Холодное Сердце Железных Королевств
Шрифт:
Понимая, что именно он стал виновником случившегося, Лука пошёл на крайние меры. Не видя иного выхода, он сделал глубокий вдох, готовясь ответить на оказавшееся столь неожиданным откровение откровением, что должно было расставить все точки в хитросплетении чувств.
– Я не могу ответить вам взаимностью, потому что моё сердце уже принадлежит другой.
– склонив голову прошептал ей на ухо варкастер, осторожно гладя по волосам.
– Мы тайно обвенчались и поклялись друг-другу в верности перед ликом Менота, и я не могу предать эту клятву.
– И ты её любишь?
– не поднимая
– Люблю больше жизни.
– Кто она?
– тут же спросила ледяная ведьма тоном, не предвещавшем ничего хорошего.
– Я не имею права говорить. Даже о том что мы обвенчались я не имел права сказать. Разглашение обернётся несмываемым позором и горем для нас обоих. Я доверился вам, как вы доверились мне, чтобы вы поняли причину моего отказа. У вас впереди ещё целая жизнь и вы встретите много достойных женихов получше меня. Я же клянусь перед ликом Менота, что всё сказанное сегодня не покинет этот зал.
– А она любит тебя так же сильно?
– неожиданно спросила Эльза Аренделл, подняв голову и взглянув на него раскрасневшимися, заплаканными глазами.
– Да. Но её отец против, и у него было достаточно влияния и власти, чтобы загубить мою карьеру и опорочить доброе имя. Он хотел уничтожить меня, и у него почти получилось. Поэтому я заключил сделку с дьяволом, став карателем. Я не могу от неё отказаться, и не имею права впутывать в неё вас.
– Ты говоришь так, будто продал душу инферналам.
– с опаской заметила герцогиня.
– Не инферналам, но людям, что будут пострашнее любого инфернала.
– горько усмехнулся иронии собственных слов Лука.
– Их влияние безгранично, а их дела ещё страшнее. Но для меня это единственный способ возвыситься, поднявшись со дна, куда я был низвергнут влиятельным врагом за своё незнание. Я уже прошёл по этой дороге слишком далеко, и для меня пути назад нет. Но я знаю, что пройдя его до конца я обрету и богатство, и титул, и вожделенное счастье, а спесивый отец моей возлюбленной сам отведёт её к алтарю в день нашей свадьбы.
– И ты веришь, что она дождётся тебя, а её отец не найдёт жениха получше?
– Все найденные им женихи после короткой беседы с парой доброжелателей отказались даже от помолвки, несмотря на очень щедрое приданое и богатые наделы за невестой. Которая любит и ждёт меня, и только меня. Я не имею права предать её веру и любовь.
Но в ответ собеседница только горько усмехнулась, чем поставила Краснова в тупик. Ему уже казалось, что это первые признаки намечающейся истерики.
– Чтож, теперь у нас с Анной по одному неудачному роману.
– всё же объяснила причину своего веселья герцогиня.
– Вот только мой избранник не стал лгать, изображая влюблённость, хоть и пытался меня убить. Разве что это было до, а не после признания в любви.
– Да и ваша сестра не пыталась убить своего жениха.
– У неё просто не было возможности. А так его бы убила любая после такого предательства.
– уже без тени улыбки объяснила девушка.
– Верность - неотъемлемая составляющая благородства. Жаль что немногие в наши дни вспоминают об этом. Но гораздо сильнее я жалею о том, что твоя верность не принадлежит мне.
– Мне жаль что всё так вышло, герцогиня...
Эльза провела рукой по нагруднику ковника, словно стряхивая невидимую пыль.
– Твоя невеста, Лука, ждёт назад того славного и весёлого выпускника академии, каким ты был когда мы первый раз встретились. А вернёшься к ней ты, машина для убийства, придаток к варджеку, неспособный даже улыбнуться. Ты уже не сможешь стать другим. Неужели ты думаешь, что она примет тебя таким?
Герцогиня вздохнула и отвернулась к огню.
– Прости, я... Лучше уйди, пока я не наговорила того, о чём буду сожалеть. Уходи, Лука.
– Как прикажете, герцогиня.
– коротко кивнув, Краснов развернулся и зашагал к выходу. Он дошёл до двери, когда Эльза окрикнула его.
– Постой! Лука, что бы ни случилось, тебе всегда будут рады в этом замке. Помни об этом. Теперь иди.
Ещё раз взглянув на застывшую у камина девушку в сверкающем голубом платье, сотканном изо льда невероятным мастерством магии холода, варкастер молча вышел из зала и закрыл за собой дверь, чтобы больше не мучать хозяйку замка. На душе было муторно от понимания того, сколько боли он только что причинил ей, разрушив иллюзии и разбив преисполненное зарождающихся чувств сердце. Но он знал, что поступил правильно, не став подыгрывать этому безумному увлечению и вернув герцогиню на грешную землю прежде, чем она поднялась слишком высоко на крыльях вдохновенных фантазий и самообмана.
Поэтому когда Лука отправился к себе, его шаг был твёрд, а мысли чисты.
Но сколь бы он ни был уверен в своей правоте, слова герцогини глубоко засели у него в голове, посеяв семена сомнения. Насколько жизнь и служба карателя изменили его? Действительно ли он превратился в "придаток к варджеку"? Сможет ли он вернуться к любимой и будет ли она счастлива его возвращению? Не станет ли долгожданная свадьба началом её мучений в браке с чужим, нелюбимым человеком?
Эти вопросы уже терзали его после ранения. Когда он понял, что остался практически без лица. Владевшие им тогда чувства глубочайшего отчаяния и непроглядной безнадёги даже вспоминать было страшно. Потому что одна мысль о том, что он вернётся к возлюбленной уродом, повергала в ужас. Ведь даже если бы она не отвергла его, то оказалась бы обречена всю оставшуюся жизнь страдать, глядя в его лицо или ту маску, которая бы его заменила. Именно в это время к нему всё чаще приходила мысль о том, что лучше было умереть ещё там, в горах. Потому он и кинулся под обстрел не задумываясь, что готов был умереть, лишь бы забрать изуродовавшую его ледяную ведьму с собой в Уркаэн.
Войдя в отведённую ему гостевую комнату и заперев дверь, Краснов поспешил расстегнуть замки доспехов и снять кирасу, чтобы поскорее добраться до внутреннего кармана форменной куртки, где хранилось его сокровище - письма от Алёны. Отец догадывался о том, что "позорное увлечение" его дочери не закончилось с удалением "наглого выскочки", и проверял всю её корреспонденцию с помощью нанятых шпионок. Поэтому вести переписку можно было только через патрона, во власти которого было доставить послание кому угодно так, что даже доверенные слуги великого принца не смогли бы его перехватить.