Хорошая жена
Шрифт:
Глава 6
Мы с Уиллом вернулись в Эмбер-хаус из нашего прерванного медового месяца посреди ночи, усталые и насквозь пропахшие дыней, которую я купила по дороге. Ее сладкий и спелый аромат заполнил собой весь салон автомобиля.
Ранним утром следующего дня мы выпрыгнули из постели, натянули чистую одежду из распакованных чемоданов и поехали в Ставингтон. Манночи встретил нас на улице перед дверью штаб-квартиры партии.
Уилла сразу взяли в оборот аппаратчики, и Манночи материализовался около моего локтя.
—
— Меня посадят в колодки, если откажусь? — спросила я, и сразу поняла, что для него это звучит совсем не так забавно, как для меня.
Офис бурлил людьми и был заставлен стульями, копировальными аппаратами и коробками с коричневыми конвертами. Резкие трели телефонных звонков то и дело прорезали рабочее гудение. Манночи отбуксировал меня к столу, где женщина инструктировала пожилую пару перед сортировкой брошюр.
— Не лениться, — она обращалась ко всем одновременно. — Не допускать ошибок.
— Перл, это Фанни.
Полная, тяжелая женщина, она поднялась на ноги.
— Вовремя.
Она всегда изъясняется такими короткими приговорами? Сдержав порыв нервного веселья, я сказала:
— Мы с Уиллом постарались прибыть как можно скорее. Мы вернулись из Франции ночью.
Перл Верикер должна была познакомиться со мной до свадьбы — жена нуждается в проверке — но в то время она была в больнице. Высокая и длинноносая, она не беспокоилась о моде. Ее хлопчатая блузка выбивалась из юбки, и она носила телесного цвета колготки с белыми кожаными туфлями на шнурках. Однако, ее взгляд был умным и беспощадным. Наконец, она протянула мне руку.
— Я буду звать вас Фанни, потому что нам придется часто иметь дело друг с другом. — если я надеялась на несколько слов сочувствия о моем пропавшем медовом месяце, то я сильно ошибалась. — Как вы можете себе представить, наш главный боевой пост здесь. Надеюсь, у вас удобная обувь. — она посмотрела на мои голые ноги под короткой джинсовой юбкой. — Мне очень жаль, но будет лучше, если вы наденете колготки и юбку подлиннее. Какими бы революционными ни были наши идеи, мы должны выглядеть респектабельно. Вам должны были это сказать.
Она имела ввиду: Вы должны были это знать. Я покраснела от стыда за свое невежество.
Молодая женщина с грудой конвертов попыталась протиснуться мимо нас. Рука Перл Верикер взлетела подобно шлагбауму. Где Марсия их взяла, хотела бы она знать. Последовал оживленный обмен информацией, и Марсия была выпущена на волю.
— Моя работа заключается в том, чтобы следить. Не спускать глаз, — без паузы продолжала она, — надеюсь, вы здоровы, у нас впереди несколько тяжелых недель.
— Я уверена, Уилл проинформирует меня.
— Ваш муж, Фанни, новичок в этой игре. Вы уже решили, где будете жить, если мы победим?
— Пока мы живем у моего отца в Эмбер-хаусе.
Перл покачала головой.
— Это не годится. Вам нужен тихий, дешевый, скромный дом с Ставингтоне. Здесь ваши корни.
— По видимому, нам нужен небольшой и недорогой дом в твоем округе, — сообщила я Уиллу в уединении спальни Эмбер-хауса.
Уилл снял один носок и обернулся.
— Конечно, мы должны жить там. Если выиграем. Ты это знала.
— Нет, я этого не знала.
Уилл снял второй носок и бросил его на пол.
— Я тебе объяснил.
— Ты сказал, что это вероятно. Но я не хочу жить там. Основная часть бизнеса Баттиста находится в Лондоне. Ты забываешь, что здесь я прожила почти всю жизнь. Я хочу остаться в Лондоне.
— Фанни… — Уилл подошел и сел на кровать. — Дорогая… посмотри на меня. Это важно. Мы должны пойти на жертвы. Помнишь, что мы верим друг другу? Мы договорились. — он скользнул на колени около кровати. — Никто не говорил, что будет легко.
Я видела, как при этих словах его лицо просияло светом веры и убежденности.
— Уилл, мы не должны жить там. Мы сможем приезжать, часто.
— Полумерами не обойтись. Это классовая война. Теперь я это ясно вижу.
Я смотрела в любимые темные глаза.
— Уилл, я могу считать себя первой жертвой этой войны?
— Миссис Сэвидж, это не пойдет нам на пользу.
Я сделала все, что от меня требовалось. Перед началом кампании я не была экспертом, но Манночи сделала все, чтобы я им стала. Постоянно находясь рядом со мной, он бормотал инструкции, поставлял информацию, требовал моих ответов. Он рассказывал мне о мигрантах, владельцах строительных компаний, местных налогах, обитателях кварталов, которые скорее всего проголосуют за Уилла. Он неустанно вооружал меня фактами, статистикой, советами, и научил меня главному правилу это странной войны. Пленных не брать.
— Никакой милости к падшим? — поддразнила я его.
Он был абсолютно серьезен.
— Нет. И не позволяйте никому убеждать вас в обратном, Фанни.
К тому времени мы были друг для друга «Фанни» и «Манночи». Его христианское имя, сказал он, не годится для общественного употребления.
Я завоевала Манночи, но потеряла Уилла, то есть моего собственного Уилла. Он был скрыт за стеной помощников с блокнотами, потенциальных избирателей, а так же избирателей, которые его ненавидели. Им восхищались и его хулили в равной мере. Но одно было неизменно: где бы Уилл ни появлялся, везде он привлекал пристальное внимание.
— Не говорите ничего, — приказала Перл Верикер. — Ни слова. Это не ваша функция.
Вот так, молча, я забиралась в автобус и до звона в ушах выслушивала инструкции. Я стояла в заднем ряду на трибунах во время выступлений, и протискивалась вперед (молча), чтобы встать рядом и принять аплодисменты. Соответственно одетая, держа Уилла за руку я присутствовала на фотосессиях, и результат был неплох.
— Нам повезло, что вы красивая, — сказала Перл. — Ваш муж учел наши пожелания. — я посмотрела на нее, и она похлопала меня по плечу. — Это шутка, Фанни.