Холодное Сердце Железных Королевств
Шрифт:
Ханс. Тринадцатый сын своего отца в тринадцатом поколении своего рода. Неудачник, над которым издевались и насмехались все. Отец даже не помнил его имени, называя просто Тринадцатым. Братья испытывали на нём все свои шуточки и приколы. И младшему всегда доставалось на орехи за чужие шалости, потому что свалить на него вину за разбитую посуду, попорченную мебель или порванную портьеру для всех двенадцати старших братьев было буквально долгом чести. Даже слуги не сильно с ним церемонились. Он для них был просто одним из множества наследников, которые никогда не получат власти. А значит, и любезничать с ним нечего.
Только мать относилась к нему по-человечески. Она вообще любила всех своих детей, даже Ханса. Она уговорила
Его меч - вот и всё наследство, которое он получил, когда покинул отчий дом. Отец и братья были против этого, но мать настояла. Хансу было не суждено стать полноценным кастеляном - хозяином земель его отца. Не суждено занять место в конклаве кастелянов, где он мог бы участвовать в принятии решений, от которых зависела судьба королевства. Громкий титул, тысяча золотых, место в академии - вот и всё, что было уготовано ему отцом. Кроме меча.
Скандал гремел без малого две недели. Чтобы семейную реликвию отдали не старшему, а младшему сыну, матери пришлось превратить жизнь отца в настоящий ад. Дело уже подходило к разводу и было на грани публичного скандала, грозя выплеснутся даже за пределы королевства. И только когда над кастеляном Южной Хезы нависла тень королевского гнева, отец уступил.
Древнее оружие, выкованное мастерами Рула в тёмные времена Восстания. Семейная реликвия, передававшаяся от отца к сыну уже почти пять веков. Оружие, которое видело больше битв, чем могли вспомнить историки. Более того, это был один из ста первых меканических мечей, созданных для битвы с Орготом. Ханс до сих пор поражался искусством гномских оружейников и аркмехаников древности. Тем, насколько филигранно был выкован клинок. Как точно и ровно были вытравлены в металле руны заклятий и вплавлены лини проводников магической энергии, тянущиеся от спрятанной в рукоятке батареи. Батареи, которую меняли раз в десятилетие вот уже без малого пять веков.
Он тоже поменял батарею, когда взял из рук отца это оружие. И не раз убедился в его силе. Он повидал немало современных клинков. И на их фоне его меч казался необычайно простым, лёгким и аккуратным, идеально сбалансированным оружием. Оружием, которое становилось частью его самого.
Стоило только нажать кнопку, замаскированную под украшение на эфесе, и клинок практически сливался с рукой, становясь её продолжением. Казалось, что меч сам помогал своему хозяину ставить блоки, парировать чужие удары, колоть и рубить врага. И его сияющий клинок рассекал доспехи и плоть с одинаковой лёгкостью, оставляя глубокие обожжённые раны. А то и вовсе обращал врага в пылающий факел. Ханс до сих пор помнил предсмертный вопль того несчастного, что сгорел живьём от пламени, которое породил скользящий удар меканического меча по его доспехам.
Этот меч молодой кастелян пронёс через годы. С ним он выходил в море, развлекался в кабаках, сражался на дуэлях и вёл переговоры. Порой ему казалось, что даже отключённый, этот клинок придаёт сил и наполняет своего хозяина уверенностью, железной волей и яростью, ревущей подобно дикому пламени. Что меч был живым, и молил хозяина о битве. Молил о горячей крови врагов, которая будет кипеть на его лезвии, даруя своему господину новые победы.
И в этот момент нерешительности и отчаяния, Ханс мог рассчитывать только на помощь своего верного оружия. Один, в этой чужой стране, окружённый людьми, которые презирали его. Для хадорцев он был человеком второго сорта. Висконт уже дал понять, что если положение не стабилизируется, а лето не вернётся, именно юный кастелян станет козлом отпущения. А это значит, что именно над ним навис топор палача.
