Хроники Обетованного. Осиновая корона
Шрифт:
Правда, теперь он направлялся в место, далёкое от бесполезной красоты. Далёкое от красоты вообще - в отличие от своей лаборатории.
Далёкое ли?
...Значит, снова "коронники". Проклятые глупые юнцы. Наместник просто не мог понять их: неужели они настолько ненавидят свою страну? Они хотят Ти'аргу гибели, раз напрашиваются на гнев Хавальда?
Им ведь не выстоять. Наместник верил в здравый смысл - и потому ни днём, ни ночью не забывал, что армия Альсунга не в два и не в три раза больше внутренних войск наместничества. Что лучшие оружейники давно перешли на службу к Хавальду,
Что король Хавальд умён и, если только захочет, сумеет договориться с гномами Старых гор. Наместник видел их в битве за Энтор. Тогда гномы (то есть агхи, конечно же) сражались против Альсунга - и больше всего походили на большой корявый валун: скатываясь с холма, камень точно так же не думает о муравьях и жуках, которым не повезло очутиться под ним. Агхи не дрались - крошили и давили, будто сами были выкованы из своей стали. После они уже не вмешивались в Великую войну, но и это может измениться в любой момент.
Скольких ещё мальчишек придётся угомонить, чтобы до "коронников" наконец дошла истина: у Ти'арга и Альсунга - один король?
Наместник спустился на первый этаж, то и дело хватаясь за перила. Один из охранников за спиной спросил, не помочь ли ему; Велдакир качнул головой. Боль скоро пройдёт: он выпил лекарство утром.
Пройдёт, хоть и возобновится потом, через несколько часов. Боль - это пустяки. К ней легко привыкнуть. Гораздо легче, чем к вороньим крыльям угрозы, о которой не подозревает почти никто из людей Ти'арга.
Слабых, несовершенных людей, чьи жизни вверены его ответственности.
– Вы собрались на ристалище, господин наместник?
– боязливо прохрипел второй охранник, когда он приблизился к высокой, обитой железом двери. За ней был короткий подземный ход и внутренний двор, на котором обычно тренировались стражники резиденции, личные телохранители наместника, а также рыцари, лучники и мечники из гарнизона Академии. У гарнизона было несколько тренировочных площадок в городе, но одну из них наместник открыл дополнительно, поближе к себе. Он не был воином и, возможно, понимал не так уж много в военном ремесле, но предпочитал быть в курсе их успехов - по крайней мере, в общих чертах.
– Там ведь сейчас... Ну...
– Что-то не так?
– не поворачивая головы, спокойно осведомился наместник. Его люди должны знать, что не следует лезть не в своё дело.
– Разве я попросил совета?
– Эм... Да нет, просто... Извините, господин наместник, но там сейчас дерётся... Ну, ОН.
Наместник вздохнул и отцепил один из ключей от связки на поясе.
– Ты имеешь в виду господина Тэску, Идан? Я знаю.
– Хм... Эм... Да, господин наместник. ЕГО. Вот... это.
– Идан хотел сказать, что переживает за Вас, господин наместник!
– отрапортовал более сообразительный (и более юный) напарник.
– Рядом с... с ним надо быть осторожнее!
Улыбаясь, наместник повернул ключ.
–
***
К ограждению, обегавшему круглую площадку, приникла кучка зевак - слуги из резиденции, охранники... Наместник узнал даже пожилого, почтенного садовника. Это не то чтобы удивило его, но заставило задуматься.
При появлении наместника люди с поклонами расступились; две молодых служанки, вспыхнув, убежали через главный, открытый для всех, вход. Наместник проводил их глазами - и заметил ту больную дюжиной хворей старушку, что пользовалась исключительным правом на уборку в его личном кабинете с коллекцией зелий и ядов. Она застыла в проёме маленьких ворот зловещей горбатой тенью, будто Дарекра.
Дарекра, пришедшая наконец за ним - поглумиться за то, что не верил в четвёрку богов?
Новый укол боли в боку. Неужели дозу пора увеличивать? По расчётам наместника, это время должно было наступить недели через две, не раньше... Он подошёл к ограждению.
На площадке действительно бился Тэска, и очень скоро наместник понял, почему тут собралось столько зрителей. Причина явно не только в просочившихся слухах о "живом оборотне" в Академии.
Тэска дрался врукопашную, сразу против четверых (нет, шестерых - ещё двух, уже бездыханно лежащих на земле, наместник разглядел не сразу) воинов из городского гарнизона. Дрался так, что это больше напоминало танец: изящный, выписанный до мелочей, но в то же время - естественный, словно кружение падающих листьев. Танец, где каждый шаг исполнен смертельной опасности.
Этой опасностью тянуло любоваться, бесконечно и сладко проваливаясь в её глубь.
Один из воинов попытался атаковать со спины, но Тэска умело уклонился от удара, а потом... Потом стало трудно уследить за тем, что он делает. Удар локтем в шею, прямо в кадык - не глядя; поворот на одной ноге, коленом другой - в живот; и, когда человек согнётся от боли, завершающим штрихом - в ухо, чтобы до конца оглушить и шокировать.
Наместник отстранённо смотрел на струйку крови, сбегавшую из уха воина по щеке. Не смертельно, конечно, но перепонка наверняка лопнула. Сотрясение мозга, впрочем, тоже возможно - при такой-то силе удара...
Двое других ринулись на Тэску одновременно с двух сторон. Он до последнего стоял на месте - с невозмутимо-красивым лицом, - а потом, когда их бег достиг такой скорости, при которой из-за инерции уже сложно остановиться, просто шагнул назад. Мужчины неуклюже врезались друг в друга, гремя железными пластинами на куртках. Их замешательство длилось не дольше секунды (в войске Академии служили всё же не фермеры и не рыбаки), но этой секунды Тэске хватило с лихвой. Один получил удар в челюсть (раздался гадкий, слишком громкий хруст - сломана?..), всё тот же толчок в кадык ребром ладони (другой рукой) и подножку, от которой тут же рухнул на колени, сдавленно охая. Подножка была какая-то странная, чересчур затяжная - и наместник понял, что Тэска с поразительной точностью пнул ботинком в заднюю часть голени, именно туда, где проходит нерв. Очень, очень болезненный выбор...