку, которая согласится на невероятные условия, тобой придуманные? Придется, как видно, украсть невесту таким же образом, как это сделал когда-то твой отец.
Тут Ролло проснулся и зашевелился.
— Достаточно, чтобы девчонка родила наследника, — все остальное неважно.
— Может быть, я неточно выразился, — поспешил объяснить Вильгельм. — Я имел в виду хорошую нормандскую невесту. Должна же где-то жить такая девушка!
— Девушка из семьи какого-нибудь ярла?! Неслыханно! — всплеснув руками, одновременно проговорили родители. — Герлог еще можно выдать за сына какого-нибудь важного нормандца, но хёвдинг не может выбрать себе жену
— Я думаю, он боится женщин, — решил Ролло. — Он, наверно, еще никогда с ними и не был.
Вильгельм собрался покинуть комнату. Замечание отца обидело его и задело за живое. Мне удалось удержать его, уговорить остаться и закончить обсуждение этого сложного вопроса. Не один Ролло полагал, будто Вильгельма не только не интересуют женщины, но что он вообще человек абсолютно холодный и бесстрастный. Я и сам подумывал об этом. Никто, кроме его сестры Герлог, не слышал от него ни одного ласкового слова. Он избегал общества женщин. Да! Однако! Существует же особа женского пола, о которой мы забыли!
— А почему, собственно говоря, не Николь? — неожиданно произнес я. Мне пришлось объяснить Ролло, о ком я говорю. Пола промолчала. Это был хороший знак. Вильгельм подумал и сказал:
— А почему бы и нет? Она выросла в доме моей матери. Ее отец — датский хёвдинг, а мать — француженка. Они умерли, и никто не может запретить ей выйти замуж на моих условиях.
— Не хватает только согласия самой Николь, — заметила Пола.
— Ничего не понимаю, — ворчал Ролло. — Ты, Вильгельм, такой умный, такой рассудительный, почему от тебя нельзя добиться ни одного разумного слова? Мы же выбираем жену для нормандского хёвдинга. Дело серьезное. Ну назови хоть кого-нибудь еще.
— Хватит на сегодня, — решила Пола. — Давай будем молиться. Дева Мария поможет нам.
Николь исполнилось всего пятнадцать лет, и она была так же застенчива с мужчинами, как Вильгельм с женщинами. Ей следовало научиться многому, прежде чем она смогла бы стать женой молодого герцога. Но Пола видела: солнце Ролло закатится очень скоро. Медлить нельзя. Девушку можно уговорить. Она мягка и покладиста, всегда поступает, как ей советует ее приемная мать, и, самое главное, считает Вильгельма самым прекрасным и привлекательным из всех мужчин на свете. Пола, правда, сказала Николь, что со временем выберет для нее достойного мужа-нормандца. Николь этого не смогла понять, удивилась и даже испугалась.
Вильгельм никогда не проявлял по отношению к Николь никаких чувств и особых знаков внимания. Тем более, ни малейших признаков любви она не замечала. Он вел себя как старший брат. Между тем, она повзрослела, и на нее начали поглядывать молодые люди. Когда Вильгельм поговорил с ней в первый раз, он даже не прикоснулся к ней, не поцеловал ее. Он просто попросил сесть рядом и объяснил: она может подумать, у нее будет время привыкнуть к мысли о том, что она станет его женой. «Все будет хорошо», — сказал он. И сразу же ушел. Затем Пола И Герлог объяснили ей, какую Вильгельм придумал для себя неожиданную форму брака. Николь не удивилась, ведь брак ее родителей тоже не был благословлен церковью. Конечно, раньше, как все девочки, она мечтала венчаться в соборе. Теперь мысль о том, что она станет женой Вильгельма, делала ее счастливой, и ей больше ничего не хотелось.