Хватка

Войтешик Алексей Викентьевич

— А оно нам надо, — оглаживая окладистую бороду, осторожно спросил дед, — знать все это, а, пан?

— Думаю, теперь будет надо, — ответил переводчик.

— А на кой?

Пан Юзеф выдохнул тонкой струйкой сигаретный дым и, осматривая уменьшающийся на глазах окурок, заметил:

— С чего-то же вы все вспомнили то, как должно обращаться к господам? Ведь не забыли еще? Мне говорите «пан», майору Ремеру «господин офицер». Такое ходовое слово, как «товарищ» как-то вдруг стало забываться, правда?

— Хо-го, — хитро прищурился дед, — так за того «товарища» зараз самое меньшее, это можно по зубам получить от гитлеровых солдат.

— И не только поэтому, старик, — докурил окурок и втоптал его в траву

переводчик, — просто вы прекрасно понимаете, что коммунистам пришел конец. Долгих двадцать пять лет хватило людям на то, чтобы понять: большевикам нечего предложить народу, кроме голода и нищеты. Всех их достижения можно отметить только одним словом «безысходность», что впору писать золотыми буквами рядом с серпом и молотом на их красном, пролетарском флаге.

Вдумайтесь, разве так ведет себя на своей земле настоящий хозяин? Мне доподлинно известно, насколько разрушительна политика большевиков по отношению к своим же гражданам. Ну разве умно? Работаешь хорошо на красных? Отдай в коммуну все, что вырастил, подели с другими. Корми своим горбом тысячи нищих и бездельников, коих коммунисты сами и расплодили. А ежели работаешь плохо — сам станешь нищим и бездельником. Люди просто потеряли всякий смысл трудиться, разучились это делать. У них нет перспективы.

— Чего нет? — Не понял старый Бараненко.

— Будущего, — пояснил пан Юзеф. — Но я не хочу, чтобы вы питали каких-то особых иллюзий по поводу того, что вам может дать Германия, твердо ступившая на эту землю и сбившая с ног проклятых коммунистов. У них, в отличие от большевиков, никто не содержит бездельников. Закон для всех один: «трудишься хорошо и получай хорошо».

В свое время, для того, чтобы поднять страну с колен, фюреру часто приходилось прибегать к непопулярным, порой даже жестоким методам, но. Зато это позволило избавиться от всего лишнего, сплотить нацию, дало людям возможность понять, что только честный труд позволяет добиться многих земных благ. Ни липкие сети религий, не обещания светлого коммунистического будущего, понимаете? Только оно, вполне осязаемое божество простого, честного труда, которым должны заниматься все. Политика Германии показала, что стоит хоть немного надавить, и весь этот бесполезный людской шрот сразу же высеивается на тонком сите истории. Всех этих либеральных бездельников и болтунов нужно беспощадно смывать или выбрасывать вон! Они бесполезны и даже вредны. Государство должно иметь здоровое тело. Скоро придет время, и ваши дети прочтут об этом в школах, изучая, говорю это без всякой лести, очень умную книгу «Mein Kampf».

Доказательство того, что отображенные в ней мысли о здоровой экономике, вреде политики сопливых либералов и многом другом состоит в том, что Германия за одно десятилетие не просто поднялась с колен, а стала настолько сильна, что, неся свою просветительскую миссию, двинулась на Восток.

Из-за мощного влияния коммунистической пропаганды вы просто не можете правильно воспринимать то, что здесь происходит. Верьте мне, еще немного и те, кто сейчас мостится в союзники коммунистов, поднимут лапки и перейдут на сторону Рейха. Европа, милейший, всегда вела себя, как проститутка. Сколько раз в истории было нечто подобное? Вспомните хотя бы Наполеона. Стоило его Франции на весь мир заявить о себе, как все соседи тут же кинулись ей в ноги.

— Не все, — хитро прищурился дед Моисей.

