Хороши в постели
Шрифт:
– Послушайте, – произнес доктор. – Посмотрим на ситуацию трезво: с вашей наследственностью и фигурой вы и не должны быть худой. И это не конец света.
Я не подняла головы.
– Ой ли?
– Вы здоровы. Вас не мучают боли…
Я закусила губу. Ему-то откуда знать. Помню, как в четырнадцать или около, во время летних каникул где-то на побережье я гуляла с худышкой-сестрой Люси. Мы были в бейсболках, в купальниках, шортах и шлепанцах. И мы ели мороженое. Я могла закрыть глаза и как наяву увидеть свои загорелые ноги на фоне белых шорт, ощутить сладость на языке. К нам, улыбаясь, подошла седая, добренькая на вид старушка. Я думала, она скажет, что
Доктор кашлянул:
– Побеседуем о мотивации.
– О, этого добра хоть отбавляй. – Я подняла голову и выдавила кривую улыбку. – Что, не видно?
Он улыбнулся в ответ и скрестил руки.
– Мы также ищем людей с правильной мотивацией. Вы, наверное, и сами уже знаете: люди, которые добиваются наибольшего долгосрочного успеха в управлении весом, приходят к этому решению ради себя. Не ради супругов, родителей, грядущей встречи выпускников или стыда, оттого что кто-то там что-то написал.
Мы молча уставились друг на друга.
– Я хотел бы проверить, – продолжил доктор, – сумеете ли вы назвать иные причины похудеть, помимо того, что сейчас вы расстроены и сердитесь.
– Я не сержусь, – сердито возразила я.
На сей раз он остался серьезен.
– Так что насчет иных причин?
– Я жалкая, – выпалила я. – Мне одиноко. А с такой никто не станет встречаться. Я умру в одиночестве, и моя собака обглодает мне лицо, и никто нас не найдет, пока из-за двери не начнет вонять.
– Крайне маловероятно, – заметил доктор с улыбкой.
– Это вы мою собаку не знаете, – отозвалась я. – Так что, я принята? Дадут лекарство? А можно прямо сейчас?
И снова улыбка.
– Мы с вами свяжемся.
Я встала. Доктор снял с шеи стетоскоп и похлопал по столу для осмотра.
– Перед уходом у вас возьмут анализ крови. А сейчас я бы хотел послушать ваше сердце. Присядьте-ка, пожалуйста.
Я села на мятую одноразовую простыню и закрыла глаза, чувствуя, как по моей спине скользнули руки. Меня касался мужчина, с хоть каким-то намеком на участие или любезность – впервые со времен Брюса. От этой мысли подступили слезы. «А ну не смей, – сурово одернула я себя, – а ну не реви».
– Вдох, – спокойно сказал доктор Кей. Если он и догадывался о происходящем со мной, то не подал виду. – Хороший глубокий вдох… задержите… и выдох.
– Ну как, на месте? – поинтересовалась я, глядя на склоненную голову доктора, пока тот втискивал стетоскоп под мою левую грудь, и добавила, не успев прикусить язык: – Или таки разбилось?
Он с улыбкой выпрямился.
– На месте. Не разбилось. Более того, сильное и здоровое. – Доктор протянул руку. – Думаю, все будет хорошо. Мы с вами свяжемся.
Снаружи, в приемной, Лили с вышитыми на груди маргаритками все так же сидела в своем кресле, а на колене у нее балансировала половинка бейгла.
– Ну как?
– Говорят, свяжутся, – ответила я.
В руках Лили держала лист бумаги. Я даже не удивилась, поняв, что это ксерокопия статьи Брюса Губермана.
– Читали? – спросила Лили.
Я кивнула.
– Прекрасная статья. Очень понимающий парень. – Лили поерзала, насколько позволило кресло, и встретилась
4
Я считаю, что каждый одинокий человек должен завести собаку. Прямо на государственном уровне должно быть прописано: если ты не в браке и не в отношениях, и неважно, брошен ли, или разведен, или овдовел, или еще что, тебя должны обязать немедленно проследовать в ближайший приют и выбрать четвероногого друга.
Они задают твоим дням ритм и цель. Когда от тебя зависит собака, нельзя спать допоздна, нельзя где-то пропадать сутки напролет.
Каждое утро, и неважно что я пила, чем занималась, разбито у меня сердце или нет, Нифкин меня будил, осторожно прикладывая нос к моим векам. Удивительно понимающий маленький песик, готовый терпеливо сидеть на диване, изящно скрестив перед собой лапки, пока я подпеваю мюзиклу «Моя прекрасная леди» или вырезаю рецепты из журнала «Круг семьи», хотя у меня, как я любила шутить, ни семьи, ни круга.
Нифкин – маленький ладный рэт-терьер [5] , белый с черными пятнами и коричневыми отметинами на длинных тощих лапках. Он весит ровно четыре с половиной килограмма и выглядит как страдающий анорексией ужасно нервный джек-рассел с ушками добермана, вечно стоящими торчком. Он мне достался «подержанным», от коллег, троицы спортивных журналистов из моей первой газеты. Они арендовали дом и решили, что теперь им необходима собака. Вот и взяли из приюта Нифкина – в полной уверенности, что вырастет доберман. А он, разумеется, был даже никакой не щенок… а вполне себе взрослый крысиный терьер с огромными ушами. По правде говоря, его как будто сшили из разных собак, просто шутки ради. А еще он постоянно ухмыляется как Элвис – якобы от того, что в щенячестве его укусила мать. Но в присутствии мальчика я не упоминаю его недостатки. Он очень трепетно относится к своей внешности. Прямо как хозяйка.
5
Нифкин дворняжка, но Кэнни придумала ему породу (рэт – от англ. rat, крыса).
«Спортсмены» на протяжении полугода то окружали Нифкина вниманием и угощали пивом из миски для воды, то запирали на кухне и напрочь про него забывали, и все ждали, когда же он станет настоящим доберманом. Потом одного пригласили на работу в газету Форт-Лодердейла, а двое других решили разъехаться по отдельным квартирам. И никто не хотел забирать с собой беспокойного малыша Нифкина, ничуть не похожего на добермана.
Сотрудники имели право размещать объявления бесплатно, и их объявление «Собака, маленькая, пятнистая, бесплатно в добрые руки» печаталось две недели кряду. Желающих не находилось. «Спортсмены», которые уже внесли залог за новое жилье и сидели на чемоданах, в отчаянии насели на меня в кафетерии.
– Или ты, или обратно в приют, – заявили они.
– Дома не гадит?
Парни беспокойно переглянулись.
– Типа того, – ответил первый.
– По большей части, – добавил второй.
– Вещи не грызет?
Опять переглянулись.
– Он любит грызть собачьи лакомства, – проговорил первый.
Второй как воды в рот набрал, из чего я сделала вывод, что Нифкин, пожалуй, не откажется и от туфель, ремней, кошельков… в общем, что попадется.
– Научился ходить на поводке или до сих пор рвется? И как думаете, будет откликаться на что-нибудь кроме Нифкина?