Хищники Аляски
Шрифт:
Девушка с бьющимся от страха сердцем стояла за загородкой. Гленистэр неуверенным жестом приподнял руку, потом снова опустил ее. Он покачал головой и отошел на шаг в сторону, дав противнику возможность пройти мимо него и выйти на улицу.
Уилтон обратился к управляющему:
– Мистер Морхаус, у нас есть приказы и постановления верховного окружного суда в Сан-Франциско, в силу которых деньги эти должны быть возвращены нам. – Он передал ему бумаги. – Нам не до шуток; золото принадлежит нам, и мы желаем его получить.
Морхаус внимательно просмотрел документы.
– Я ничем не могу помочь вам, – сказал он. – Документы эти адресованы не мне, а Мак Намаре и судье Стилмэну. Если верховный окружной суд прикажет мне выдать вам золото, я немедленно повинуюсь, но покамест я обязан хранить его здесь, впредь до приказа суда, поручившего мне его охрану. Этим путем попало оно ко мне, этим же путем и уйдет от меня.
– Мы хотим немедленно получить золото.
– Что делать? В данном случае я не могу руководствоваться моими личными симпатиями.
– Тогда мы сами возьмем его, – крикнул Гленистэр. – Мы терпим огромные убытки, и нам это надоело. Вперед, ребята.
– Стоп! – закричал Морхаус. – Не прикасайтесь к решетке. Эй, все на места.
Последняя фраза была обращена к клеркам; одновременно он выхватил ружье из-за конторки и взвел курок. Пробирщик взялся за дробовое ружье, кассир и клерки последовали его примеру. Было очевидно, что в Аляскинском банке сейфы охраняются основательно.
– Я отнюдь не желаю ввязываться в драку, – продолжал управляющий, – но деньги останутся в сейфах до тех пор, пока их не вытребуют законным путем.
Толпа заколебалась, но Гленистэр насмешливо крикнул:
– Ну, в чем дело? Вперед. Что с вами случилось?
По всему было видно, что удержать его было уже невозможно.
Элен почувствовала, что наступает страшная минута и старалась не терять присутствия духа. Она понимала, что и седой управляющий, и его бледные помощники, и мрачные, молчаливые люди за решеткой готовы на все.
Она видела могучих, загорелых людей, со стиснутыми челюстями и нахмуренными лицами, и светловолосых скандинавов, в голубых глазах которых горел боевой огонь. Их морочили на каждом шагу, обманывали, раздражали постоянными придирками, и теперь они стояли плечом к плечу, выведенные из себя бессердечным законом.
Внезапно к Элен донеслись с улицы слова команды и быстрые шаги. Над головами толпы, стоявшей против нее, блестели дула ружей. Шеренга солдат с примкнутыми штыками грубо проложила себе путь сквозь толпу у входа.
– Очистите помещение, – приказал офицер.
– Что это значит? – крикнул Уилтон.
– Это значит, что судья Стилмэн поручил высшим властям охрану золота, только и всего. А теперь уходите, да поскорей.
Толпа постояла в нерешительности, потом молча повиновалась, ибо сопротивление синему мундиру дяди Сэма оплачивается слишком дорогой ценой.
– Они обкрадывают нас с помощью наших же солдат, – сказал Уилтон, когда они вышли на улицу.
– Да, – мрачно ответил Гленистэр. – Мы хотели действовать в согласии с законом, но они принуждают нас возвратиться к первобытным средствам борьбы. Тут начинает пахнуть кровью.
Глава ХII. КОМПЛОТЫ ПРОТИВ КОМПЛОТОВ
Гленистэр ошибся, утверждая, что судья не осмелится ослушаться приказаний верховного апелляционного суда. Были сделаны заявления, требовавшие с его стороны приказаний о приведении в исполнение постановлений апелляционного суда – постановлений, неминуемо возвращавших и «Мидас», и золото, лежавшее в банке, их владельцам, но Стилмэн отказался что бы то ни было делать в этом направлении.
Уилтон созвал шведов и их адвокатов и советовал действовать всем сообща.
Дэкстри, вернувшийся из гор, присутствовал на этом собрании и по окончании его сказал:
– Мне лично гораздо приятнее бороться, когда я знаю, куда мой противник метит. Я будут следить за этой компанией.
– У нас есть люди, которые давно уже следят за ними, – сказал адвокат скандинавов. – Но им ничего не удалось узнать.
Дэкстри больше ничего не прибавил, но в ту же ночь занялся каким-то делом в постройке рядом с домом, где помещалась контора Мак Намары.
Он снял там комнату в верхнем этаже, с окнами, выходящими на задний двор, с помощью своего компаньона пропилил пол чердака, после чего вылез на крышу через слуховое окно.
К счастью, дома стояли почти вплотную друг к другу, причем на обоих возвышались четырехугольные карнизы, какие часто встречаются в лагерях золотоискателей. Так что с другой стороны улицы не было видно, что делается на крышах. Это позволило ему добраться незамеченным до соседней крыши и там пропилить дыру чердака. Он осторожно спустился в выпиленное отверстие на настилку, сделанную из балок, зажег свечку и, найдя место над конторой Мак Намары, прорезал дырочку таким образом, что он мог, распластавшись на балках, видеть большую часть помещения, находившегося под ним.
Здесь он водворился с раннего утра и проторчал до позднего вечера, терпеливый, как индеец на охоте, и вышел оттуда только ночью, закоченев, проголодавшись и в отвратительном настроении.
За это время состоялся еще один митинг владельцев приисков, и было решено послать Уилтона с надлежащими доверенностями и копиями некоторых протоколов суда в Сан-Франциско на «Санта Марии», вновь прибывшей в Ном и возвращавшейся на юг.
Он должен был подать жалобу на судью за неповиновение верховному суду; все надеялись на то, что он энергичными действиями быстро добьется удовлетворения их требований.
На заре Дэкстри вернулся на свой наблюдательный пост и только в полночь покинул его, чтобы повидаться с адвокатом и Гленистэром.
– За вами весь день шпионили, Уилтон, – начал он. – Им известно, что вы едете в Штаты. Вас арестуют завтра утром.
– Арестуют? За что?
– Я тоже не помню состава преступления – двоеженство, насилие, измена, – кто его знает. Факт тот, что они засадят вас в тюрьму, а этого им только и нужно. Они считают, что вы единственный умный адвокат, способный чинить им препятствия, и притом неподкупный.