И грянул гром, услышь крик мой…
Шрифт:
– Здесь живет мистер Джемисон? – обрадовалась я, спрыгивая на землю. – Я хочу повидаться с ним.
– Он здесь не живет, – сказала Ба, раскрывая свой большой кошелек. Из него она вытащила длинный сверток, обернутый пеньковым лоскутом, проверила, что внутри, и осторожно спрятала. – Здесь его контора, у меня к нему дело. А ты полезай лучше обратно в фургон.
Ба соскочила на землю, но я влезать назад не захотела.
– Ну, Ба, разве я не могу просто зайти и сказать ему «здравствуйте»? – настаивала я.
– Вот я тебе скажу
Когда она ушла, Т. Дж. спросил:
– А зачем ты хочешь увидеть этого старика – белого, Кэсси? Вам что, есть о чем говорить?
– Просто хотела его увидеть, и все, – сказала я, отходя к краю высокого тротуара и усаживаясь отдохнуть.
Мне нравился мистер Джемисон, я и не собиралась это отрицать. Он приезжал к нам несколько раз в году, в основном по делам, и, хотя мальчики и я немного робели его, мы всегда были рады его видеть. Он был единственным белым, который, я сама слышала, обращаясь к маме и к Ба, говорил «миссис», и поэтому он мне нравился. А кроме того, в одном он был даже похож на папу: когда задашь ему вопрос, он без всяких сю-сю-сю, как с ребеночком, всегда отвечал прямо и по делу.
Поглядев какое-то время на фермеров в выцветших одеждах и их жен в платьях из мешковины, разгуливающих по длинному крыльцу, Т. Дж. предложил:
– А почему бы нам не спуститься и не пойти за покупками самим, да заодно и пооглядеться?
Стейси заколебался.
– Н-не знаю. Ведь Ба хотела пойти с нами.
– Э-э, подумаешь! Мы еще лучше для нее сделаем. Мы пойдем сейчас в лавку, закажем все, что надо, и тем самым сэкономим время, а когда она вернется от этого адвоката, мы сразу двинем домой. А еще я хочу вам кое-что показать.
Стейси долго обдумывал это предложение.
– Ладно, я думаю, ничего плохого не случится, – уступил он наконец.
– Но Ба просила нас всех ждать здесь! – запротестовала я, надеясь про себя, что вместе с Ба из конторы выйдет и мистер Джемисон.
– Ну и оставайся! – крикнул мне Стейси через плечо, пересекая с Т. Дж. улицу.
Я кинулась за ними. Мне вовсе не хотелось торчать одной на тротуаре.
В «Лавке Барнета» было что угодно. Ее полки, прилавки, даже свободное пространство на полу было завалено самыми разными товарами, начиная с дамских лент и кончая холщовыми мешками с семенами, включая детские бутылочки и новехонькие пузатые железные печки. Т. Дж. уже не раз бывал здесь и потому не стесняясь протиснулся сквозь толпу фермеров и подвел нас к прилавку в дальнем конце комнаты. Этот прилавок сверху был прикрыт стеклом, а под стеклом на красном бархате были искусно разложены разные ружья.
– Только посмотри на них, – сказал Т. Дж., замечтавшись. – Ну, каково?
– Что? – спросила я.
– Да вон то, с жемчужиной на прикладе. Стейси, скажи, дружище, тебе когда-нибудь приходилось видеть такое ружье? Я бы жизнь отдал за него! Но, может, скоро я его и так получу.
– А я не отдал бы. Но ружье очень красивое, это верно, – согласился Стейси вежливости ради.
Я уставилась на ружье. А на меня уставилась этикетка с ценой 35. 95.
– Тридцать пять долларов девяносто пять центов! – Мой голос перешел почти что в крик. – И это за одно ружье? Да на какого дьявола оно тебе? С ним же нельзя охотиться.
Т. Дж. взглянул на меня с презрением:
– Я и не собираюсь охотиться с ним. Оно для защиты.
– Защиты от чего? – спросила я и вспомнила вдруг папино здоровенное охотничье ружье, которое висело над кроватью папы и мамы, и отполированный винчестер, который Ба запирала в сундук и прятала под нашу кровать. – Да из этой штуковины не убьешь и гремучки.
– На свете существует и кое-что другое, кроме гремучих змей, от чего требуется защита, – заявил Т. Дж. высокомерно. – Я себе раздобуду это ружье, и тогда никто ко мне не будет приставать. И никто мне будет не нужен.
Стейси отошел от прилавка. Ему было не по себе в этом магазине.
– Давай лучше купим поскорей, что тебе надо, и уйдем отсюда, пока Ба не хватилась нас и не пошла искать.
– Да отстань ты, еще уйма времени, – отмахнулся Т. Дж., с вожделением разглядывая ружье. – Мне бы хоть разочек подержать его в руках. Только подержать.
– Идем, Ти-Джей! – твердо сказал Стейси. – Не то мы с Кэсси уйдем одни.
– Ладно уж.
Т. Дж. нехотя отошел и направился к прилавку, за которым продавец отвешивал гвозди. Мы терпеливо встали позади всех, и, когда подошла наша очередь, Т. Дж. протянул продавцу свой список.
– Мистер Барнет, сэр, – сказал он, – вот у меня список всего, что мама просила.
Хозяин лавки изучил список и, не поднимая глаз, спросил:
– Вы из людей мистера Грэйнджера?
– Да, сэр, – ответил Т. Дж.
Мистер Барнет отошел к другому прилавку и начал все подбирать по заказу, но не успел кончить, как его окликнула белая женщина:
– Мистер Барнет, вы сейчас кого-нибудь обслуживаете?
Мистер Барнет обернулся.
– Только вот их, – сказал он, махнув в нашу сторону рукой. – Чем могу быть вам полезен, мисс Эммелайн?
Женщина протянула ему список вдвое длиннее списка Т. Дж., и мистер Барнет, даже не извинившись перед нами, принялся все подбирать по этому списку.
– Что он делает? – возмутилась я.
– Тшш, Кэсси, – остановил меня Стейси.
Он выглядел совершенно озадаченным, ему было явно не по себе, а Т. Дж. держался так, будто ничего не случилось, и на лице его оставалась сияющая улыбка.
Когда заказ этой женщины был наконец выполнен, мистер Барнет снова взялся за список Т. Дж., но не успел он разобраться со следующим пунктом, как его окликнула жена: