Хватка
Шрифт:
Вендт, сменив на «посту» у окна Бауэра, смотрел в окно и с удовольствием потягивал воду. Наконец, придя внутри себя к какому-то выводу, он поставил на скамью кружку и, направляясь к своей постели, заметно пойдя в разрез со сделанным только что умозаключением, произнес нечто нейтральное:
— Надеюсь эта мясорубка до нас не докатится?
«Крестьянин», услышав это, замер, перестав застегивать пуговицы:
— Вы что, Вилли? — Округлил он глаза. — Скажите еще, что не видели воронок, перепахавших всю эту деревню и других приметных памятников этой чертовой мясорубке, в виде сожженной техники и прочего? Очнитесь! Отто сто раз прав, мы все уже давно внутри этой гигантской, смертоносной машины и, что самое гадкое, к ручке ее попеременно тянутся многие и, заметьте, то и дело яростно проворачивают шнек и с нашей, и с советской стороны.
Отбросьте эту тупую прямолинейность мышления, никто и не думает трусить, Вендт. Просто всем нам и здесь, и, тем более в Германии, обязательно нужно понимать, никто просто так нам эту землю не отдаст. Вы ведь слышали вчера о том, что рассказывал Ремер о бое в этой деревне?
— Слышал, — спокойно ответил медик, — но кроме странной, мистической атаки псов, меня в этой истории ничего особенно не впечатлило.
— А напрасно. — Упрекнул его Бауэр. — Горстка солдат, пара пушек с десятком снарядов и старые танки, такие смешные, что больше похожи на металлические консервные банки. О, …и, конечно, собаки! Да, вот такой цирк, Вендт, по сути, просто ничтожные силы, а задержали наше наступление на этом направлении на целый день.
При случае не поленитесь, спросите у инженеров, они вам расскажут о том, что даже пара песчинок, незаметно попав в подшипник прекрасно отрегулированной, высокоскоростной техники, легко способны разрушить целый агрегат и, более того, заставить пойти вразнос всю машину.
Хм, Вы говорите, что вас впечатлили собаки. Но мистика-то не в них, Вилли. Это я вам говорю, как человек видевший и знающий многое. Как, в конце концов, сотрудник организации …сами знаете какой. Именно по причине проявления мистики и неких странных, нереальных сил, я и направлен сюда.
Хотите верьте, хотите нет, но не будь вблизи этого села источников той самой силы, я говорю о древних курганах скифов и других, еще более древних племен, наши войска прошли бы мимо, не замечая особого сопротивления со стороны русских.
Мы ищем нечто подобное везде где это ещё уцелело. Это очень сложно понять, почему в последние три сотни лет вся власть России самым странным образом и с заметным успехом старалась стереть с лица земли как можно больше древних замков, храмов, литературы и прочего, что было построено или хранилось в местах природной силы. Ведь здесь, на поистине огромной территории практически ничего не осталось из их наследия, однако курганы стоят.
В них спит страшная Сила, Вилли, а зачастую сокрыты еще и такие артефакты, что, имея их на руках, можно положить к ногам Германии все человечество…
— Не пытайтесь меня обмануть, Конрад, — одеваясь, решительно вклинился в его монолог Вендт, — Вы совсем не похожи на мистика или романтика, и, я подчеркиваю это, выглядите, как человек думающий и подвергающий все глубокому анализу. Я медик, и у нас здравомыслие в цене, но, раз уж вас так раскачали мои слова, разрешите, пока наш командир отмалчивается, задать вам несколько вопросов? Замечу, все они касаются только того, что я сейчас услышал…
— Спрашивайте, — внутренне соглашаясь со словами Вендта о том, что его по какой-то причине в самом деле с утра что-то здорово завело, стал успокаиваться Бауэр.
— Вы говорите, что в русских курганах спит некая большая сила, способная поставить на колени все человечество…
— Нет, — возразил Бауэр, — я говорил о том, что в курганах скифов и других древних племен, — поправил его «Крестьянин», — я ничего не говорил о русских. Славяне часто используют понятие «русский», но мне кажется, лишь для того, чтобы попытаться отождествить себя с белыми народами арийской расы. Между прочим, это очень глубокий вопрос, но, если смотреть на него с современной точки зрения, эти курганы и на самом деле можно считать русскими.
— Бросьте вилять, Конрад, — вознегодовал медик, — и не цепляйтесь к словам. Я ни в коей мере не собираюсь оспаривать глубину ваших знаний или подвергать сомнению квалификацию. Важность деятельности вашей организации сложно переоценить. Многим, несмотря на всю секретность, что царит вокруг нее, все же известно, что сам фюрер живо интересуется изысканиями «Аненербе». Но я сейчас о другом, о здравомыслии. Вот скажите, люди, коих все же будем называть русскими, имея с десяток таких важных в оккультном смысле курганов…
— Вилли, — не удержался Бауэр, — этих курганов не меньше тысячи.
— Тем более! — Дабы все же быть услышанным, надавил на связки Вендт. — Так вот, имея тысячу курганов, в которых таится огромная Сила, и лежат, поистине волшебные артефакты, что я, как медик, все же подвергаю сомнению, почему, …по-че-му они нам тогда проигрывают? Ведь пройдет месяц, полтора и мы захватим Москву…
— Вилли, — снова распаляясь и едва сдерживая себя, чтобы сгоряча не наговорить лишнего, ответил «Крестьянин», — что им …эта Москва? Русские без всякого сожаления уже сжигали ее дотла, когда к границам города приблизился Наполеон. Но и это не единичный случай! Еще задолго до того, они по непонятным причинам попросту бросили все, как есть и ушли еще из одного древнего и великого города, который сейчас называют Ленинград.
То, что всему миру известно из истории Руси о том, что их царь Петр построил на болотах это великолепие — чушь! Он никоим образом не мог этого сделать. В таких условиях, напомню, это суровые, северные широты, построить такой красивый город могла только высокоразвитая цивилизация, народы, умеющие это делать. Россия же на тот момент ходила в лаптях. Так что великолепие архитектуры Петербурга, это только тихое эхо великой арийской культуры. Город простоял брошенным многие сотни лет до того, как русскому императору доложили об этом. Попав на занесенные илом, грязью веков улицы, он, будучи впечатленным этим слегка потерявшим блеск великолепием, тут же решил обосновать там свою столицу.
Не надо так на меня смотреть, Вендт. В отличие от русских, у нас есть доступ к древним источникам информации, и все они четко намекают на это…
— Я не этому удивляюсь, Конрад, — примиряюще поднял руки Вильгельм, — кстати, сразу соглашусь с тем, что вы сказали ранее: обсуждать нечто подобное, тем более трезвым, намного интереснее, чем валяться на кровати. Но вернемся к вашему рассказу о городах. Простите меня, Бауэр, но я никак не могу поверить в то, что можно поднять на ровном месте, а тем более в северных широтах, город, а потом его просто бросить. Развитая цивилизация и подобное глупое решение просто никак укладываются в рамки логического объяснения.