Хранитель чаек
Шрифт:
Попасть прямо сейчас к Чёрной королеве и её Медведю не входило в планы княжны, и она продолжила ощупывать стены уже осторожнее. Вскоре обнаружилась небольшая потайная дверца. Нежная кожа на пальцах сначала ощутила нечто, показавшееся трещиной. Слишком вертикальной и ровной. Эх, сейчас бы дар Гедды — свет, рассеивающий сумрак вокруг…
От нажатия дверца приоткрылась. За спиной ахнула Ювина.
Наверх вела очень крутая винтовая лестница, скованная из металла. Высокие ступеньки закручивались в безумную спираль. Однако уже через два десятка шагов рука
Сильный солёный ветер ударил в лицо и растрепал волосы. Княжна с удовольствием выбралась на черепичную крышу башни, посреди которой сверкал драгоценным камнем стеклянный световой фонарь над кабинетом. Вдохнула полной грудью морской воздух, а затем помогла выбраться невесте герцога.
Над ними переливалось и перемигивалось чёрное-чёрное небо в холодных огоньках. Обрывки туч проносились под ним, словно пытались стереть с купола далёкий свет.
Джия вскочила на ноги, протянула руки к злым искристым звёздам и крикнула:
— Я здесь! Я жива!
Из груди рвались совсем иные слова, свистящие, как хлыст, цокающие, как копыта скакунов, но княжна усилием воли удержала их в себе. Ей стало безумно весело: жажда жизни накрыла с головой, как волна в шторме. Хотелось смеяться и плакать.
Она жива…
Джия вдруг ощутила это, как птенец, выпавший из гнезда, внезапно чувствует, как неудобные отростки по бокам превращаются в крылья.
— Как красиво! — прошептала Ювина. Она села рядом с люком, обхватив колени руками и запрокинув в небо голову. — Такое чувство, что, если встать, их можно коснуться руками…
— Так встань! — рассмеялась Джия.
— Не могу, я очень боюсь, — улыбнулась та.
Княжна рассмеялась, а затем слова всё же вырвались, и у неё не хватило воли сдержать их. Это была очень красивая, волнующая песнь о скачке ночью, о герое, мстившем за гибель отца, и о том, как он убил сотню всадников, а сто первый снял удальцу голову… Она пела низким голосом и щёлкала пальцами, и, конечно, её сорвало в танец. Ювина стала хлопать в такт, и восторг, сияющий в её глазах, вскружил Джие голову. Танец ускорялся, девушка скинула туфли, чтобы было удобнее отбивать ритм пятками по крыше. Она давно не чувствовала себя такой свободной и соблазнительной. Княжна вилась, словно змея, руки её не имели костей. Джия распустила волосы, и те рыжими змеями тоже приняли участие в огненном танце.
— Я никогда так не смогу! — выдохнула Ювина, когда княжна упала рядом. — Как ты не боялась… ведь на самом краю… Это было… так… упоительно! Никогда не видела ничего красивее.
Княжна улыбалась, выравнивая дыханье, и смотрела в небо. Ощущение какого-то грядущего великого, необыкновенного счастья нахлынуло на неё. Всё остальное казалось мелким, неважным, как камни внизу, которых и не видно ночью с высоты.
Вдруг Джия рывком вскочила. Она всегда вскакивала единым прыжком, не используя рук
— Пошли, трусишка, — засмеялась, закручивая волосы в хвост, — у тебя в комнатах спят рабыни, а моя свободна. Мы будем пить вино, петь и танцевать всю ночь. Раз уж ты не можешь делать этого на крыше… Хотя нет, я передумала. Моя комната далеко, а вино есть и ближе. Идём!
Ювина завороженно последовала за ней. Сердце «хорошей девочки» отчаянно колотилось от дерзости всего происходящего.
Они со смехом вбежали в кабинет Ларана. Джия схватила первую попавшуюся бутылку, вытащила зубами пробку, отхлебнула и протянула невесте герцога. Та покраснела, но всё же решилась и тоже отпила вино прямо из горла. Княжна запрыгнула на стол, скинула с плеч голубой камзол, оставшись в рубашке и штанах.
— Иди сюда!
— На стол?! — ахнула Ювина.
— А чем он хуже пола? — засмеялась Джия и подала ей руку. — Смотри, какой большой! Как раз чтобы на нём отплясывали. Только обувь сбрось с ног…
Когда герцогиня всё же забралась, Джия наклонилась и разрезала ножом её верхнюю юбку на насколько частей, а в нижней проделала два боковых разреза почти до самого пояса. Ювина ахнула, заливаясь краской.
— Я научу тебя танцевать так, что небо покраснеет!
— Но музыка…
— Мы сами себе музыка, — фыркнула Джия, тряхнула головой и снова запела низким голосом.
Схватила одной рукой смущённую соучастницу дебоша, а другой стала размахивать бутылкой, отбивая такт…
Когда Ларан, бледный и решительный, шагнул спиной вперёд в кабинет и обернулся, то застыл, наверное, первый раз в жизни потрясённый открывшимся зрелищем. На его чертёжном столе весело отплясывали две пьяные девушки. Волосы обеих были распущены, босые пятки лихо отстукивали ритм, руки мелькали, пальцы щёлкали, видимо, красавицам было очень весело. Рядом валялась пара пустых бутылок и одна пустая наполовину.
Ларан улыбнулся, подобрал полупустую и выпил остаток, а затем прислонился к стене и стал любоваться картиной, стараясь ничем не выдать своего присутствия. Первой его заметила Ювина. Вскрикнула, смутилась, вырвала белую тонкую ручку из загорелой руки дикой княжны, села, спустила ноги со стола — Ларан впервые увидел её стройные икры и белые коленки — соскользнула и быстро оправила подол.
Джия тоже оглянулась. Глаза её вспыхнули каким-то злым торжеством и вызовом.
— Присоединяйся, герцог, раз уж пришёл! — нагло ухмыльнулась она.
— Лари, прости, мы…
Ларан вздохнул, подошёл к Ювине, поцеловал её в лоб.
— Всё хорошо, Ю. Я рад, что вам понравился мой стол. И моё вино. Клянусь, это было лучшее, что я видел за этот день.
— Как прошёл совет щитов?
— Отлично. Главное, много достижений. Твой братик теперь Южный щит, можешь гордиться им. Впереди нас ждёт много веселья. Я бросил вызов Элэйсдэйру и, кажется, нас ждёт война.
Ювина побледнела, пошатнувшись.
— Что это значит?
— Это значит, дорогая Ю, — улыбнулся Ларан и бросил бутылку Джие. Девушка поймала и отсалютовала герцогу вином, — что твой братишка потребовал вернуть тебя, а королева поддержала. Я, как ты понимаешь, отказался.