Хорошая жена
Шрифт:
Если Перл начала шутить, я полагаю, мы с ней добились прогресса в отношениях.
Я покорно тащилась по улицам в течение нескольких часов подряд и стучала в двери. Чаще всего открывали женщины, и я видела часть интерьера с корзинами мокрого белья, ожидающего, чтобы его вывесили на просушку, детские велосипеды и коляски в прихожей, раскрытые школьные ранцы на полу. Иногда появлялись их мужья. Если я им не нравилась, они это высказывали незамедлительно; если их тон был угрожающим, Манночи прикрывал мое отступление.
Мои ноги распухли, плечи болели от сумки с брошюрами. Это
Однажды вечером Манночи отвел меня в сторону. Он выглядел смущенным.
— Фанни, не могли бы вы держать свое мнение об общественном транспорте при себе?
Я была поражена.
— Я что-то не так сказала?
— Судя по всему, да, вас слышали наши активисты за утренним кофе.
— Я сказала, что должно быть больше автобусов.
Манночи выглядел обеспокоенным.
— Вот именно. Не забывайте, вы играете в команде.
Вечером накануне голосования я рассчитывала спокойно поужинать с Уиллом в местном китайском ресторанчике. Но в последнюю минуту его задержали в штаб-квартире, и нам пришлось обойтись бутербродами, которые наколдовал Манночи. Уилл едва прикоснулся к ним, но выпил два стакана ужасного вина.
Телевизор в другом конце комнаты извергал горящие прогнозы и предварительные результаты. Я расслабила ноющие плечи. Всего несколько часов… и у нас будет кусочек личной жизни, мы сможем вернуться к нашим делам и зарабатывать на жизнь вместе.
Подошел Манночи.
— Цифры неплохие.
Мужчины пустились в обсуждение, а я съела свой бутерброд с курицей. Я слушала их вполуха, и в этот момент у меня в голове промелькнула мысль, что брак с Уиллом вывел мою лодку в более бурное море, чем я предполагала. Наконец, Манночи поднялся, и Уилл схватил меня за руку.
— Ты слышишь? Цифры. У нас есть шанс. — он до боли сжал мои пальцы. — Как думаешь, у нас получится?
Мое сердце было переполнено любовью и надеждой, и я погладила его по руке.
— Да, дорогой. Я верю.
В полночь мы прибыли в ратушу. Сюда уже доставили две последние урны и подсчет голосов завершался. Члены счетной комиссии склонялись над бюллетенями, проводя по строчкам пальцами в резиновых перчатках. Бюллетени были сложены стопками, два человека пересчитывали их, один отмечал результаты подсчетов.
Уилл с другими кандидатами, сохраняя дистанцию, шагали взад и вперед вдоль стен. Председатель избирательного комитета поднялся с микрофоном на сцену.
Кто-то коснулся моей руки, и я оглянулась.
— Привет, — сказала Мэг. — к сожалению, я не могла приехать раньше. — она была румяная, оживленная, в безупречном красном платье и нарядных туфлях. — Но я не могла пропустить большой день младшего брата.
— В час тридцать Перл Верикер затащила меня в боковую комнату.
— Нужно хорошо выглядеть, — сказала она. — Давайте я вас проверю. Юбка достаточно длинная? Колготки? Макияж? Где ваше обручальное кольцо? — ее глаза были устремлены на мою голую левую руку.
Я вытащила его из кармана.
— Оно мне мешает. Еще не привыкла.
— Носите его, Фанни.
Я втиснула в него свой опухший красный палец, чувствуя зуд и жжение. К моему удивлению, возмущение от ее бесцеремонного вмешательства был не менее острым. Но как уже было сказано раньше, я оказалась с ней в одной упряжке, так что торговаться и спорить было слишком поздно, с этим уже ничего не поделаешь.
Я взяла себя в руки и пошла поговорить с нашими работниками, средний возраст которых был значительно выше моего, но там была пара человек помладше.
— Разве не забавно, что наши противника всегда кажутся уродливее наших сторонников? — прошептала я одному из них на ухо.
Я наливала апельсиновый сок в пластиковые стаканчики, когда случайно подняла глаза и поймала взгляд Уилла. Мы довольно долго смотрели друг другу в глаза, наши губы растянулись в слабой улыбке. Он просил меня сохранить веру. Короткое и бесполезное, мое раздражение угасло. В 3:00 утра я стояла рядом с Уиллом на трибуне, когда председатель зачитал голоса, и Уилл был объявлен депутатом от избирательного округа Ставингтон. Мы стояли бок о бок, чувствуя себя оглушенными, почти растерянными. Радость и гордость горячим взрывом наполнила мою грудь. Казалось, будущее предрешено.
Внизу неукротимая Перл внезапно села и прижала платок ко рту. Манночи неистово хлопал, а пара партийных работников танцевала.
Уилл обнял меня за плечи и поцеловал, а я безмолвно пообещала отдать ему все, что я имела и даже больше. Я обещала сделать для него все возможное.
— Уилл, — Мэгг протиснулась на трибуну, ее красное платье резко выделялось на фоне темных костюмов, она взяла его за руку. — Дорогой Уилл…
Мелькали вспышки фотографов, приветствовали еще кого-то, Манночи продолжал хлопать.
В тот же день фотография была опубликована в «Ставингтон-пост». Она была зернистой и размытой, так что трудно было разобрать некоторые лица на трибуне. Улыбающийся Уилл стоял высокий и прямой. Он выглядел молодым, счастливым и полным надежд. Рядом с ним улыбалась стройная светловолосая женщина. Это была не я. Это была Мэг.
Моим первым заданием в качестве жены депутата было навести порядок в крошечной двухкомнатной лондонской квартире Уилла. Мне надо было выкроить место в шкафу для моей одежды, рассортировать коробки и документы, и сделать перестановку в гостиной, чтобы поставить мое старинное кресло. Стиснув зубы я искала место для полки с моими рабочими папками.