Хорошая жена
Шрифт:
— Но ты должна сказать сама.
Она внезапно рассердилась.
— Нет, ты сама можешь доложить ему. — она подняла один из чемоданов. — Более того, я дарю тебе самый полезный свадебный подарок.
Я не понимала, о чем она говорит.
Каро ногой подтолкнула чемодан к двери.
— Я покажу тебе, Фанни, как надо уходить. Это хороший урок.
Во время медового месяца в долине Луары через шесть месяцев после нашей первой встречи Уилл положил голову
— Твое сердце стучит громче барабана.
— А сколько сердец ты слушал до меня?
— Очень немного, — улыбнулся он. — Клянусь. Кроме своего собственного, конечно.
— Это хорошо, — я слышала свой голос. — Я не хочу делиться с тобой ни с кем. — я наслаждалась его запахом на моей коже. — Как ты думаешь, наши сердца бьются в унисон?
— Конечно. — он крепко обнял меня и сказал, что понял это, как только увидел меня. — Мне потребовалось секунд пять, чтобы понять это. Ладно, может быть, десять.
— Я первая увидела тебя. — я поцеловала влажную, слегка соленую ямку под шеей.
— Развратница, — сказал он и прижал меня к подушке. Я смотрела в потемневшие глаза, видела впереди длинную жизнь, наполненную новыми возможностями, и думала, как мне повезло.
В третий день нашего медового месяца мы обедали в одной из чистеньких, ухоженных, но сонных деревень Луары. Для начала июня было довольно жарко, и теплый воздух дрожал над каменной мостовой. Широкая, сонная, сверкающая ослепительными бликами река тихо бормотала под стук столовых приборов и звон стаканов.
Уилл почти не ел. В конце концов он полез в карман за сигаретами. Официально он считался некурящим, и никогда не прикасался к сигарете на публике, за исключением Франции, где все «было иначе». На самом деле, он очень любил американские сигареты с фильтром, и мысль о том, что табачный дым является символом нашей близости, вызвала у меня улыбку.
Я обсуждала с официантом винную карту — я не была ценителем красного Шинона, занимавшего большую часть списка. Уилл посмотрел на меня и сказал:
— Мне нравится смотреть, как ты выбираешь вино. Ты так много о нем знаешь, и точно знаешь, чего хочешь. Ты настоящая дочь своего отца.
Мы договорились, что, если Уилл будет избран в парламент, он оставит адвокатуру, а я буду продолжать работать с папой в «Battista Fine Wines». У него были предварительные договоренности, по крайней мере, на бумаге, и я с нетерпением ждала нашей с отцом поездки в Австралию и Америку.
Официант налил вина — красного с оттенком малины, выглядело оно довольно привлекательно.
— Я люблю вас, миссис Сэвидж. — каждый раз Уилл произносил эти слова с таким видом, словно считал их самым важным, восхитительным и необыкновенным открытием.
Я отвернулась и посмотрела на реку. Я не знала, будет ли мне когда-нибудь еще так хорошо. Но я точно знала, что наш брак был самым моим правильным решением. Эта абсолютная вера заставляла меня чувствовать себя одновременно старой и мудрой, молодой и трепетной.
— Ты не думал о нашей поездке в Валь-дель-Фиертино, чтобы посмотреть, откуда родом моя семья?
Он погасил сигарету.
— Я ничего бы не хотел больше. — его глаза на мгновение затуманились. — У меня не было семьи, кроме Мэг и Саши. — он оживился. — Я с нетерпением жду знакомства с твоей.
Я расслышала отголоски его старой боли.
— Хочешь рассказать мне?
Он закурил вторую сигарету.
— Мои бабушка и дедушка были слишком стары и слишком сбиты с толку тем, что произошло, чтобы контролировать ситуацию. Они винили себя за то, что разрешили матери выйти замуж за отца, и еще больше винили себя за то, что она начала пить. Я рад, что они так ничего и не узнали о Мэг.
Это была опасная территория, еще не изученная мной.
— Когда это началось с Мэг?
— Не знаю. Она держала все в секрете. От нее никогда не пахло. Я ничего не подозревал. Вероятно, это не было проблемой, пока она не вышла замуж за Роба. Просто один бокал в конце дня. Но я был занят своими делами, школой, экзаменами, стремлением жить самостоятельно. Мне сейчас стыдно, но я почти не думал о Мэг. А она оставалась одна. Гораздо позже я понял, сколько она сделала для меня, и что я сделал с ней.
Я помню… что именно? Легкий толчок беспокойства? Мимолетную тень, затуманившую яркость дня? Бокалы на столе, солнце на белых камнях, голос реки… мы вместе… мы счастливы, и все же?
— Уилл, — у меня перехватило дыхание. — Мы никогда не должны превратиться в Ма и Па Кеттль. [7]
Он усмехнулся.
— Разве мы на них похожи? — его глаза сузились. — Я подумал…
— О чем?
— О возвращении в отель, прямо сейчас.
7
Ма и Па Кеттль — комические герои одного из сериалов 40-50-х г.г.
Но когда мы добрались до отеля, его ждало сообщение. Прочитав его, Уилл обнял меня и взволнованно сказал:
— Миссис Сэвидж, мы должны собираться. Выборы назначены на четырнадцатое июля и у нас не осталось времени. Ни дня, ни минуты. Если мы поедем прямо сейчас, мы будем дома к полуночи.
Я посмотрела на пачку неотправленных открыток на столе у окна. Чистые открытки с изображением тихих французских деревень и сонных французских рек.
— Я даже не надписала ни одной, — сказала я.