Homo Divisus

Фиалковский Конрад

– Тертон любил здешние края, - сказала Эльси.
– Может, и ты полюбишь.

– Тертон любил свою работу, - поправил Норт.
– Он был лучшим из всех известных мне манипулянтов.

– Тертон - это тот, что умер?

– Твой предшественник, - пояснил Норт.
– У него случилась авария в старой лаборатории... Видимо, защита была недостаточной.

– Я принимаю его лабораторию?

– Да. До сих пор она была опечатана. Полгода не могли найти замену. Только ты...

– Я в этом не разбираюсь. Вы, конечно, не в курсе, но, кажется, совершена ошибка. Я не манипулянт.

– Не шути. Тебя прислали по специальному решению Опекуна, а он не ошибается.

Корн не ответил. Сумерки сгущались, пустыня понемногу теряла краски. Норт включил дальние огни. Через стекло была видна светлая полоса бетона и песок по обочинам.

– Взгляни на огни справа. Это институт, - сказала Эльси.

Норт резко затормозил. Корн схватился за спинку переднего сиденья.

– Что случилось?
– встревожилась Эльси.

– Кажется, еще один из четвертого павильона, - ответил Норт, открывая дверцу.

Корн тоже выскочил из машины и увидел посреди дороги темный предмет. Это было какое-то животное. Корн подошел ближе. В свете фар животное напоминало кошку средней величины, только вместо шерсти у нее были иглы в несколько сантиметров длиной, которые отражали свет.

– Надо его взять, - сказала Эльси.

– Не стоит. Не выживет, - Норт тронул ногой иглы, которые отозвались характерным металлическим звоном.
– Днем у них еще есть какие-то шансы, но сейчас, кога температура упала...
– он еще пошевелил животное, и Корн увидел, что у того дрогнули лапы.

– Что это?
– спросил он.

– СМ-3. Другого названия нет. Генетически далекий потомок кошки.

– А иглы?

– Для излучения избытка тепла. В общем, не очень удачная биоконструкция. Практически бесполезная, не выдерживает ночных температур пустыни. У нас было еще несколько экземпляров для продолжения опытов, но я слышал, сегодня утром по чьему-то недосмотру они сбежали из клеток. Последнее, что им остается после всех экспериментов. Они жаждут свободы и... погибают.
– Норт столкнул животное на обочину.
– Здешним стервятникам будет неприятный сюрприз. Они не привыкли к подобным шедеврам эволюции.

Машина двинулась. Когда они проезжали мимо, животное еще раз блеснуло в свете фар.

– Я помню проект уничтожения малых грызунов пустыни.

– Вот именно, - отозвался Норт.
– Но... откуда ты это знаешь?

"Действительно, откуда?" - подумал Корн, напрасно пытаясь отыскать в памяти соответствующую информацию.

– Вероятно, кто-нибудь рассказывал там, на севере, - сказала Эльси.
– Вы ведь ни о чем другом не говорите, только о своих экспериментах.

– Маловероятно. Эксперимент носит ограниченный характер, о нем даже у нас не все знают.

– Не помню. В самом деле, не помню, - сказал Корн, чувствуя неловкость от сознания, что ему не верят.

– Любопытно, - заметил Норт и больше к этой теме не возвращался.

Они остановились перед зданием, напоминавшим бетонированные бункеры, в которых Корну довелось как-то побывать еще с отцом. Тот говорил, что бункеры остались со времен войны. Война кончилась задолго до рождения отца, но Корн знал о ней много - часто говорил с отцом, когда еще был мальчиком, а в таком возрасте запоминают все, о чем говорят отцы. Он помнил, что после войны началась атомная эра, а сама война была беспощадна и жестока, как эволюция, и так же, как в процессе эволюции, в ней решался основной вопрос: жизни и развития. Больше никогда он бункеров не видел, потому что в его времена дома строили вверх, а не вкапывали в землю. В толстых, слегка наклонных стенах были пробиты широкие окна, в них горел свет.

– Я буду здесь жить?
– спросил Корн.

– По крайней мере, пока. Займешь комнату Тертона. В глубине расположены лаборатории. Это очень старое здание, и не только снаружи. Наверху размещаются жилые комнаты в стиле прошлого века, не очень удобные. Видишь ли, - Норт замялся, - в определенном смысле Тертон был человеком со странностями. Хотел жить только здесь и здесь же хранил свой архив.

– Но ведь...

– Скажи ему прямо, Берт, - прервала Эльси.

– Хорошо. Тертон просил, чтобы именно его преемник сам перенес архив и записи. Он, знаешь, иногда пользовался ручкой. Оригинал.

– Что значит, просил?

– Он неоднократно упоминал об этом в разговорах. Признаться, я не вижу здесь смысла, так что, если хочешь, я поселю тебя в гостинице, а завтра прикажу перенести архив в обычный павильон.

– Берт, мы же договорились...

– Пусть Корн решает сам. В конце концов, нельзя человека силой заставлять жить в таком помещении.

Корн взглянул на Эльси.

– Я поживу здесь несколько дней, - сказал он.
– А там посмотрим...

Оставшись один, он осмотрел комнату. Двустворчатые двери, какие порой можно увидеть в стереовизоре, большой дубовый письменный стол, вероятно, еще более древнее кресло, покрытое потрескавшейся, местами протертой кожей. В остальном обстановка была обычной: стереовизор, ключ к мнемотронам с большим серым экраном для чтения и калькулятор Опекуна с отверстием для знара. У Корна было такое ощущение, будто он давно знает и эти вещи, и то, что за небольшой раздвижной дверью расположена уютная спаленка с широкой кроватью и подушкой, расшитой драконами, происхождение которой он должен был бы помнить. Информация эта таилась где-то на краю его памяти, но когда он сосредоточивался, чтобы извлечь ее, она расплывалась, и он уже начал сомневаться, была ли она там вообще. Он стоял перед дверью и, когда, почувствовав его присутствие, она отошла в сторону, увидел кровать, подушку и шлем, висевший на толстом пружинном захвате, укрепленном в стене. "Шлема здесь не было", - подумал он, и только тогда сообразил, насколько абсурдна эта мысль. Он, "ожидавший" все то время, когда комнату занимал Тертон, не мог этого помнить.

Ванная была дальше. Он дернул блузу, и она разошлась вдоль невидимого шва. Корн все еще не мог привыкнуть к этому, и подумал, что сорочка, которую он носил полвека назад, нравилась ему больше. Он уже собирался принять душ, когда динамик, расположенный где-то под потолком, тихо загудел.

– Можно к тебе на минутку?

Он взглянул на экран интервизора и увидел лицо Эльси.

– Сейчас?

– Да.

– Пожалуйста.

Он привел блузу в порядок, прошел в кабинет и отворил дверь. Эльси вошла и осмотрелась.

– Наверно, ты здесь все изменишь?

– Не знаю. Пожалуй, нет. Я еще не думал.

– Тертон любил эту комнату. Вечерами он работал дома, а не в лаборатории, - Эльси присела в одно из двух современных удобных кресел, стоявших у стены рядом с небольшим столиком.
– Принеси мне молока, пожалуйста.

Когда он вернулся со стаканом, она стояла возле письменного стола.

– Здесь не было никаких его бумаг? Я тебе говорила, что он иногда писал ручкой на бумаге?

– Не было.