Христианство. Католичество. Реформация
Шрифт:
Еще позже в IX веке в центре дискуссий находятся не просто догматические споры, а личность одного из самых талантливых и образованных патриархов Константинополя – Фотия [46] . Последний случай ярко отражается и на отношениях православия с Римом; они становятся еще более напряженными. Во всяком случае, т. и. «человеческий фактор» в истории Христианства, как правило, неотделим от моментов чисто догматического и прочего порядка. Верно, случай с Фотием раз и навсегда вошел в историю как упрек Царьграду со стороны Рима за то, что на кафедру императором смещенного Игнатия взошел человек, раньше не бывший даже рядовым священником. Но тесное переплетение возможных отклонений от предписаний, норм и обычаев Церкви с «человеческим
46
Фотий был патриархом два раза: 858–867 гг. – из-за дворцовых интриг империи, вместо смещенного Игнатия, а также в 878–886 гг. Рим постоянно оспаривал законность посвящения Фотия в патриархи.
В свое время Лютер не раз любил повторять: когда я вижу свою собственную человеческую слабость и непостоянство по отношению к другим, то я могу утешаться лишь одним обстоятельством. – Тем, что и Иуду Господь до конца терпел среди других Своих учеников! В Новом Завете, кроме сего, мы находим довольно напряженные отношения в Коринфской церкви. Дух разных партий – что также относится к «человеческому фактору» – в этой общине держится довольно долго; после апостола Павла по тому же вопросу единства пишет и Климент Римский. И опять, незаконное смещение пресвитеров не отделимо от межличностных отношений в поместной Коринфской церкви. Примеры такого и подобного рода не только наглядны, но для нас поучительны даже сегодня.
Как известно, на V-м Вселенском соборе (553 г.) окончательно осуждается Ориген (+ 253/54) – муж, который при своей жизни первый для Христианства создал систему учения. Как известно, Ориген уже с 18 лет был избран руководителем известной катехетической школы в Александрии. Читая 6-ю книгу Истории Церкви у Евсевия, можно лишь восхищаться характеристикой Оригена, его постоянному стремлению не только к глубокой учености, но и духовно-моральному совершенству. Вопреки этому, уже при своей жизни этот ученый муж подвергался критике не только из-за своих философских и богословских убеждений; его окончательно осудили в последующие столетия, а именно, его же ученики, сами многое перенявшие от него. Уже собственная эпоха осудила Оригена, в первую очередь, не из-за богословских, из-за властолюбивых, прямо говоря, церковно-политических побуждений. – Явление, которое и сегодня время от времени повторяется во всех христианских церквях и конфессиях.
Так, в 216 г. Ориген – естественно, по приглашению местного епископата – в Кесарии и Иерусалиме перед большой аудиторией читает свои лекции. Казалось бы, дело святое и благородное, т. е. дело общехристианское. Но не тут-то было! Когда Димитрий, непосредственный епископ Оригена, узнает о лекциях выдающегося ученого, он сразу же «отзывает» его обратно в Александрию. При этом Димитрий упрекает Оригена за то, что лекции в других поместных церквях могут читать только рукоположенные пресвитеры, а не «мирянин», каким считался Ориген.
Когда в 230 г. Ориген снова посещает Кесарию, местные епископы посвящают его в пресвитеры; они надеются, что в духовном звании их гость сможет еще более успешно и с дополнительным авторитетом преподавать богословие. На этот раз палестинские епископы, соседи Александрийской церкви, ошибаются еще больше! Димитрий, узнав о рукоположении Оригена, немедленно созывает поместный собор. Он «лишает» Оригена должности ученого, а также исключает его из состава своей Египетской церкви. Кроме этого, Димитрий на основании решения во второй раз созванного собора провозглашает рукоположение Оригена в пресвитеры «недействительным»! Можно толковать мотивы такого отношения к Оригену как угодно, включая и канонически-богословские причины. Но, в итоге всего, Димитрий в самом мероприятии посвящения Оригена палестинскими епископами, по всей вероятности, увидел некое пренебрежение своей собственной персоны, а также и своей епископской компетенции… Как ни странно, аналогии случая с Оригеном в истории, в той или иной вариации, повторяются не только в средние века, но и в наши дни!
