Хинд
Шрифт:
Сёстры же, особенно Наргиза, которой было уже около 35-и, восприняли предполагаемую невестку в штыки – им не нравилось то, что какая-то Айтен выходит замуж, а они до сих пор одни.
2007-й год запомнился Ганже жутким голодом, воцарившимся в их семье из-за болезни матери - лейкемия. Через полгода лечащий врач посоветовал искать спасения заграницей. Разрываясь, куда отправить её на лечение - в Израиль или Германию, остановились на последней, и тут встал вопрос денег. Квартира была уже продана, а на дачу в непролазной глуши …-ского района не нашлось покупателей. Ганжа крутился на трёх работах, отнимавших все силы без какого-либо намёка
Он никогда не забудет тот ясный и светлый день - один дней середины осени, когда бабье лето уже прошло, но по инерции продолжает мимоходом греть солнце.
Вечером лучи ложились косо, низко и у каждой встреченной им девушки сияла, сотканная из них корона на затылке в волосах. Мимо по дороге ехали сплошь иномарки, каждые третьи - новые, дорогие, купленные в кредит под залог имущества де юре, а де факто - под залог громадных рекламных проспектов, изобилия вакансий мерчандайзера и собсвенной уверенности в том, что после зимы вечное лето и это просперети - лучше! выше! сильнее!
– никогда не закончится.
Мимо Ганжи быстрым шагом прошли трое парней, тихо переговариваясь между собой. Задев плечом, проковыляла накаблучищах девушка - видение “мейд ин СПА” - так называл их Ганжа, увидев однажды на примере Айтен, что может сделать с уродиной грамотный косметолог и релаксация. Эта девушка нагнала тех трёх парней и остановила их, что-то втолковывая.Она спокойно чуть замедляли шаг, совершенно непольщённые её вниманием - вызывавшие таким поведением невольную “белую” зависть. Ганжа увидел, как девушка взяла у одного из парней телефон, принялась давить на кнопки.
“Баланса у неё нет, что ли”,- мелькнуло в голове, и он отвернулся рассмотреть прикленное на фонарный столб объявление, как вдруг раздался крик:
– Держи её, парень! Держи!
Мимо Ганжи мельекнуло розовое платье и он чисто инстинктивно схватил девушку за плечо, сжал вырывающийся локоть.
– Говорила позвонить надо, а сама бежать, а там номера, контакты…
– Наверняка подосланная…
– Записную книжку из бумажных иметь надо.
– Спасибо тебе, парень, колоссальный респект.
Его обняли за плечи, благодарили до звона в ушах, но прежде успел он расслышать говоримое
– Реакцию видел? Мгновенно схватил. Такие люди - талант. Надо брать.
И он “взялся” - без особого сопротивления, но с тайной гордостью и уже к ноябрю парковал во дворе машину.
– Заработал я, папа, достаточно. И матери хватило, и мне.- Говорил он довольно, ощущая себя действительно честным тружеником.
– Ну-с, покажи, - отец довольно потирал усы до той минуты, как увидел чёрно блестящий новенький кузов:
– Это что за гламур-БМП?
– спросил он резко.
– Хапятый, двигатель 4 и 8 - скромно ответил Ганжа, любуясь сиянием машины, тупым передом, красивыми фарами.
– “Бумера” насмотрелся?
– взвился отец.
– Нормальные люди на 2106 денег не имеют, а он… Это не честные бабки, нет. Или ты продавай его, или…
Или.
Той же ночью пришло от Элены из Германии смс о смерти матери – похоронили на турецком кладбище через семь часов после смерти, раньше сообщить не могла из-за нехватки средств – не зная, сколько уйдёт ритуальной конторе, боялась звонить, понадеялась, что врачи сообщат – но от врачей звонков почему-то не последовало и, закинув в сумку ноутбук и с десяток книг, Ганжа утром переступил порог съёмного, но дарившего до недавнего времени уют, а теперь ставшего таким чужим, дома.
Больше он в него не возвращался.
– Ты где теперь живёшь? Ипотека? – Шахин вгрызался в бутерброд с помидором крепкими белыми зубами.
Они сидели в ресторане в аэропорту. Разговор с Виктором был окончен, содержание передано в Москву и Шила велел встречать его вечерним рейсом.
– Завидую. У меня от этих таицких вод во рту одно гнильё. Где как, то у друзей, то вообще в машине. Чё-то не хочется брать ипотеку. Да и за наличку брать неохота. Ничего не охота мне. Слушай, а кого встречаем? И когда?
– Одного человека. – Шахин посмотрел на экран телефона. – Кажись, уже сейчас. Как так прослушали.. Пошли быстрее..
Занервничав, он рванулся как можно быстрее вон, в зал ожидания и выбежав из дверей, чуть не столкнувшись со Ступой пробежал мимо него и через секунду почувствовал, что его ухо схвачено крепкими пальцами.
– Супер я тебя хватал? – спросил сверху кто-то ласково.
– Отпсти йго бстра. – сказал другой.
На какую-то секунду ухо превратилось в океан боли, в котором он чуть было не начал терять сознание – Шахин еле удержался на ногах, но совладал с собой.
– Боря, сволочь, - начал он, однако осёкся: рядом Ганжа церемонно знакомился со всеми:
– Дмитрий, - представился он, протягивая руку Шиле.
Шахин увидел, как левая бровь Шилы поднялась куда-то вверх.
– Ну, Аслан. – сказал тот удивлённо.
– Абыл, но просто Боря. Настоящий Боря.
– Александр.
– Извините, ребят, нехорошо вышло – не встретили. Будильник не сработал, а эти, объявления, прослушали чего-то.
– Будильник? – Шила пристально посмотрел на Шахина, отчего последнему стало немного страшно. – Ага, есть такое. Врождённый папин мажор, но на счастье имеет талант – потом поймёшь, если поймёшь.
– Вы чё, втроём? – спросил Шахин, чтобы скрыть вздох облегчения – обошлось, обошлось. У Шилы прекрасное настроение – чёрт его знает, почему.
Шила не отреагировал – он быстро пошёл куда-то в сторону, что-то шёпотом втолковывая Боре. Ганжа крутился рядом с ними, но было не понятно, учавствует ли он тоже в разговоре. Шахину ответил Ступа.
– Впятером. Фаррух и Гога пошли звонить с такого телефона какой-то местной.
Шахин не сразу сообразил, что под “таким” телефоном подразумевается таксофон.