Холодный суровый Кэш
Шрифт:
Но прямо сейчас Джина была с Чадом на восьмидесятом этаже, а я в бледно-синем кабриолете «мини купера» с девушкой по имени Эванжелина, чьи глаза напоминали мне о шторме, а слова были слишком мягкими для моих ушей. Девушкой, которая так удерживала мою ладонь посреди оживленной улицы, словно от этого зависела ее жизнь.
А может, наши жизни.
– Значит, ты выросла здесь, но сейчас живешь где-то в другом месте? – спросил я, когда она повернула по автостраде в сторону Малибу. Шикарное дерьмо.
– Да, я хожу в колледж в Нью-Йорке, но я, похоже, дома на весь семестр. Мой отец все еще живет здесь.
Я старался не быть неуверенной задницей, но мне уже было известно, что эта девушка была слишком сладкой, слишком богатой, слишком, черт возьми, горячей, чтобы везти меня к ней домой. А теперь я узнал, что она учится в колледже. Все это заставляло меня чертовски сильно жалеть, что я не имел бльшего, чем простой аттестат о школьном образовании, а еще о том, что провел год в тюрьме. Жалеть, что я не стал кем-то большим, чем простым поваром.
И даже это место я получил несколько месяцев назад в качестве повышения. До этого я два года мыл посуду.
Мне потребовалась секунда, чтобы вспомнить: я больше не работал поваром. Теперь я – рэпер с контрактом на запись альбома, а также выделенным мне временем в студии на следующей неделе. И международным туром.
– И куда ты поступила? – спросил я, всеми силами стараясь выглядеть непринужденно.
– Ох, Джульярд? – произнесла она мелодичным голосом, закончив вопросом, словно я мог никогда не слышать об этой школе.
– Дерьмо, – медленно выдохнул я, потому что... Черт. – И на чем ты там специализируешься, Эванжелина?
– Играю на пианино. Вроде как.
Похоже, она пыталась приуменьшить свой талант. Я закатил глаза, качнул головой и усмехнулся.
– Вижу. Значит, ты одна из тех студентов, которые попадают туда не будучи горячими талантами? Не знал, что такие существуют.
– Я не скромничаю, просто знала там одного парня.
Теперь я по-настоящему рассмеялся.
– Девочка, когда ты так говоришь, создается впечатление, что ты дружишь с боссом мафии. Словно у вас с ним связь.
Она включила поворотник, бросив на меня косой взгляд.
– Я итальянка.
– Дерьмо, ты разыгрываешь меня.
– Да, это так. Но я действительно знаю там одного парня. Он – брат моего отца и, по совместительству, сидит в приемной комиссии. Я даже не участвовала в прослушивании, – она поджала губы, перейдя на шепот. – Поверить не могу, что рассказала тебе об этом. Я никогда никому не говорила. На самом деле, это мой самый страшный секрет.
– Ты счастливица, Эви.
– Почему? Из-за того, что мне не пришлось пытаться произвести фальшивое впечатление на полную критиков комнату, где каждый знал, что я владею инструментом на уровне чуть выше среднего?
– Нет, потому что если это твой самый страшный секрет, тебе повезло.
– О, да? – она свернула с автострады, и мы стали спускаться по улице, по обе стороны от которой росли пальмы, а дома невозможно было разглядеть, поскольку они скрывались далеко за массивными воротами. – А какая у тебя самая неловкая правда, Кэш Флоу? Ну, я имею в виду, кроме твоего рэперского имени.
– Тебе не нравится мое сценическое имя? – я рассмеялся, оценив ее честность, поскольку сам его ненавидел.
– Ты уходишь от темы, – недовольно отметила она. – Вернемся к неловким вещам.
– Девочка, у меня так много тупого дерьма, что не стоит и начинать.
– Попробуй.
– О, однажды меня арестовали за кражу «Сларпис [4] » в «7-11 [5] ».
– Я тебе не верю.
– Я знаю, ладно? Я настоящий гангстер.
– Так это правда? – спросила она, набирая код на панели рядом с железными воротами.
– Да, это было в девятом классе. Тогда я впервые надел наручники.
– Они правда арестовали тебя за фруктовый лед?
4
«Сларпис» – марка мороженного.
5
7-11 – название сети магазинов.
– Ну, у нас была куча травки.
– О, теперь в этом замешаны «мы». Сюжет становится более объемным, – Эви рассмеялась, и ее смех был настолько удивительно свежим, такой ясный, чистый и настоящий, что я почувствовал, как член вдруг затвердел. Черт возьми, когда еще я становился твердым от одного лишь девичьего смеха?
Ворота раскрылись, и перед нами предстал особняк.
– Да, – произнес я, чувствуя, что должен был выбрать более мрачную историю, которая нарисовала бы меня бльшим придурком. Бог знает, было много фигни. Мы с братом были полными идиотами. И парни, с которыми мы зависали, были такими же безголовыми, как и мы. Самая печальная правда была в том, что я все еще был бы с ними, если бы они не оставили меня первыми.
– Итак, моя комната позади, в гостевом доме, – сказала Эви, выходя из машины.
Я проследил за ней взглядом и решил проверить телефон, поскольку он вибрировал последние пять минут.
Чад: Куда ты ушел, черт побери?
Я: Прочь. Вернусь домой позже.
Я поставил телефон на беззвучный режим. Просто не мог сейчас находиться рядом с Чадом. Он хочет гребаного контроля надо мной, а я не мог позволить ему это. Максимум, который он смог от меня получить – подписание контракта. И дело даже не в нем и Джине – честно говоря, это хорошо, что все так закончилось. Я, наконец, смог сбросить багаж, который не мог выбросить самостоятельно.
Я был благодарен за этот контракт, но мне нужен был способ вложить сердце и душу в музыку. Прямо сейчас я пытался связать воедино мою публичную персону – этого бывшего заключенного рэпера – и того, кем я был на самом деле. Кем являлся прямо здесь и сейчас.
Двое разных людей.
– Ты идешь? – спросила Эванжелина, и я кивнул, положив мой телефон в карман.
Я улыбнулся, позволяя ей вести меня. Мой желудок сжался, поскольку, дерьмо, я чувствовал себя некомфортно в этом дорогом, как ад, месте.