Художественная культура русского зарубежья. 1917-1939. Сборник статей
Шрифт:
Действительный статский советник, убежденный монархист, единственный среди русских художников, имевший звание камергера императорского двора, академик Глоба эмигрировал из России в 1925 году.
Удивительно, как с такими убеждениями и биографией он прожил в Советской России целых восемь лет. Еще более удивительно то, что, будучи «невозвращенцем», он попадает в 1930 году в Большую Советскую энциклопедию (том 17), где представлен как художественный деятель и педагог, директор Строгановского училища, руководитель (уже при большевиках) Техникума кустарной промышленности, и где указано, что с 1925 года живет в Париже [671] (включили, видимо, еще по инерции). И совсем непонятно, почему в наше время к этой «знаковой» личности, надолго забытой в советское время, не проявляется должного внимания даже в стенах самой «Строгановки».
671
БСЭ. М., 1930. Т. 17. С. 246.
В жизни Глобы было две эмиграции: «внутренняя» – российская, начавшаяся с 1917 года и закончившаяся его отъездом в Париж в качестве участника Международной выставки декоративных искусств в 1925 году, и «внешняя» – парижская – с 1925 по 1941 (год смерти).
Но прежде чем перейти к
Глоба родился 6 декабря 1859 года в Новомосковскому езде Екатеринославской губернии (ныне Днепропетровская обл.) в имении Корнеевка (по другим сведениям в с. Корниловка-Глоба) в семье потомственных дворян [672] . О его родителях и предках почти ничего не известно, но существует легенда (особенно она популярна в эмигрантских кругах), что он был внебрачным сыном или близким родственником министра финансов, а затем премьер-министра С. Ю. Витте, который опекал его до самой своей смерти в 1915 году. Это предположение во многом объясняет успешную карьеру, стремительное продвижение по службе и награды молодого человека из Новороссии, откуда родом сам Витте [673] .
672
Подробнее о деятельности Глобы до 1917 года см.: Астраханцева Т.П. Н. В. Глоба, Г. В. Монахов и русская керамика конца XIX – начала XX века. Из истории Строгановского художествен непромышленного училища // Русское искусство Нового времени. Исследования и материалы. Ред. – сост. И.В. Рязанцев. М., 2004. Вып. 8. С. 245–268.
673
Предки Н. В. Глобы по материнской линии – из Малороссии. Иван Глоба при Екатерине II служил Генеральным писарем и был сослан в Сибирь «за противодействие уничтожению вольностей Малороссии» (Институт археологии Национальной Академии наук Украины. Архив Д.М. Щербаковского, ф. 9, д. 1, № 223). В Париже, в эмиграции, в 1920–1930 годах проживала дочь СЮ. Витте – художница Вера Сергеевна Нарышкина. О взаимоотношениях Н. Глобы и В. Нарышкиной автору данной статьи ничего не известно.
В 1875–1883 годах Глоба учится в Киевской рисовальной школе Н. И. Мурашко. По окончании ее, как талантливый ученик, приглашается своим учителем на реставрационный объект – на восстановление росписи Кирилловской церкви, в которой работает все лето 1883 года. По воспоминаниям Мурашко, он был главным распорядителем и мастером по размыванию и обновлению фресок. Однако историк искусства А. Н. Прахов, будучи не очень довольным данной реставрацией, не считал в то время Глобу знатоком древнерусской живописи, каким он станет в эмиграции [674] . Но этот первый практический опыт (восстановление классических древнерусских орнаментов, прописи канонических церковных образов, сюжетов и орнамента) очень пригодится Глобе в Париже, в оформлении храма Знаменья божьей Матери (бул. Экзельманс) и церкви Серафима Саровского (ул. Лекурб).
674
См.: Мурашко Н. Киевская Рисовальная школа. 1875–1901. Воспоминания старого учителя. Киев, 1907. С. 115.
Осенью 1883 года Глоба уезжает в Петербург для поступления в Академию художеств. На следующий год он, уже будучи студентом, не возвращается в Киев, и его место занимает не кто иной, как М. А. Врубель [675] .
