И исходит дьявол
Шрифт:
— Ну, попробуй теперь.
Саймон отпил из стакана раз, другой и одобрительно закивал головой.
— Хм, это другое дело. Думаю, что в прошлый раз мне просто показалось. — И он допил остальное.
И снова воцарилось длительное молчание. И только бесцеремонное шебуршание мыши за панелью обшивки невероятно громко врезалось в нависшую тишину. Эта раздражающая навязчивость так действовала на нервы, что Мэри Лу уже готова была закричать, но вскоре прекратилось и это, и тишина стала тяжелой, давящей, вся пропитанная подозрениями. Прекратились даже мягкие удары капель по оконному
Казалось, что они пробыли здесь уже не одну ночь. Ричард снова лег и попытался заснуть. По-прежнему насторожен был только герцог. Он знал, что эта затянувшаяся пауза со стороны враждебных сил предпринята специально, чтобы усыпить их бдительность перед новой атакой. Наконец он решил немного переменить позу, и в этот момент взгляд его упал на потолок. Ему вдруг показалось, что освещение стало не таким ярким. Возможно, это было только его воображение, но чувство, что потолок уже не так ярко освещен, как прежде, не проходило, и он обратился к остальным.
Саймон подтвердил его подозрения. Затем все уставились на карниз, над которым по периметру проходили лампы.
Действие происходило очень медленно, так что, каждый думал, глаза его обманывают, однако внутренний голос говорил им, что это было правдой. Появились тени там, где их прежде не было. И по мере того как они не переставая наблюдали за лампами, их свет становился все слабее и слабее.
В комнате происходило что-то странное и пугающее. Внешне все оставалось на своих местах, перед ними не появлялись привидения, но продолжался необъяснимый феномен — свет в защищенных матовыми абажурами лампах несомненно умирал.
Тени от книжных полок удлинились. В центре потолка появилось серое пятно. Все увереннее и увереннее комната погружалась в темноту. Они наблюдали за всем этим уже затаив дыхание. Бесшумно и по-предательски коварно темное пятно на потолке увеличивалось в размере, и корешки книг стали плохо различимы там, где ранее они были хорошо освещены. Из всего освещения остались только узкая полоска поверх книжных полок, пять свечей по концам пентаграммы да умирающий огонь камина.
Ричард вдруг передернул плечами.
— Боже мой! Холодно! — воскликнул он, привлекая к себе Мэри Лу. Герцог молча понимающе кивнул. Он и сам почувствовал на шее и затылке холодящий ветерок и резко повернулся ему навстречу. В поле зрения ничего не было — только слабые очертания книжных шкафов, которые тянулись вверх от пола к плафонам с совсем уже слабым светом. Пламя свечей теперь горело под углом, как бы придавленное все увеличивающимся невидимым холодным воздушным потоком.
Де Ришло начал читать молитву. Ветер прекратился так же внезапно, как и начался, но секунду спустя снова возобновил свою игру с ними — в этот раз с другого направления.
Де Ришло возобновил молитву — ветер исчез, а затем рванулся с новой силой из другого угла. Он повернулся к нему лицом, но поток снова оказался сзади.
Слабый низкий завывающий звук появился, когда нечистая сила принялась ходить вокруг пятиугольника.
Скептицизм Ричарда заметно ослабел. Он быстро отстранил Мэри Лу и вынул спички. Он зажег ближайшую от него свечу, но как только повернулся к другой, порывом леденящего ветра задуло и только что зажженную свечу, и спичку в его руках.
Он попытался зажечь другую свечу, но она гасла сразу же, как он убирал спичку. Он обошел все свечи — они не загорались.
На мгновение он взглянул на лицо Саймона. Оно побелело, глазные яблоки неестественно выпучились. Он стоял на коленях, уставившись в тени. Затем весь центр комнаты погрузился в темноту.
— Мы должны взяться за руки, — прошептал герцог. — Быстро, это усилит нашу сопротивляемость, — ив наступившей темноте они стали отыскивать пальцы друг друга и наконец, уже все на ногах, сумели образовать круг, взявшись за руки, спиной друг к другу и к центру пентаграммы.
Бешенство вихрей внезапно прекратилось. Неестественное спокойствие снова воцарилось в комнате. И тут Мэри Лу сильно затрясло.
— Ничего, ничего, дорогая, — тихо сказал Ричард, покрепче сжимая ее руку, — сейчас все будет нормально. — Он думал, что она дрожит от холода, который проникал к ним под тонкие пижамы. Но Мэри Лу дрожала от страха и едва сумела произнести:
— Но посмотри — огонь.
Саймон стоял к ней спиной, но герцог и Ричард были у нее по сторонам. Они повернули головы к камину и увидели, что вызвало у нее такой ужас. Кучка догорающих поленьев вспыхнула вдруг свежим пламенем, как будто их раздували мощными мехами, но тут же красные языки стали быстро оседать, ушли совсем, оставив ярко-красные угли, а затем и они прямо на глазах почернели. Казалось, их накрыла огромная невидимая ладонь с такой решительной неотвратимостью, что почти моментально в обширном камине не осталось ни одной живой искры.
— Молитесь, — напомнил герцог, — ради бога, молитесь.
Немного погодя их глаза привыкли к новой темноте. Электролампы еще выказывали слабую жизнь. Они слабо мерцали, и казалось, что этот дрожащий свет умрет уже в следующую секунду, но, видимо, сила, воздействующая на него, не была еще достаточно сильна, и временами он слегка усиливался. От этой отчаянной борьбы тени то увеличивались, то сжимались. Четверо друзей наблюдали за этой борьбой света и тьмы с гулко бьющимися сердцами.
И так, молча, они стояли, не ощущая времени, с единственной молитвой, чтобы не покинул их последний лучик света. И, тут разрывая тишину, как ружейные выстрелы, раздался громкий стук в оконное стекло.
— Кто там? — встрепенулся Ричард.
— Стой спокойно, — прошипел герцог.
Вдруг снаружи раздался голос. Он был узнаваем безошибочно. Каждый признал в нем голос Рекса.
— Эй, я же видел, у вас свет горел. Откройте, впустите меня. С легким вздохом облегчения Ричард отпустил руку Мэри Лу и сделал шаг вперед. Но герцог схватил его за плечо и отдернул назад: