Хорошая война
Шрифт:
Защитники улицы любезно предоставили нападавшим возможность вынести через ворота раненых и убитых. Главное, зачем это было нужно, — потянуть время до того, как придет помощь, или, в худшем случае, перевести дух до следующего приступа. Стараниями Шарлотты все были уверены, что помощь непременно придет, но никто не знал, откуда.
Макс воспользовался паузой, чтобы… Ничем он на самом деле не воспользовался, а просто вошел в караулку, бросил на пол рукавицы и шлем и плюхнулся на табурет. Кто-то принялся обмахивать его войлочным беретом как веером. От берета воняло потом и кровью, но легкий ветерок компенсировал эти мелкие недостатки.
В караулку вошел Франц. Он прижимал ко лбу мокрое полотенце и хромал на обе ноги.
— Господи, Ваша светлость, не знаю, чем у Вас набита голова, но шея у Вас стальная.
Франц потер свою многострадальную шею.
— Я пропустил всего два удара в голову. А Вам досталось раз в десять больше. Как так получается, что я лежу у всех под ногами, а Вы останавливаете их атаку в одиночку?
— Сам удивляюсь, — мрачно ответил Макс, — что там видно через ворота?
— Они растаскивают трупы. Скоро будут атаковать еще раз, — доложил швейцарец.
— И мы все умрем? Или есть какие-то предложения?
— Тяните время, Ваша светлость. Вызовите кого-нибудь на поединок. Патер нас не бросит.
— А вы? Трусите?
— Нас всего семеро на ногах, и все раненые. Выбирайте — или Вы и семеро нас против них всех сразу, или Вы один бьете их по очереди.
Макс сжал зубы. Хотелось обозвать швейцарца трусом, но тот был прав.
— Вспомните мессира де Баярда и мост через реку Гарильяно! — продолжал маленький швейцарец, — там было двести рыцарей, здесь вместе с пехотой столько не наберется!
— По-твоему, я похож на де Баярда?
— Да, да, Вы очень на него похожи! Вы только что героически сдерживали их у второго вагенбурга! Они убоялись Вас и отступили!
Сравнение с героем, ставшим легендой при жизни, стало решающим аргументом. Макс взялся за свой верный меч, но сразу отложил его в сторону. Сейчас больше пригодилось бы что-нибудь полегче. Он окинул взглядом караулку. Поллэкс? Ни в коем случае. Короткий меч? Тоже нет. Копье? Вспомнился бой Патера с епископом. Выбор был сделан. Каждый рыцарь, тренируся на конный турнир, учится работать копьем. В пешем бою все по-другому, но верный глаз и твердая рука с привычным оружием не подведут.
— Если кто-то из них победит, мы постараемся Вас отбить, — успокоил Франц.
Макс вышел к воротам.
— Вы жалкие трусы! Я вызываю любого желающего! Двух! Трех! Оружие любое!
Рыцари Бурмайера переглянулись. Война войной, но отказаться от поединка значит потерять лицо. Да, достигли преимущества. Да, собирались атаковать. Да, можем победить. Да, цель иногда оправдывает средства. Но потерять честь ради всего-навсего грабежа богатой улицы? Всего-навсего за стандартную плату наемников?
— С прикрытием пехоты этот парень непобедим, — поднял забрало рыцарь с двумя птицами в гербе.
— Он и так непобедим. Помнишь турнир? — ответил ему рыцарь с бургундским крестом.
— Он устал. Он даже снял часть железа.
— Уверен, что первый, кто к нему сунется, ляжет раньше, чем монах прочитает 'Отче наш'.
— Зато второй его ранит, а третий добьет.
— За это время кто-нибудь придет ему на помощь.
— Если будешь трусить, ему тем более придут на помощь.
Последнюю фразу рыцарь с птицами намеренно произнес заметно громче остальных. Открытые и закрытые забрала повернулись в их сторону.
Рыцарь с бургундским крестом плюнул под ноги 'птицам' и вышел вперед. В правой руке он держал меч, в левой щит-павезу.
Макс протянул руку и вытащил из-за ворот на всеобщее обозрение свое оружие. По рядам прокатилась волна возгласов удивления. Кто-то попытался покрутить пальцем у виска, не снимая латной рукавицы. Копье! Не рыцарский лэнс, а обломанная пехотная пика.
Рыцарь с птицами продержался совсем недолго. Макс сделал всего два ложных замаха, а третьим ударом вогнал копье точно в правый локтевой сгиб, одно из немногих уязвимых мест латника.
Вторым вытолкнули рыцаря с бургундским крестом. Тот был вооружен поллэксом и рассчитывал на свое умение брать защиты древком. Не помогло. Макс не стал бить первым, а когда 'бургундец' под крики соратников наконец-то ударил, Макс повернулся, чтобы топор скользнул по нагруднику, и поразил глазницу забрала коротким выпадом.
Третий вышел в доспехе ландскнехта и с двуручным мечом. Макс мягко парировал первый удар (древко все-таки треснуло) и воткнул длинный граненый наконечник в незащищенную стопу. Раненого оттащили оруженосцы, а кто-то из солдат протянул Максу второе копье.
— И откуда такие берутся? — проворчал Бурмайер, имея в виду проигравших, — если и четвертый обосрется, придется самому прикончить этого де Круа.
Четвертый начал с того, что срубил наконечник копья тяжелым старомодным фальшионом. Макс прыгнул вперед, перехватил руку с оружием и ловко провел болевой прием. Хрустнул плечевой сустав. Пальцы разжались, клинок зазвенел по мостовой. Макс раскрутил побежденного и с силой толкнул его в сторону вражеского строя.
Бурмайер скрипнул зубами и спешился.
— Назад! — крикнул он какому-то латнику, робко сделавшему шаг вперед.
— Разойдись! — скомандовал стоявшим впереди солдатам. Подходя к воротам, он отцепил от пояса маленький щит-баклер и вытащил из ножен меч. Подбородник оставил сложенным, лицо открыто.
За это время Макс вернулся к воротам, ему вытерли пот, дали глотнуть вина из фляжки и подали третье копье.
Как ни странно, Макс впервые встретил своего нового старого врага лицом к лицу. Он даже не понял, кто принял вызов на этот раз. Бурмайер же видел и последние четыре поединка, и предшествовавшие два приступа, и весь турнир от начала до конца.