Храм фараона
Шрифт:
На этом месте Пиай запнулся. Если он оставит это последнее предложение и Мерит ответит, что Сети считает ребенка своим, это будет означать, что она с ним спала. Этого ответа Пиай боялся, хотя разум говорил ему, что иначе быть не может.
«Она стиснула зубы, когда придурок проникал в ее лоно», — мрачно подумал Пиай, и его охватил жар возмущения. Он вытер пот со лба и рявкнул слуге:
— Мой прибор для письма и кувшин пива, да побыстрее!
Он снова погрузился в бесплодное отчаяние. Он знал, она не принадлежит ему, дочь фараона. Одно то, что он желает ее, уже преступление против Маат. Однако он завоевал не только тело, но и
Пиай почувствовал, как его мысли вертятся по кругу, и торопливо выпил несколько бокалов пенящегося пива. Внезапно он почувствовал, что к нему возвращается спокойствие, которого он не ощущал уже несколько дней. Он взял из письменного прибора кусочек пемзы и старательно счистил последнее предложение. Вместо этого он написал:
Я не знаю твоего супруга, но полагаю, что этот брак не принесет ему большой радости.
Это предложение косвенно указывало на то, что Пиай знает ее проблему, но доверяет любимой справиться с ней самой. Теперь ему осталось немногое. Он добавил еще пару строчек и запечатал послание. Затем он составил сухой доклад о работах в храме. Большую часть его составляли длинные хвалебные предложения, а также формула благословения царя и наследного принца. Пиай намеренно писал большими и неловкими знаками и с удовольствием заметил, что доклад занял целую страницу.
Пока он сворачивал и запечатывал оба послания, в доме разразилась громкая перебранка. На террасу вошел слуга и возмущенно сказал:
— Господин, тут девушка, она утверждает, что с сегодняшнего дня она…
Из-за спины недотепы вынырнула Такка, глаза у нее блестели от гнева, и вся ее маленькая фигурка излучала боевой дух и возмущение.
— Ведь это правда, мастер Пиай, что с сегодняшнего дня я могу вести твое хозяйство? Этот дурак утверждает…
— Хорошо, Такка, успокойся. Слуга об этом не знал. Занятый с бумагами, я забыл ему сказать.
Он повернулся к застывшему перед ним слуге:
— Ты для меня слишком ленив, ты пренебрегаешь домом и садом. Пойди в управление и поищи там себе другую работу.
Такка с триумфом поглядела на бывшего слугу, когда он уходил с опущенной головой.
— С сегодняшнего дня здесь все будет выглядеть по-другому. Я обещаю тебе, мастер Пиай. Ты должен чувствовать себя уютно, когда будешь возвращаться домой.
«Домой? — подумал Пиай. — А где мой дом? В Мемфисе? В Пер-Рамзесе? В Фивах? Здесь, или в Абидосе, где я родился? Я, похоже, буду дома только тогда, когда въеду в свое Вечное Жилище».
Эта мысль не показалась ему горькой.
7
После семейного праздника, закончившегося всеобщей попойкой, принц Сети не последовал за своей супругой, когда она удалилась. Не в его манере было напиваться, но этой ночью он опустошал кубок за кубком. Он пел и орал вместе с другими и не отходил он наследного принца Енама, к приближенным которого принадлежал теперь как супруг Мерит. Более маленький круг собрался около старшего сына Изис-Неферт, Рамозе. У того было много должностей, но мало власти. До тех пор, пока фараон находился в зале, обе враждебные партии избегали любого спора, а когда Рамзес проводил новобрачных до их покоев, все настолько напились, что просто забыли о вражде.
Принц Сети, однако, не забыл, на ком женат, и, поскольку вино нередко служит лучшим зельем правды, он с пьяных глаз внезапно осознал свое постыдное для военачальника и принца царского дома, совершенно неприличное положение.
С каждой парой, которую с пением и музыкой провожали в брачные покои, горькая правда в груди Сети вырастала и грузом давила его ба. Он больше не мог выносить этого груза, покинул шумную группу и, как бешеный, побежал по дворцовому кварталу. Он спотыкался, падал, толкал каких-то людей и, наконец, задыхаясь, пьяный, разгневанный и похотливый, как мартовский кот, остановился перед дворцом Мерит, который был также и его дворцом или должен был быть его.
Он хотел получить, пусть силой, то, в чем ни одна жена не может отказывать своему мужу, даже если она дочь Благого Бога.
Дворцовые стражники с испугом очнулись от дремоты и полагающимся образом приветствовали его, но перед покоями Мерит ему преградила путь решительная Бикет.
Вечно эта баба вмешивается, когда он хочет пройти к своей супруге, но теперь он положит этому конец раз и навсегда. Он врезал ей сжатым кулаком в висок, и Соколиха рухнула на пороге. Сети отодвинул ее ногой, открыл легкую дверь и, сделав несколько шагов, остановился перед постелью своей супруги. Мерит проснулась от шума и приподнялась. Полная луна освещала ее обнаженную верхнюю часть тела своим ярким мягким светом. Она выглядела, как статуэтка из алебастра.
— Что ты здесь хочешь? Где Бикет?
— Что я здесь хочу?! — взревел Сети возмущенно, едва ворочая языком. — Я собираюсь получить то, что мне давно полагается, то, что все женщины в Кеми охотно и добровольно дают своим мужьям, за одним исключением. Ах, ах, высокорожденная принцесса Мерит слишком хороша для этого. Ты не больна и не беременна. — Одним движением он сорвал покрывало с ее тела. — И, как я вижу, дни очищения не мешают тебе выполнить твой долг. Ты моя жена!
Сети сбросил свой покрытый пятнами пива и вина передник и ринулся на возмущенно закричавшую Мерит. Она сжала ноги и попыталась увернуться от его твердого напористого фаллоса, но Сети прижал ее руки к кровати и надавил коленом между ее судорожно сжимавшимися ногами.
— Я твой муж! — закричал он снова. — Я имею на это право!
— Ты пьяный придурок! — простонала задыхавшаяся от напряжения Мерит, и, когда давление на ее правую руку несколько ослабело, она быстро высвободила ее и, нащупав яичко Сети, сдавила его со всей силой. С хриплым криком он отпрянул, и Мерит мгновенно выскочила из-под его тяжелого тела. Она бросилась к двери, где Бикет приходила в себя и, наполовину оглушенная, прислонилась к стене. Мерит позвала стражу, которая тут же явилась. Она указала на дверь:
— Мой муж сильно пьян и не может один найти дорогу в свои покои. Пожалуйста, отнесите его в постель.
Пока воины выводили стонущего, изрыгавшего проклятия Сети, который обеими руками держался за покалеченные гениталии, Мерит помогла служанке встать на ноги.
— Он п-просто свалил меня, — заикаясь, проговорила Бикет и ощупала шишку на голове.
— Он никогда этого больше не сделает, — пообещал Мерит опасно тихим голосом.
Этого мгновения она ждала, потому что, пока Сети не потерял контроль над собой, она ничего не могла сделать против него.