Хорошая война

Зубков Алексей Вячеславович

— Он выбросил того рыцаря в окно, — шепнула мужу Аурелла Фальконе.

— Ха! Забавно! В окно! — рассмеялся Джанфранко, — Вы слышали, он не успел вызвать рыцаря на поединок, потому что сам же выбросил его в окно!

Примерно половина гостей посчитали шутку действительно смешной, остальные ограничились протокольными улыбками.

— И все из-за моей старушки! — не унимался Джанфранко.

Аурелла прикусила губу. Тяжело быть благородной дамой. Жена какого-нибудь торговца или ремесленника за 'старушку' могла бы прилюдно разбить об мужа две-три тарелки с едой и никто бы ей слова не сказал.

— Да, не видели вы ее в лучшие годы… Было время… Я встретил ее в

церкви и влюбился. Такая чистая, юная, стройненькая. Не прошло и неделю, как я ее… хм… в общем, она стала моей.

Аурелла молча поднялась и вышла из зала. Муж проводил ее взглядом и продолжил рассказ.

— Ее отец был очень недоволен. Хотел мне эти оторвать, которые внизу болтаются… ноги. И руки! — граф демонстративно бросил взгляд на епископа.

Епископ поморщился, но промолчал. Граф продолжил, как ни в чем не бывало.

— Но он, как говорится, не успел, ха-ха. Пока он собирал своих родственников, я выкрал Ауреллу из запертой комнаты и увез к Алессандро.

Альфиери поднял голову от тарелки, давая понять, что речь идет о нем.

— Мы с Алессандро друзья с ранних лет. Мы все делали вместе: и пили, и сражались, и болели, и выздоравливали. В осаде делили на двоих последнюю собаку. Вы не пробовали собаку? И не пробуйте. Нам даже дамы нравились одни и те же. Между нами всего-то и разницы, что у меня есть свой город, а у него пока нет.

Альфиери скривился, но промолчал.

— Да, о чем это я? — продолжил Джанфранко, — Его тогда рядом не было. Представляете, приезжаю к ним в гости со своей красавицей, а моего Алессандро куда-то черти унесли. Он вернулся на следующий день, а в первый же вечер нас уже обвенчал вот этот скромный деревенский священник, — граф указал полуобглоданной костью на епископа.

Епископ снова поморщился. Ему не нравилась эта история.

— Она не сразу согласилась, но ее не очень-то и спрашивали. А когда приехал ее отец и с ним банда в полсотни человек, они попали как раз на свадьбу. Он для приличия повозмущался, но деваться уже было некуда. Зато на приданом хорошо сэкономил.

Граф сделал большой глоток вина, обвел взглядом гостей и остановился на зяте.

— Вот был бы малыш Никки посмелее, похитил бы мою Виолетточку и обвенчался с ней где-нибудь в деревне. И молодым была бы романтика, и мне была бы большая экономия.

Зять графа на первый взгляд выглядел студентом-юристом. Большинство гостей турнира считали, что он носит маскарадный костюм студента, подобно тому, как один испанец оделся на открытии сарацином, какой-то немец мясником, а один из хозяев турнира епископом. Меньшая часть гостей знала, что Никколо действительно был студентом, а епископ действительно был епископом.

Никколо был в семье белой вороной. Он никогда не проявлял желания командовать армиями и вообще участвовать в войнах. Даже турнир он посетил без особого желания, только потому, что положение обязывало.

Никколо промолчал. Но за него заступились.

— Не надо тут про Никколо! — крикнул с места какой-то молодой рыцарь.

Все повернулись к нему, и он рассказал интересную историю.

— В прошлом году отец собрался свести счеты с одним старым врагом нашей семьи. Он взял с собой двух друзей и меня. Я пригласил Никколо. Мы впятером напали на них во время их семейного праздника. Вырезали полтора десятка человек, не считая слуг. Отец был очень доволен. Когда вернулись, мы все не могли уснуть, пока не напились в доску. Кроме Никколо. Он как лег, так и заснул. Весь следующий день мы с отцом простояли в церкви. А Никколо пошел в университет. Представляете? Так вот просто выспался, проснулся и пошел учиться, как ни в чем не бывало!