— Из тех, кого мы можем называть «цивилизованной Европой» все! Но это всего лишь пример, — не стал углубляться в спорные события давно минувших дней переводчик, — пример того, как ведут себя те, кто называет себя союзниками России. Кстати, ведь именно их двуличность и трусость подломили ноги армиям Наполеона. Что же до наших реалий, то поверьте мне на слово, фюрер учел ошибки полководцев прошлого. Недолго осталось ждать дня, когда союзники Сталина, видя близкий крах коммунизма, моментально перебегут на сторону Германии. Они всегда и везде ищут для себя пользу, а в данной ситуации самым выгодным будет оказаться в списке германских союзников, а не в обескровленной компании побежденных.

Конечно же, — продолжал доносить свою политинформацию до отмалчивающегося деда переводчик, — набравшему мощь Рейху проще было бы смести Россию до самого Урала, однако фюрер, в отличие от коммунистов, не склонен насаждать тоталитарное подчинение. Он рачительный хозяин. Ему важно разобраться, кто может быть полезен великой Германии, а кто нет.

Вот и выходит, Моисей Евдокимович, что теперь мы плавно подошли и к непосредственной теме нашего разговора. Все те, кто с первого дня нашего присутствия в Легедзино шепчет господину майору всякие гадости о каждом из жителей вашего села, в первую очередь говорят о собственной глупости и характеризуют сами себя. Мы прекрасно знаем, что с той же легкостью, с которой они предали односельчан, стараясь отличиться перед новой властью, они, в свое время, предадут и нас. Все предатели по своей сути одинаковы. Увы, с этим ничего не поделаешь, но. С другой стороны, …оставить без внимания то, что они нам рассказали, мы тоже не можем.

Только не думайте, пожалуйста, что в своей работе с населением, мы станем слепо опираться на слова таких горе-осведомителей. Все будет многократно проверяться. Поверьте, Германия серьезно готовилась к этой войне, именно поэтому у нас большая картотека на каждого из тех, кто может быть нам полезен или вреден. Кстати, именно из этого кладезя информации мы и знаем кое-что о родичах вашей жены.

Знаете, а ведь ее отец долго искал Марию Евгеньевну. Он сейчас в крайне преклонных годах и, если коммунисты не успели устроить с ним свою обычную каверзу, то мы в скором времени сможем попытаться воссоединить их некогда рассыпавшуюся семью. Моя родная Польша в данное время территория Рейха, а профессор Васьковский перед войной состоял членом-корреспондентом Польской Академии знаний и почетным судьей в окружном суде Вильно. Вот-вот уляжется пыль войны и с нашей помощью вы сможете доставить немалое удовольствие своей супруге, дав ей возможность повидаться с родителями и сестрой.

Пан Юзеф говорил что-то еще, а Дед Бараненко лишь молча слушал и попутно пытался восстановить в памяти то, когда его жена в последний раз вспоминала о своих родственниках? Лет десять назад? Или пять? Сидела, разбирала свой сундук и нашла в нем фотокарточки. Смотрела на них и плакала. «Доставить немалое удовольствие супруге»? Да, Марии будет приятно что-то узнать о своих, но вот с чего вдруг этот немецкий прихвостень так старательно умасливает его, простого грабаря?

— Пан Юзеф, — дождавшись паузы, тихо заметил старик и, давая понять, что его ждут неотложные дела, попытался встать, — вам о пане Васьковском не со мной, а с бабкой Марией нужно побалакать. То ж ее родня…

Переводчик ловко прихватил старика за руку и удержал на месте:

— То-то и оно, — тише и уже более вкрадчиво продолжил гость, — ее родичи для нас вполне благонадежны, а вот ваши, и лично вы, Gro?vater, …бросаете на них тень.

— Да что ж ты, …мил человек? — Оторопел дед Моисей. — За шо ты меня так?

— О-о-о, — назидательно поднял вверх указательный палец пан Юзеф, — а вы подумайте, dziadek. Мария Евгеньевна дворянка, а политика Германии в отношении пусть и обедневших, но все же дворян, на этой территории весьма лояльна. Понимаете, о чем я? Нет? Именно на них, по крайней мере на первых порах, будет опираться местное управление. Как вы уже наверное поняли, Моисей Евдокимович, я поляк, и, если говорить понятиями моей родины, то она для германцев — wielka pani, а вы — простой мужик. Босяк с жидовским именем. А то, как в Германии относятся к жидам, все вы в скором времени узнаете…