Хранитель времени

Лемеш Юля

Парень ушел и больше я его не видела. Я расхотела и кофе и фотографии Панка. Мало ли как он выглядел до встречи со мной.

Важнее, что он был, и я его знала.

Моей попе явно не понравилась обивка дивана – она к ней прилипла. Пришлось встать, чтоб не обзавестись мокрым пятном. Странно – тут наверняка должен быть кондиционер.

– Ааа, вот ты где. Мы уже все обсудили. Наверное, ты прав, – отец Панка судорожно оглядывался, наверное, опасался появления жены, ее собаки или парня без кофе.

Вова кивнул,

показывая, что он не прав быть не может. Надеясь, что аудиенция закончена, я подошла к Вове, вдруг мы уже можем покинуть этот дурдом.

– А она ничего, красивая, – Папа Панка бродил глазами, стараясь не смотреть на живые существа.

Наверное, он про меня говорил.

– Менты землю роют. И еще ребята подключились. Не то панки. Или еще какие уроды.

– Как вы смеете! – вдруг выкрикнула я, забыв обещание говорить только «да», но Вова не стал ругаться.

– Смею. Если бы не его утопический долбоебизм, сейчас бы в Лондоне жил. Что за бред? Весь мир живет по правилам. Будь успешным, заимей свой бизнес и умей вкладывать деньги. За американской экономикой будущее! Чем мы хуже? По мне всех люмпенов давно обнулить пора. Что заразу свою не распространяли.

– Вы про нефоров? – меня уже было не остановить.

– Про маргиналов, уебанов и прочую херь.

– Зачем вы ругаетесь? – меня так поразило, что взрослый, пусть и несчастный человек, выражается нецензурно, что я оторопела.

– Ты, девочка, хоть понимаешь, что произошло? У меня был сын. А теперь – нет. И если бы не панки-фиганки, он был бы жив, – не знаю почему, но я вдруг поняла, что у него еще есть дети и скорее всего нелегальные.

– Ну что вы говорите! Его же не панки убили! – запоздало возмутилась я.

– Косвенно – они. И не спорь со мной.

Я вспомнила, кто не косвенно виновен в смерти его сына и растерялась. Если я сейчас начну рассказывать всю историю нашего знакомства, папа возненавидит и меня и казнит прямо тут, выбросив с балкона.

– Мы уходим. Я – жду звонка. До встречи, – Вова преспокойно и без всякого возмущения, вышел из комнаты, явно собираясь уйти.

– Я должна ей что-нибудь подарить! – из недр квартиры прокричал женский голос.

– Не надо! – мой крик напоминал вопль вороны.

Мы замолчали. Вова похлопал папу Панка по плечу, пожал ему руку и двинулся к выходу.

– Он был хороший. Лучше не бывает, – вместо прощания сказала я.

– Наверное, ее спустили в унитаз. И я знаю, кто это сделал! – мама Панка промелькнула и снова исчезла, как приведение.

Скорее всего, она снова искала свою собаку.

– Господи, как меня это все задолбало! – признался папа Панка и вдруг заорал, – Да! Это я ее спустил в унитаз!

Лифт, огромный как моя кухня, двигался быстро и бесшумно.

– А зачем мне нужно было говорить «да»? – спросила я у Вовы.

– Из вежливости, например.

– А

зачем мы ходили к ним в гости?

– Затем. Без его разрешения мне Панка нормально не похоронить.

Вова по-прежнему не доверял мне и вел за руку. Я по-прежнему мечтала сбежать от него на канал, но была придавлена словом «похороны». В полном молчании мы возвращались домой. Меня не смущали заинтригованные взгляды парней, которые, если бы не Вова, были не прочь познакомиться. Изобразив заносчивый вид, я шла, не глядя по сторонам. И у меня получалось не плакать.

Дома, рассмотрев себя в туманном зеркале, я решила, что выгляжу хуже чем вдова. У меня был жалкий вид окончательной сироты, вдовы, бесприданницы и жертвы массовых беспорядков. И меня это успокоило немного. Особенно, когда выяснилось, что туфли все-таки натерли на мизинцах два прозрачных волдыря. Решила не прокалывать их иголкой – путь болят. Пусть воспалятся и отвалятся вместе с ногами.

Устыдившись своих мелких мыслей, я переоделась и снова залегла на диван. Укрылась курткой и задумалась. Богатые родители. И сын, которому папины деньги встали поперек горла. Неужели такое бывает? Как может опротиветь сытая жизнь с перспективой переезда в Лондон?

Вспомнив все подробности нашего визита к предкам Панка, я решила, что там живому человеку нет места, а собака сама утопилась и правильно сделала. А еще я подумала, что не хочу возвращаться в свою квартиру. И вовсе не из-за опасности. Я там была совсем недавно счастлива. Недолго, но ведь была!

Балансируя на грани сна и яви я снова увидела светящиеся силуэты. Быть может, они сторожили меня, я не поняла. Ребенок рисовал слова. Портал – это я запомнила. Но были и другие. Aditus, faux, casus, sors, fortuna.

– Казус? Это как-то связано с казуистикой? Жульничество что ли? Нет? Ну и фиг с ней, а фортуна – это удача?

Они явно считали, что я не права. Хорошо, что я словарь заранее около дивана положила. Я ограничилась переводим фортуны, которая к удаче имела весьма косвенное отношение. Словарь считал, что фортуна означает всего лишь шанс. Причем казус тоже переводился как шанс. Мура какая-то, ей богу. Но однозначно лучше морса.

Решив, что с предсказаниями на сегодня покончено, я бросила словарь на диван. Он даже подпрыгнул и сам собой раскрылся.

Страницы вдруг сами собой начали перелистываться, словно их настиг ветер. Ребенок тыкал пальцем, показывая мне нужное слово. Не то ему наскучило писать, не то он принял меня за клинически слабоумную.

– Vox, vocis – голос. Ну да, я уже поняла, что говорить вы не умеете. Что дальше? Вы русского языка не понимаете? Знаете, что мне нужно? Вот это слово – месть, ultio, или vindicta. Виндикта? Вендетта звучит правильнее.

Два слова «голос» и «месть» явно не были связаны друг с другом.