Никколо смутился и опустил глаза. Сеньор Джанфранко удовлетворенно улыбнулся. Приятно узнать, что зять не слабак.

— За тебя, родственник! — поднял тост Джанфранко.

Никколо встал и куртуазно раскланялся.

— Смотри-ка, — продолжил граф, — с виду и мухи не обидит, а оказывается, он парень не промах. Ты, Никки, не скромничай, у нас это не принято.

Джанфранко сделал большой глоток и закашлялся. К нему тут же подбежали непонятно откуда взявшиеся трое врачей. Музыка умолкла. Один из докторов поднес графу маленький стаканчик с лекарством. Джанфранко скривился, но выпил, не вступая в спор. Премьер-бютилье заменил кубок, из которого пил граф, и предложил на выбор три марки вина. Посовещавшись, доктора выбрали марку для графа, премьер-бютилье наполнил новый кубок. Все это время гости сидели молча, настороженно глядя на хозяина.

— Все! Все! Хватит на меня пялиться! — сказал Джанфранко, поворачиваясь к столу, — Чуть стоит кашлянуть, так все реагируют, как будто небо на землю упало.

— Музыку! И вторую перемену! — скомандовал он обер-церемониймейстеру.

Вторая перемена, как и первая, включала блюда из птицы и мяса, а также два-три сладких блюда. Пока 'оруженосцы ножа' убирали со столов остатки первой перемены, на стол хозяину вынесли «sotelte» — резную башню из твердого сахара. Перед второй переменой было уместно представить какое-нибудь особенно изысканное блюдо или сезонные лакомства. Поскольку Джанфранко не был ни гурманом, ни эстетом, и редко давал масштабные пиры, замковый повар не имел опыта в приготовлении кулинарных шедевров. Кухмейстер только обрадовался, когда узнал, что это задание будет поручено монастырскому повару.

Бык прибыл на пир с не меньшим эскортом, чем многие гости, пусть и не через парадный вход. Его сопровождали шестнадцать человек, которые несли разобранную карусель, корзины с собранными парами 'танцоров' и короба с пирогами. Композиция должна была оставаться в секрете до последнего момента, поэтому Бык приказал сложить все в углу буфетной, а сам, не торопясь с окончательной сборкой, постоянно пребывал рядом, помогая окружающим, но, в первую очередь, следя, чтобы никто не приближался к его секретам.

Буфетную отделяли от пиршественного зала несколько дверей в стене под музыкальной галереей. Другие двери вели из буфетной в кухню и на лестницу, откуда можно было попасть в кладовую и в погреб. У всех стен стояли вынесенные из вспомогательных помещений столы, на которые постоянно приносились уставшей прислугой и уносились празднично разодетыми официантами разные предметы сервировки. Здесь же хранилась посуда, скатерти и салфетки, а также чаши для мытья рук перед едой.

Бык начал собирать свою конструкцию сразу после объявления о первой перемене. Официанты вынесли блюда и вышли сами, в буфетной на некоторое время стало заметно просторнее. Помощники плотника собрали основу карусели. На ящик установили основной круг, по бокам ящика прицепили длинные шесты, как для паланкина. Бык вынул из корзин меньшие круги, на которых уже были укреплены вертикально вертелы с тушками 'танцоров'. Проверил, хорошо ли смазаны салом оси вращения кругов, хорошо ли крутятся опорные колесики. Аккуратно установил все семь танцующих пар. Повернул карусель на пару оборотов и убедился, что механическая часть работает как надо. Открыл короб с пирогами и разложил их на маленьких кругах. Оставшееся до второй перемены время посвятил проверке готовности 'эскорта'.