И исходит дьявол
Шрифт:
— Но уж мертвому-то он ничего не сможет сделать, — запротестовал Рекс.
— В том-то и дело, что может. — И по лицу Танифь опять потекли слезы страха и отчаяния. — Если он убьет меня таким способом, это и будет самым страшным.
Рекс как-то меланхолично провел рукой перед глазами.
— Не говори загадками, мое сокровище. Чего ты боишься? Объясни мне на обыкновенном английском языке.
— Ну, хорошо. Я полагаю, ты слышал о вампирах.
— Вообще-то да. Я читал о них в художественной литературе. Они как будто бы выходят из своих могил каждую ночь и пьют человеческую кровь, так? Но это пока их не обнаружат. Тогда их могилы разрывают при священнике, отрубают голову, а в грудь вбивают кол. Вот этих ты называешь неумирающими?
Тихо, растягивая слова, Танифь подтвердила:
— Да, это и есть неумирающий — отвратительное, отталкивающее существо, живой труп, который бродит в ночи, как огромный белый слизень, приобретающий очертания тела, напившись человеческой крови. Но неужели тебе никогда не приходилось читать о них в каких-нибудь других книгах, кроме художественных кошмаров?
— Да нет, насколько я помню, не приходилось. Я думаю, что герцог знает о них наверняка все, да и Ричард тоже, потому что оба они заядлые читатели. А я самый обыкновенный парень, каких большинство, и мы читаем только то, что пишут известные писатели, да и то, если интересно. Ты что, хочешь сказать мне, эти существа и в самом деле живут не только в воображении писателей?
— Да. В Карпатах, откуда я родом, в любом месте ты наткнешься на рассказы о вампирах, и не из книг, а из жизни. Ты услышишь о них и в Польше, и в Венгрии, и в Румынии. Да повсюду в Средней Европе, не исключая и балканские страны, имеются бесчисленные случаи этих противных сатанинских манифестаций. Там любой тебе скажет, что когда по подозрению разрывают могилы, находят тела вампиров месяцы спустя после похорон без малейших признаков гниения, с розовой кожей, с совершенно ясными и широко раскрытыми глазами. Единственное их отличие от прежнего вида в том, что у этих — длинные и острые клыки. Часто даже их находили со следами свежей крови вокруг рта.
— Да уж, звучит невесело, — передернув плечами, заметил Рекс. — Я уверен, что де Ришло объяснил бы это тем, что бес вселился в человека еще при жизни и потом продолжал жить в захваченном теле. Но я даже боюсь и подумать, что с тобой может случиться нечто подобное.
— Может, дорогой. Это-то и не дает мне покоя. И если Моката снова доберется до меня, ему даже не придется производить все эти ритуалы с кровью. Он просто введет меня в гипнотическое состояние, а потом сделает со мной все, что пожелает. Дьявольский дух останется в моем теле, и я превращусь в одно из этих противных существ. Если это случится, то только — этой ночью.
— Хватит. Я не переношу даже мыслей об этом, — Рекс снова привлек ее к себе. — Ничего он тебе не сделает. Мы расправимся с ним раньше, а завтра я собираюсь жениться на тебе, и мы будем навсегда вместе.
Она улыбнулась, и свет новой надежды заблестел в ее глазах.
— Я верю, что твоя любовь и сила могут спасти меня! Но ты и на секунду не должен сегодня оставлять меня и нам нельзя спать. Слушай! — она замолчала, и они слушали, как деревенские часы отбивали двенадцать раз, отмечая полночь. В спокойной тишине комнаты удары были слышны вполне отчетливо.
— Вот и второе мая — мой роковой день, — сникла Танифь. Рекс покровительственно улыбнулся:
— Конечно же, я не оставлю тебя, и мы не будем спать. Будь каждый из нас сам по себе, мы бы, пожалуй, и не вытерпели, но мы вместе и не дадим друг другу уснуть. Хотя я не думаю, что нам для этого придется особенно напрягаться — у меня столько есть что рассказать тебе, моя милая.
Тут она встала и, подняв руки, чтобы поправить волосы, на секунду замерла в свете камина, снова восхитив его стройным профилем.
— Да-да. Ночь пролетит так, что мы и не заметим, — ответила она уже более весело. — У меня ведь тоже уйма всего, чем бы я хотела с тобой поделиться. Вот только быстренько схожу наверх, припудрюсь немного и вернусь.
Его лицо моментально исказилось гримасой насмешливо-изумленной ухмылки.
— А мне показалось, ты говорила, чтоб я ни на секунду не оставлял тебя. Мне не нравится, что ты идешь наверх одна.
— Но, дорогой! — хохотнула Танифь. — Я не могу взять тебя с собой, да и задержусь буквально на минутку.
Сказанное Рекса почти убедило, а особенно ее повеселевший вид. Сейчас она улыбалась ему сверху вниз и выглядела такой счастливой и беззаботной. Он был уверен, что сразу обнаружит, если Моката будет пытаться проявить свою власть на расстоянии. Он хорошо запомнил тот странный отсутствующий взгляд, который появился у нее в глазах, и фанатичные нотки в голосе, когда она говорила, что ей обязательно нужно быть в условном месте для Шабаша. А теперь не было и малейшего намека, что она захвачена чужой волей, и ясно, что запрещать такие элементарные вещи — это уже мальчишество. Впереди до рассвета добрых шесть часов, и, чтобы до него высидеть, конечно же, необходимо определенным образом приготовиться.
— Ну, хорошо, — засмеялся он. — Я даю тебе пять минут вот по этим часам, но не больше, запомни, и, если ты за это время не вернешься, я поднимусь за тобой сам.
— Любимый мой! — Она вдруг наклонилась и поцеловала его и затем выскользнула из комнаты, мягко прикрыв за собой дверь.
Рекс удобно откинулся в кресле, расслабив на мягких подлокотниках руки и вытянув длинные ноги поближе к камину. Он не чувствовал сонливости, что его приятно удивляло при воспоминании о том, как мало ему пришлось спать последние двое суток.
Его рука лениво потянулась к боковому карману пиджака за сигаретами, но остановилась на полпути, и, повинуясь команде мозга, расценившего эту затею как ненужное беспокойство, опять распласталась на подлокотнике.
Нет, он не хотел спать — нисколько. Его мозг никогда еще не был так активен, и мысли его обратились к друзьям в Кардиналз Фолли. Они также, должно быть, бодрствуют, выполняя, вне всякого сомнения, все указания де Ришло, чтобы достойно встретить атаку дьявольских сил. А де Ришло наверняка чувствует сонливость, ведь поспали они не более трех часов после изнурительной ночи. Не пришлось им нормально отдохнуть и предыдущей ночью. Как сказал ему Макс, герцог уже в семь утра должен был быть полностью на ногах, чтобы успеть к самому открытию Британского музея. В общем, шесть часов из шести возможных. Конечно, это совсем немного, но герцог был закаленным в этом смысле человеком, и он все сделает как надо. В этом Рекс не сомневался.