Хранители хаоса
Шрифт:
Волот кивнул. У его народа подобное считалось непозволительным, но у людей такая «расплата» была в ходу – он это знал.
– Их было всего лишь восемь. Раненые, ослабшие, измученные. Они ничего не могли поделать. А в отряде людей насчитывалось больше сотни солдат. И каждый получил оплату. Каждый! – Голос валькирии не дрожал и не срывался, но в нем чувствовалась истовая ненависть. – Трое из сестер умерли через несколько дней после возвращения в Валь-Кирин, еще двое пали в очередной схватке с гарпиями через несколько месяцев, не пытаясь даже защититься. Трое оставшихся никогда больше не смогли иметь детей, хотя были достаточно молодыми для этого. Люди спасли их, это верно, но сделали это лишь для того, чтобы погубить самим… И в этом вся их суть.
Ибрагил не стал переубеждать валькирию. У нее своя правда, своя боль. К тому же он не был поборником человечества, скорее, даже наоборот. Зато волот хорошо умел различать грани между черным и белым, добром и злом. Во всяком случае, он так думал.
На палубе появилась Айлин. Пепельные волосы девочки были хорошо расчесаны и забраны назад. Взгляд как обычно потуплен, шажки короткие, неуверенные. Она прошла мимо волота и валькирии и остановилась у фальшборта. Посмотрела вдаль.
– Бедная девочка, – прошептала Немизия, но Ибрагил отлично расслышал ее. – С ней что-то не так.
Ибрагилу Айлин тоже казалась странной. Но он старался не думать об этом. За свою жизнь он повидал много чего необычного, и запуганная неизвестно кем или чем девочка была не самым странным явлением природы.
– Надвигается шторм, – тихо произнесла Айлин.
– Ты что-то сказала? – спросила Немизия.
– Скоро будет шторм, – чуть громче повторила девочка. – Очень сильный. И не всем удастся его пережить.
Волот посмотрел на небо. Солнце беспощадно пекло, на голубом полотне не было ни единого облачка. Слова девочки казались, по меньшей мере, смешными. Валькирия тоже подняла голову, осматривая небосвод.
– Ты уверена? Небо-то чистое. – Немизия опустила недоверчивый взгляд на Айлин.
– Пожалуйста, будьте готовы к нему, – умоляющим голосом попросила девочка и зашагала прочь.
Немизия вздохнула и произнесла:
– С ней определенно что-то не так.
– Да, – кивнул волот. – Раньше она все время молчала, а теперь заговорила. Может, она способна чувствовать погоду? У некоторых есть такой дар.
– Еще она сказала, что не все его переживут. Думаешь, она и будущее способна видеть? Два дара в одной маленькой девочке – слишком много.
– Возможно, ей просто приснился дурной сон. – Как и мне, хотел добавить Ибрагил, но промолчал. Сон, в котором он рубил людей, по-прежнему посещал его по ночам. – А некоторые сны кажутся очень реальными.
– Айлин, – послышался тревожный голос, и на палубу поднялась Девана. – Куда же тебя понесло? – Женщина прошла мимо волота и валькирии, будто не заметив их.
Ибрагил давно понял, что женщина опекала девочку. Относилась к ней, как к своему ребенку. И в ней тоже было что-то необычное. Должно быть, странности притягиваются.
– Эта тоже словно не от мира сего, – озвучила общую мысль Немизия, глядя вслед Деване. – Хотя она мне нравится. Независимая, дерзкая, непредсказуемая. Говорят, она чуть было не отстрелила причиндалы Даку. – На лице появилось нечто вроде злорадной улыбки. – Похожа на наших воительниц. В Валь-Кирине она бы отлично прижилась.
Ибрагил, окинув взглядом широкую спину Деваны, вспомнил Милорху, свою давнюю знакомую женщину-волота. Как же она была прекрасна! Краше никого не сыскать во всем Волотароне. Широкоплечая, самую малость полноватая, круглолицая и розовощекая. Будучи юнцом, он мечтал жениться на ней. Неоднократно говорил об этом и ей, и отцу. Да и Милорха была вполне расположена к нему. Еще бы, царевич – отличный претендент на роль мужа. Что с ней сейчас? Осталась ли верна ему или вышла замуж за брата? Скорее всего, второе. Об Ибрагиле, должно быть, ей наговорили всякий вздор, обвинили во всех грехах, и думать о нем запретили. Да и столько лет уже прошло. Если даже она избежала брака с братом, то давно нашла себе другого мужа. Поэтому надеяться Ибрагилу не на что.
Он и не надеялся. Уже очень-очень давно.
Айлин оказалась права. Прошло два часа, и небо на горизонте начало наливаться свинцом. Немизия отказывалась верить своим глазам. Она долго всматривалась вдаль, потом не выдержала и с умопомрачительно скоростью взмыла ввысь. Кто-то из матросов даже присвистнул от восхищения.
Жара быстро спадала, ветер усиливался. Набрав высоту птичьего полета, откуда корабль казался не больше ногтя, валькирия расслабила крылья. Теперь она парила, как чайка, задумчиво вглядываясь вдаль. Глаза ее не обманули – на горизонте действительно сгущалась гряда тяжелых черных туч, а под ними неспокойно колыхался океан.
Сделав пару больших виражей, Немизия опустилась на палубу. Матросы тоже заметили приближающийся шторм. Беспокойно сновали туда-сюда и громко перекрикивались. В голосе, да и в самом воздухе, явственно ощущалась тревога.
Капитан корабля стоял на мостике, широко расставив ноги. Полы его плаща хлопали на ветру, как маленькие паруса. Зажмурив один глаз, он всматривался в чернеющую линию горизонта через подзорную трубу.
– Давно я не видал такой черноты, – сказал он. Помолчал, продолжая изучать горизонт, немного поводил трубой влево и вправо. Хмыкнул, убрал подзорную трубу от лица и повернулся к матросу, стоящему рядом. – Передай старикану и остальному экипажу, что нас скоро немного потрясет. Пускай носы свои из кают не высовывают.
Матрос кивнул и ретировался. Капитан вновь приложил подзорную трубу к глазу, нахмурился, потом зловеще ухмыльнулся, словно радуясь предстоящей беде. И громко прокричал:
– Филин, гнида ты пустозвонная, накаркал все-таки!
– Примета была всего лишь, капитан, я не виноват, – раздался снизу извиняющийся голос.
– За борт тебя надо вместе с твоими приметами.
Внизу сдержанно захохотали.
А шторм надвигался. Черные тучи приближались намного быстрее, чем от них следовала ожидать. Ветер набирал силу, словно готовясь к серьезной схватке.
Капитан приказал убрать паруса, матросы засуетились еще больше.
– Госпожа… э-э-э… валькирия, – раздался невнятный голос за спиной.
Немизия обернулась – перед ней стоял лысеющий матрос с косым шрамом на щеке и огромной бородавкой на подбородке.
– Вам велено спуститься в каюту. Шторм собирается, – продолжил он.
Какой же он мерзкий и убогий,с отвращением подумала валькирия и отвернулась от матроса, не удостоив ответа.
– Госпожа… – чуть громче произнес он.
– Я сама знаю, что мне делать, – холодно произнесла Немизия.