Еще один пример т. и. «человеческого фактора» можно найти в отношениях между церквями Рима и Карфагена.
В 250 году при императоре Деции начались всеобщие гонения на христиан. Но в следующем году гонения внезапно кончились с гибелью Деция в битве с готами. В результате всего среди христиан было много исповедников; они выжили вопреки гонениям по чистой случайности. Но было немало и падших (Japsi), тех, которые намеренно скрывались от гонений или под угрозой пыток жертвовали языческим богам. Более того: некоторые среди христиан нужные сертификаты приобретали на черном рынке, не принося жертву «государственным» богам; эти люди просто заявляли, что жертвовали. Таким образом, перед Церковью встал сложный и мучительный вопрос: что же делать с тысячами отрекшихся, которые хотели вернуться? Существовало три точки зрения: сделать возвращение падших вообще невозможным, сделать его как можно более легким и сделать его серьезным и действительным.
В Риме во время гонений смертью мученика умер епископ Фабиан (236–250). На вакантное место претендовало два человека. Корнелий, более умеренных взглядов по отношению падших. Другой претендент был Новациан; с ним в переписке по вопросу падших состоял Киприан, епископ Карфагенский. Дело было в том, что после смерти
Фабиана некоторое время Римская церковь существовала без епископа; но фактически его обязанности выполнял именно пресвитер Новациан – один из немногих выдающегося богословов Запада той эпохи.
Но римские христиане, в итоге, выбрали не Новациана, который, подобно Киприану Карфагенскому, в вопросе о падших был более мягким и склонился к компромиссу – Жребий пал на Корнелия (251–253); он тоже был представителем более мягкой линии в вопросе о падших. Однако по свидетельствам тех времен видно, каким большим разочарованием для Новациана было избрание не его, а Корнелия. Это разочарование дошло до такого предела, что Новациан вокруг себя собрал своих приверженцев, которые, в свою очередь, объявили его епископом. Таким образом, в Риме некоторые время параллельно действовали два епископата! Интересно то, что сам Новациан неожиданно от мягкой линии к падшим переходит к строгой. Тем самым он противопоставляет себя и свою партию не только Корнелию в Риме, но через своих уполномоченных и Киприану в Карфагене. Вообще, Новациана поддерживают и многие епископы других церквей. Новациан даже успевает подружиться с оппозицией Киприана и назначает «правильного» епископа в Карфагенскую Церковь! Видно, что и в случае т. и. «схизмы» Новациана «человеческий фактор» находиться в самом тесном единении с общехристианским и церковным. Тем временем события меняются.
Несколько лет позже схизма в Риме была преодолена. Произошли перемены и в г. Карфагене: многие из бывших сторонников Новациана переходят в церковь, управляемую Киприаном (248–258). Но последний категорически не признавал Крещения совершенного нова-цианами; он требовал, чтобы бывшие «еретики» снова крестились. В итоге, в спор с Киприаном о Крещении вступает епископ Римский Стефан (254–257). Он заявляет, что до тех пор, пока есть истинный мотив таинства и при этом произнесена правильная формула, Крещение, совершенное «еретиками», остается действительным. Киприан пережил Стефана на один год, но в следующем веке окончательно закрепилось мнение не Киприана, но Стефана. Оно и сегодня означает то, что Крещение признается действительным; оно действительно не только у католиков или православных, но, с некоторыми исключениями, и у протестантов.
Последнее, что можно извлечь из этой истории, относится к пониманию равенства всех епископов в Христианской Церкви. Верно, до спора со Стефаном о действительности Крещения Киприан чаще церковь Римскую называет «праматерью и корнем всей соборной Церкви» [47] , как и епископа этой церкви, первым среди равных – primus inter pares. Но история отношений между Стефаном Римским и Киприаном Карфагенским нам рассказывает и о другой стороне развития: когда епископ любой поместной церкви понимает, что Рим согласен с ним, то он, естественно, признает равенство Рима, а также – первенство Римской кафедры по чести и по списку
47
Matrix et radix ecclesiae catholicae. – Ep. 48.