Хороши в постели
Шрифт:
И снова гляделки.
– Слушай, Кэнни, – наконец произнес один, – ты ведь знаешь, каково собакам в приютах… Разве что кто-нибудь еще поверит, что он доберман. А это вряд ли.
Я забрала его к себе. И, разумеется, первые месяцы нашего совместного проживания Нифкин тайком гадил в углу гостиной, прогрызал дыру в диване и метался, как припадочный кролик, стоило прицепить к ошейнику поводок. Перебравшись в Филадельфию, я решила, что отныне все будет иначе. Я установила Нифкину жесткий распорядок: выгул в семь тридцать утра, затем еще один в четыре часа дня (за это я платила соседскому мальчишке двадцать баксов в неделю) и коротенький моцион перед
– Ты любишь пса больше, чем меня, – жаловался Брюс.
И это правда, я страшно балую Нифкина всевозможными игрушками, флисовыми свитерочками, косточками и деликатесами. И, стыдно признаться, у него есть даже обтянутый такой же джинсовой тканью, что и у меня, маленький диванчик, где он спит, пока я на работе. А еще надо заметить, что Брюс терпеть не мог Нифкина и никогда не удосуживался его выгулять. Я возвращалась домой после тренажерного зала, катания на велосипеде, долгого рабочего дня… и видела, как Брюс валяется у меня на диване (часто с бонгом под рукой), а Нифкин гнездится на подушке с таким видом, будто вот-вот лопнет.
– Он гулял? – спрашивала я, и Брюс стыдливо пожимал плечами. После дюжины подобных случаев я просто перестала спрашивать.
Фото Нифкина стоит на заставке моего рабочего компьютера, и я подписалась на онлайн-рассылку «Вестник крысолова», но воздержалась от того, чтобы отправить им его снимки. Пока что.
Лежа в постели, мы с Брюсом часто сочиняли истории из жизни Нифкина. Я считала, что он родился в зажиточном английском семействе, однако отец от него отрекся, застав на сеновале с конюхом в недвусмысленной позе, и сослал в Америку.
– Может, он работал оформителем витрин, – размышлял Брюс, обнимая меня одной рукой.
– Голубая богема, – проворковала я и прижалась теснее. – Держу пари, тусовался в «Студии 54» [6] .
– Наверное, знал Трумэна [7] .
– И ходил в сшитых на заказ костюмах, с тростью в руке.
Нифкин смотрел на нас как на чокнутых, потом уходил в гостиную. Я тянулась за поцелуем, и мы с Брюсом вновь пускались вскачь.
Если я спасла Нифкина от «спортсменов», объявлений и приюта, он в той же степени спасал и меня от одиночества, давал мне причину вставать по утрам, и он меня любил. Хотя бы за наличие больших пальцев и умение открывать ему консервы. Да и неважно. Вполне достаточно того, как он по ночам укладывал рядом с моей головой мордочку, вздыхал и закрывал глазки.
6
«Студия 54» – знаменитый ночной клуб на Западной 54-й улице Нью-Йорка.
7
Гарри Трумэн (1884–1972) – 33-й президент США (1945–1953).
Утром после посещения клиники я прицепила к ошейнику Нифкина его поводок-рулетку, сунула в правый карман полиэтиленовый пакет из супермаркета, а в левый – четыре собачьих печенюшки и теннисный мячик. Нифкин уже скакал как бешеный, сигал с моего дивана на свою лежанку,
Парк почти пустовал. Лишь два золотистых ретривера обнюхивали кусты, а на углу маячил надменный кокер-спаниель. Я спустила Нифкина с поводка, и пес вдруг безо всякого повода с истошным лаем ринулся прямиком на спаниеля.
– Нифкин! – заорала я, зная, что как только до чужой собаки останется полметра, он замрет, фыркнет со всем презрением, гавкнет еще пару раз, а потом оставит цель в покое. Я это прекрасно понимала, и Нифкин тоже, и даже, скорее всего, сам спаниель. По своему опыту скажу, что собаки обычно игнорируют Нифа в боевом запале, ведь он крохотный и совсем не грозный, хоть и старается. А вот хозяин поднапрягся, увидев несущийся на его любимца пятнистый, скалящий зубы снаряд.
– Нифкин! – снова позвала я, и пес, в кои-то веки меня послушав, остановился как вкопанный. Я поспешила к псу, стараясь держаться с достоинством, подхватила его на руки, взяла за шкирку и по заветам «Коррекции поведения», глядя в глаза, несколько раз повторила: – Нельзя! Фу!
Ниф взвизгнул, недовольный тем, что его забаву прервали. Спаниель робко вильнул хвостом, а на лице хозяина спаниеля отразилось изумление.
– Нифкин? – переспросил он.
По глазам видно, готовился задать следующий вопрос. Интересно, хватит смелости? Я поспорила сама с собой, что да.
– Вы знаете, что такое нифкин?
Счет один – ноль в пользу Кэнни. Нифкин, как мне поведали студенческие друзья моего братца, – это область между мошонкой и анусом. Вот как песеля обозвали спортивные журналисты.
Я старательно изобразила недоумение:
– А? Это его кличка. А она что-то означает?
Парень весь вспыхнул.
– Э-э… да. Это… э-э… сленговое слово.
– И что же оно значит? – старательно изобразила невинность я.
Он переступил с ноги на ногу. Я выжидающе на него смотрела. Нифкин тоже.
– Эм… – начал парень и умолк.
Я таки решила сжалиться.
– Да знаю я, что такое «нифкин». Пес достался мне от первых хозяев, – и я выдала сокращенную версию его истории. – А когда поняла, что это за кличка, было уже поздно. Я пыталась называть его Нифти… и Напкин… и Рипкен… в общем, на что фантазии хватало. А он отзывается только на одно.
– Жесть, – рассмеялся парень. – Я – Стив.
– Я – Кэнни. А как зовут вашу собаку?
– Санни.
Нифкин и Санни осторожно друг друга обнюхали, мы со Стивом обменялись рукопожатием.
– Только перебрался сюда из Нью-Йорка, – сказал он. – Я инженер…
– К семье?
– Нет. Я холост.
Мне понравились его ноги. Загорелые, умеренно волосатые. И эти дурацкие сандалии на липучках, которые в то лето носил каждый первый. Шорты цвета хаки, серая футболка. Симпатичный.
– Не хотите как-нибудь выпить пива? – предложил он.
Симпатичный и очевидно не испытывающий отвращения к потной женщине в теле.
– Да, конечно. Было бы здорово.
Из-под козырька бейсболки мелькнула улыбка. Я оставила ему свой номер телефона, стараясь не строить особых иллюзий, но тем не менее довольная собой.