Хранители хаоса
Шрифт:
– Привет, – раздался рядом голос Талли.
Айлин повернулась к нему и застенчиво улыбнулась. Юноша ей нравился – добрый, улыбчивый, разговорчивый. Когда она его только увидела, то сразу поняла, что Талли – тот самый человек, который… Бельсимор выразился очень замысловато. Сказал, что человек с лютней спасет ваше дело. Что за «дело» он имел в виду и как шестнадцатилетний юноша сможет его «спасти», Айлин не поняла, но почему-то была рада появлению Талли на корабле.
– Выискиваешь взглядом землю? – с полуулыбкой спросил лютнист. Музыкальный инструмент висел у него за спиной. Талли вообще с ним никогда не расставался – ни когда помогал на корабле, ни когда даже спал. Видимо, лютней он дорожил больше всего на свете.
– Нет, просто смотрю на воду. Она такая спокойная, неподвижная. Похожа на зеркало.
– А капитан злится, что ветра нет. Говорит: паруса висят бесполезными тряпками. – Талли хмыкнул и погрустневшим голосом добавил: – А еще говорит, что судно почти не движется. Значит, до места назначения плыть долго придется.
– Ты хочешь вернуться в Кантар? – спросила девочка.
– Конечно, – кивнул лютнист. – Здесь мне не место. Не люблю я жизнь моряка. Скучная она.
Айлин же, напротив, совсем не желала возвращения домой. Кто ее там ждал? Бабка? Соседи? Никому она не нужна. Хотя нет, Лорри – вот по кому она соскучилась. Девочка сунула руку за пазуху и нащупала теплую рукоять стилета, его подарка. Каждый раз, когда она к нему прикасалась, в ней разгоралось что-то теплое, нежное. Недавно девочка показала кинжал Деване и сообщила, что носит его с собой. Женщина сначала нахмурилась, но потом сказала, что одобряет такой подход. Сказала, что Айлин понадобится защита, ведь она не всегда сможет быть с ней рядом. И даже показала, как пользоваться стилетом – несколько долгих часов они провели, тыкая клинком в косяк двери.
– А хочешь, я для тебя сыграю? – предложил Талли, глаза его возбужденно сверкнули. – И спою.
– Хочу, – кивнула девочка.
– Сейчас, сейчас. – Лютнист снял с плеча музыкальный инструмент, прошелся пальцами по струнам, издав мелодичный звук. – Какую песню хочешь? Про любовь или про битву?
– Про любовь.
– Сейчас. – Талли перебрал струны пальцами и объявил: – Песня называется «Одинокая дева». – С напущенной тоской посмотрел вдаль и начал петь:
Люсия-Мария жила на Кандии,
На острове, там, где нет бед.
Жилось ей там мило, на этой Кандии,
Она несла смирения обет.
Юноша немного фальшивил, но Айлин это не мешало. Она редко слышала музыку и пение, и сейчас наслаждалась звучанием лютни.
И не заметила, как совсем рядом раздалось странное шуршание. Точнее, не придала значения постороннему звуку.
Закончив песню, Талли перебрал струны, вытряхнув из них последние мелодичные аккорды, и с улыбкой посмотрел на Айлин.
– Ну что скажешь?
– Мне понравилось.
Улыбка лютниста стала быстро меркнуть. Взгляд перескочил с лица девочки на что-то, расположенное позади нее. Внутри у Айлин тревожно защипало, и она резко обернулась.
Шагах в двенадцати от них на фальшборте сидела… Сначала Айлин подумала, что это большая птица, но когда разглядела женское лицо и обнаженную грудь, покрытую мелкими перьями внизу, то поняла, что ошиблась. Темно-серые крылья, почти как у Немизии, только меньше и с растрепанными перьями, были плотно прижаты к спине, когтистыми лапами она держалась за перила так, как обычно это делают птицы. Но это была не птица, и не женщина. Это было что-то похожее на них обеих, но совсем другое. Лицо существа было угловатым. Тонкий, чуть загнутый вниз нос и вытянутый подбородок придавали сходство с хищной птицей.
Чудовище выпрямило спину, распахнуло крылья, раскрыло рот с мелкими острыми зубами и пронзительно пропищало. Издалека, откуда-то сверху, раздались такие же приглушенные голоса. Айлин машинально закрыла уши и пригнулась. Талли начал пятиться.
Женщина-птица зловеще улыбнулась, изо рта раздалось прерывистое шипение. Глаза блеснули вожделением. Она спрыгнула на палубу, цокнув когтями о доски, и засеменила мелкими, развалистыми шажками к Айлин и Талли. Притом смотрела она только на юношу, девочку же как будто вовсе не замечала.
– Что это такое? Что ей надо? – прозвучал приглушенный голос лютниста.
Айлин снова сунула руку за пазуху и вытащила стилет, размотала тряпку, в которой держала клинок, чтобы не порезаться, и убрала в карман. Начала медленно пятиться вместе с Талли.
«Не бойся. Они не трогают женщин, – услышала она шелестящий голос Бельсимора Белобородого. – А пареньку может не повезти».
– Кто она такая?
– А я почем знаю? – произнес лютнист.
– Я не у тебя спрашиваю.
– А у кого? – удивился Талли.
«Морская гарпия. Мы их керами зовем, – ответил призрак.– Нападают на матросов, рвут плоть и пожирают людей заживо. Многие даже считают, что керы способны высасывать души убиенных. Настоящие демоницы, ничего не скажешь. Не повезло вам».
У Айлин все внутри похолодело от страха. Она продолжала пятиться, наступая на носки Талли.
Женщина-птица противно гаркнула и зашипела. Замахала крыльями. Девочка вытянула руку со стилетом.
По палубе резко прошмыгнула размытая тень, потом еще одна, и еще. Раздался приглушенный писк. Айлин посмотрела вверх, и у нее перехватило дыхание от ужаса – сквозь густое марево тумана отчетливо различались темные силуэты женщин-птиц.
Керы слетались на пиршество.
– Что нам делать? – почти прокричала девочка.
– Если б я знал, то не стоял бы без дела, – дрожащим голосом произнес Талли. Он еще не утратил чувство юмора.
«Защищаться. И молиться всем известным богам, потому что просто так керы от вас не отстанут. И голодными ни за что не останутся», – сказал призрак.
Морская гарпия ускорила шаг, замахала крыльями еще сильнее. А потом рванула вперед, раскрыв рот и сверкая голодными глазами. Талли бросился вправо, Айлин – влево, напоследок взмахнув стилетом, но клинок рассек лишь воздух. Кера пронеслась мимо, взлетела, недовольно гаркнула, сделала небольшой круг и стала быстро снижаться. Выставив когтистые лапы вперед, она целилась в лютниста.
Талли резво вскочил на ноги и бросился бежать, но на этот раз увернуться от разящих лап не успел. Когти впились в спину и подняли лютниста в воздух. Парень закричал и замахал руками, тщетно пытаясь дотянуться до обидчицы. Лютня выпала из рук и глухо ударилась о палубу. Звякнули струны.
Недалеко раздался душераздирающий крик. Потом писк морской гарпии, звуки борьбы.
– Керы! Керы! – закричал кто-то.
Снова писк, карканье. Глухой стук когтистых лап по палубе и отрывистый шум трепещущихся крыльев.