Так уже в Киеве судьба Глобы начинает пересекаться с выдающимися русскими художниками и деятелями, многих из которых он впоследствии будет привлекать к своей работе. Со многими, с кем Глоба сотрудничал, дружил, ссорился, конфликтовал в России, он встретится вновь в Париже, разделит с ними эмигрантскую долю: с И. Я. Билибиным, Б. Д. Григорьевым, М. В. Добужинским, кн. Ф. Ф. Юсуповым, кн. М. К. Тенишевой, К. А. Коровиным, К. А. Сомовым, М. М. Федоровым, А. А. Экстер, К. А. Коровиным и др.
675
В воспоминаниях Н. Мурашко мы находим интересные детали: «С ним (Глобой) работали и другие, главным образом воспитанники школы. Это были чудные юноши, с которыми мне мало было забот. Плата была не дурная: от 1 рубля до 12 р. 50 к. за рабочий день. Н. В. Глоба получал, конечно, наибольшее вознаграждение». (Воспоминания старого учителя. С. 124); «Во втором рабочем сезоне Н. В. Глоба не появился, его заменил Михаил Александрович Врубель – молодой, или, вернее сказать, моложавый человек со светлым пушком. При моей попытке с ним поторговаться насчет платы (он, дескать, еще такой молодой и я его не знаю, чтобы платить ему столько же, сколько я платил Глобе), Врубель ответил: «Я не такой уж молодой, прошел воинскую повинность. У меня талант композиции»». (Там же. С. 291).
Поступив в 1883 году в Петербургскую Академию художеств по классу исторической живописи, Глоба заканчивает ее в 1888 с двумя большими серебряными медалями и малой золотой и аттестатом I степени.
После окончания Академии художеств Глоба преподает в различных учреждениях. С 1894 года он работает в департаменте торговли и мануфактур при министерстве финансов и заведует кустарной промышленностью. В 1895 году назначается при том же департаменте инспектором по учебной части, где начинает заниматься профессиональным специально-художественным образованием и развитием народного творчества. С необычайной энергией он берется за учреждение художественно-промышленных школ по всей России. В 1896 году, пользуясь протекцией Витте, Н. В. Глоба становится директором Строгановского училища [676] .
676
В первый же год Глоба открывает художественно-промышленную школу им. Н. В. Гоголя в Миргороде (см.: Астраханцева Т.П. Указ. соч.; Сахаров В. Н. В. Глоба и Строгановское училище. К 80-летию художника // Иллюстрированная Россия. Париж, 1939. № 12. С. 12).
Еще работая в министерстве, Глоба знакомится с М. М. Федоровым, редактором влиятельнейшей тогда ведомственной «Торгово-финансовой газеты». В 1905 году Витте, «хорошо разбиравшийся в людях», предложит Федорову пост министра торговли и финансов в своем кабинете. В те же годы Глоба становится членом Совета этого министерства. В Париже, в эмиграции, Федоров и бывший директор Строгановского училища снова встретятся и продолжат сотрудничество и дружбу [677] .
Интересен портрет Глобы, данный уже в советское время художником А. Шевченко, учившимся в начале XX века в Строгановском училище, и представляющий своеобразное эмоциональное и во многом противоречивое описание личности директора: «Это был видный, довольно красивый мужчина гвардейского роста, очень представительный, но отнюдь не симпатичный, скорее даже наоборот. В его лице что-то было отталкивающее, жестокое. В детстве я всегда представлял такими пиратов, разбойников и т. д. На самом же деле он был просто эгоистом и карьеристом до мозга костей, никогда палец о палец не ударял без учета своей лично выгоды. Но он был умен, и даже умен незаурядно. Кроме того, он обладал непреклонной, ни перед чем не останавливающейся для достижения цели волей <…> Он умел всюду пролезть, завести связи и пустить их в дело по своему усмотрению. Но это был человек без всякой этики. Он мог для достижения своей цели пойти на какие угодно неправды, на шантаж, мошенничество» [678] . При этом Шевченко не может не признать и другой стороны медали: «У нас в Строгановском благодаря Глобе был собран весь цвет искусства, все лучшие художники, но они в то же время должны были быть педагогами» (выделено мною. – Т. А.). Безусловно, он был «хозяином своего слова». Когда хотел, мог «дурить», быть обаятельным человеком, веселым, остроумным, много и хорошо говорить. Директор Строгановского училища «был большим патриотом и терпеть не мог преклонения перед заграницей» [679] . Художники, встречавшиеся с Николаем Васильевичем в его заведении (К. Сомов, С. Виноградов) отмечали его безграничную любовь к своему детищу. «Глоба с блестящими глазами», весь в постоянных хлопотах, об училище мог говорить часами [680] . «Многие ненавидели его как человека, тем не менее гордились им, ценили как директора и организатора, прощали ему за это «гадостные мелочи»» [681] .
677
Федоров Михаил Михайлович (1858–1948) – видный общественный деятель русской эмиграции. В дореволюционный период (1890-е – начало 1900-х годов) – редактор «Торгово-промышленной газеты». Министр торговли и промышленности кабинета СЮ. Витте. В 1918–1919 годах жил в Киеве. В Париже – с 1920 года. Инициатор созыва и работы Русского национального комитета и его отдела во Франции (действовал с 1922 по 1929). Соредактор эмигрантского еженедельника «Борьба за Россию». Создатель Центрального комитета по обеспечению высшего образования русского юношества за границей. Один из организаторов Центрального Пушкинского комитета (1935–1937). Один из инициаторов постройки храма св. Троицы в Сент-Женевьев де Буа (1939). Присутствовал на панихиде и отпевании Н. Глобы в этом храме 1 октября 1941 года (Центральный Пушкинский комитет в Париже (1935–1937) / Сост. М.Д. Филин. М., 2000. Т. 1. С. 180–182).
678
Шевченко А. В. Указ. соч. С. 75.
679
Там же. С. 80.
680
Архив ГТГ, 9/160, 2.IX.1898. О деятельности Глобы в Строгановском училище.
681
Шевченко А. В. Указ. соч. С. 81.
Был ли Глоба в те годы хорошим художником? С жанровыми работами чисто передвижнического толка он активно участвовал в 1880–1990-х на академических выставках и выставках «Общества русских акварелистов», членом которого он состоял [682] . Недоброжелатели считали, что он «художником был ниже среднего уровня», причем по характерным для Глобы причинам: «это ремесло не сулило ему ни славы, ни крупных доходов» [683] . Но многие были и другого мнения, уважали его и ценили (М. Нестеров, А. Васнецов, С. Первухин, С. Виноградов и др.). Прежде всего, знал себе цену сам Глоба, однако миссию свою в искусстве видел в другом. Интересно, что в последние годы жизни, будучи в эмиграции, он неожиданно снова взялся за кисть, и высокий уровень его работ, как мы увидим ниже, удивил многих.
682
См.: Золотой векхудожественных объединений в России/Сост. Д. Я. Северюхин, О. Л. Лейкинд. СПб., 1992.
683
Шевченко А. В. Указ. соч. С. 80.
Но все-таки главной любовью Глобы было декоративное искусство и народное творчество. Еще в юности овладев многими художественными ремеслами, Глоба к концу своей творческой деятельности, находясь в эмиграции, вновь станет ведущим специалистом и знатоком во многих областях русского искусства и художественных промыслов. В Париже он еще сильнее укрепит свой высочайший авторитет одного из главных специалистов по средневековому декоративному искусству и иконописи, сохранит созданный им еще в стенах училища (1896–1917) «строгановский» стиль и практику учебных мастерских с использованием забытых технологий – чеканки, шитья, набойки.
Одной из главных заслуг Глобы было то, что ему удалось при творческом осмыслении народной керамики и древнерусского искусства создать оригинальную учебную школу, центр керамического искусства. Центр, в котором рождались произведения, соединявшие традиционные национальные формы и утонченный, благодаря технологическим открытиям, живописный вкус fin de siecle. Вместе со старшим мастером-керамистом Г. В. Монаховым (1864–1939), изобретшим кристаллические глазури, он открыл новую эпоху строгановской керамической мастерской, которая достигла в 1890–1900-е годы наивысшего расцвета. В эмиграции такого мастера, как Монахов, у Глобы не будет, но искусство керамики, фарфоровую роспись он не оставит, будет готовить в своем учебном заведении художников и по этой специальности.
В Строгановском училище каждое лето Глоба организовывал производственную практику для учащихся на ведущих предприятиях художественной промышленности Европы и России, ориентируя их на будущее сотрудничество. Художники-студенты всегда получали за свою творческую работу деньги. Так, студент Ф. Зозулин, например, за портрет Александра II для камышинского земства получил гонорар 200 руб. [684] . От этих начинаний Глоба не откажется в своем новом учебном заведении в Париже.
684
РГАЛИ, ф. 677, оп. 2, ед. 138, 1911.