Анна. Мысль об этой юной герцогине грела душу и пугала одновременно. С одной стороны, она была просто восторженной дурой, которая с радостным визгом готова была выскочить замуж за первого встречного. И через неё можно было уже претендовать на герцогский титул и земли Аренделла. А для тринадцатого сына это было единственным шансом получить настоящую власть. Даже не смотря на целую стаю тараканов в голове этой рыжеволосой бестии и чёрт знает сколько скелетов в её шкафу.
Но ведь была ещё старшая сестра, которая всё портила. Герцогиня Аренделла Эльза. Коллаборационистка, хадорская подстилка, дважды изменница, которая предала сперва Ллаэль, а теперь и Хадор. Проклятье рода Аренделл, ведьма чудовищной силы, которая обрекала собственных людей на смерть от холода и голода. Но, она была сестрой Анны.
Убить ведьму желают буквально все. Военная машина Империи уже пришла в движение, раскручивая свои шестерни. Висконт уже затребовал карательную операцию и назначил сроки проведения чистки. Да и остальные представители администрации не сидят сложа руки. Но, если Эльза погибнет, то один Морроу знает, как долго продлится эта зима. И если он, кастелян Южной Хезы, решил связать свою судьбу с герцогством Аренделл, то нужно заставить герцогиню вернуть лето.
А потом, будет уже проще. Хадорцы не прощают измены. Эльзу Аренделл казнят как предательницу и клятвоотступницу, тут и к гадалке не ходи. И Анна, как единственная наследница, станет новой герцогиней Аренделла. А сам Ханс станет герцогом, как её законный муж. Конечно, без благословения старшей сестры будет сложно. А если Анна погибнет до венчания в этих снегах, то придётся как-то уговаривать посадника и остальных представителей хадорской администрации.
Но все эти вопросы были решаемы, и курс действий был ясен. Судьба впервые за почти двадцать лет улыбнулась тринадцатому сыну. Оставалось только ухватить свою удачу и не выпустить из рук. До сих пор события развивались исключительно в его пользу. И пусть так будет и впредь. А сам Ханс пока займётся насущной рутиной. Но, если ситуация изменится, он вступит в дело без страха и сомнений.
Светает. А это значит, что время на размышление кончилось. После завтрака нужно снова браться за дело. Чтобы народ знал, что новый герцог заботится о них.
Анна не помнила, как заснула. Она просто уткнулась носом в жёсткую оленью шкуру и закрыла глаза. Потому что терпеть головную боль уже было невмочь. А в следующее мгновение летнее солнце уже било в глаза, пробиваясь даже через сомкнутые веки, вместе с ослепительным сиянием снега вокруг. Юная герцогиня обнаружила себя лежащей на боку Свена перед костром, на котором Кристофф как раз готовил завтрак.
Анна никогда не думала, что подогретая на костре консервированная говяжья тушёнка с перловкой может быть настолько вкусной. Даже без хлеба. Хотя, скорее всего, просто голод и напряжение последних дней давали о себе знать. Юной герцогине всё же было несколько неудобно есть с ножа прямо из банки. Но других приборов не было вовсе. А вместо салата, гарнира и десерта была морковь.
После такого завтрака, наконец-то хоть немного выспавшись и отдохнув, они снова двинулись в путь. Идти пешком было довольно утомительно. И ещё хорошо, что всю поклажу навьючили на Свена. Хотя, поклажи было не так уж и много. Да и разговор толком не клеился. Не о чем было разговаривать хадорскому проводнику, чьим ремеслом была добыча льда на продажу, и ллаэльской дворянке, которая была сигнарским королевским ганмагом и шпионкой на полставки.
А путь их лежал всё выше и выше в горы. Из-за нападения Тарнов они отклонились от прямого маршрута, и были вынуждены заложить небольшой крюк на восток, обходя ущелье. Анне было не по себе от того, что она наделала. И её мысли снова и снова возвращались к ночной погоне. К первобытной ярости волков и их хозяек. К пылавшим ненавистью глазам наездниц Тарн. И к кровавому туману, в который превратилась голова дикарки.