И пусть наступит утро
Шрифт:
– Огонь!
– радостно кричит Богданов.
Поздно ночью, описывая этот бой в журнале боевых действий полка, Богданов назвал его боем под Ларгуцей, по имени населенного пункта, расположенного невдалеке. В конце он написал фамилии двух погибших бойцов - Мираков и Раджабов. Богданов хорошо знал обоих. Оба были отличниками РККА, и он предоставлял им в сороковом году как поощрение краткосрочный отпуск. И вот их нет...
Богданов задумался. Опять мысли его перенеслись к семье. Он получил от Марии Ивановны два письма. Первое - о том, что она вместе с Боренькой благополучно прибыла в Днепропетровск, и второе - о том, что они хорошо устроились. Эвакуация семей командиров и сверхсрочников из Гнаденталя была проведена организованно, в точном соответствии с планом, разработанным им, Богдановым, еще в мирное время. Богданов был очень рад этому. Но вот уже более десяти дней писем не было, хотя первые два письма были написаны с перерывом в три дня и Маня обещала, что будет писать часто и обо всем. Богданов не знал, что и думать. Ему казалось, что болеет Боренька. В голову лезли и более страшные мысли. Ведь фашисты бомбили Днепропетровск...
Не получали писем, правда, и другие командиры, его соседи по дому в Днепропетровске. Но это отнюдь не было утешением. Так хоть они могли бы передать какуюнибудь весточку о том, как там Манечка и Боря...
«Родная моя!
– писал Богданов жене.
– Что случилось? Здоровы ли ты и Боренька? Меня очень волнует ваше молчание.
У нас горе - первые потери. Убиты мой адъютант Марков и два красноармейца. Если бы ты зиалал какие это были замечательные люди!.. Все переживают их гибель. Нас утешает только одно: они пали героями и за каждого из них враг поплатился сотнями жизней».
А ниже приписка: «Нас называют богдановцами. Расскажи об этом Боре».
Одесса вступает в бой
Выполняя приказ, майор Богданов отвел полк за Днестр. Третий дивизион, с которым был и командир полка, занял боевой порядок против населенного пункта Кицкань. Противник, занявший Кицкань, активных действий не предпринимал, но на колокольне церкви установил наблюдательный пункт. Даже появление одной повозки вызывало огневой налет вражеской артиллерии. Боеприпасов гитлеровцы не жалели. Передвигаться в светлое время стало невозможным.
– Уничтожить!
– приказал Богданов командиру третьего дивизиона. Командир дивизиона возложил выполнение этой задачи на Свитковского. Командир седьмой батареи не замедлил открыть огонь. Стрельбу наблюдали все. Он красиво провел пристрелку и перешел на поражение. Разрывы снарядов снова и снова опоясывали церковь, но позолоченный купол колокольни продолжал вызывающе сверкать.
– Прекратить стрельбу, - распорядился Богданов.
– Придется, видимо, ночью подвести орудие и разрушить купол прямой наводкой... Это, конечно, рискованно, - вслух рассуждал Богданов, - но другого выхода нет.
Однако через несколько минут справа сзади вновь ухнуло. Третий дивизион снова открыл огонь.
– «Дон», - запросил Богданов, - доложите, куда, по чьей заявке открыли огонь?
– Но тут он увидел, что разрывы ложатся у церкви.
Богданов хотел остановить стрельбу и сделать внушение, но после четвертого выстрела позолоченный купол колокольни скрылся в огне и дыму. Когда густой черный дым рассеялся, все увидели, что купол исчез, словно его и не было.
– Молодец, «Дон»!
– передал Богданов. Он вспомнил весну тридцать второго в Днепропетровске. Половодье затопило улицы. От проспекта Маркса до Дома Красной Армии переправлялись на лодках. Льдины громоздились одна на другую и угрожали железнодорояшому мосту. Положение становилось критическим.
– Разрешите разрушить лед?
– предложил Богданов.
– Ты что, в тюрьму захотел?
– спросил его приятель, работник особого отдела. Своими орудиями ты все сено на той стороне спалишь. Шутка ли, артиллерия большой мощности - и вдруг по льду. Не бери на себя такую ответственность. Это молодость, Богданов, бравада, учти...
– Разрешите, - убеждал командира полка старший лейтенант Богданов, тогда еще командир батареи.
– Попрощаемся, Манечка, - шутил он, уходя из дому, - иду разрушать лед.
– Поцелуй меня, может быть, долго не увидимся.
Тяжелые бетонобойные снаряды разметали толстый лед. Угроза мосту была ликвидирована.
Богданов улыбнулся, вспомнив, как удивились они с женой, когда ему выдали денежную премию...
– Молодец, Свитковский, - повторил он, но ему доложили, что огонь вел Березин. «Без разрешения», - отметил про себя Богданов, но промолчал.
...Еще два дня полк стоял у Кицкани. Каждый час приходили тревояшые вести: выше по течению противнику удалось форсировать Днестр. Ночыо полк снялся со своих позиций.
Наблюдательйые пуйкты зайймали утром. Й вдруг неожиданность: на обратных скатах высоты, куда поднялись Богданов с командирами и бойцами, оказались... гитлеровцы.
Пули вражеских автоматчиков поднимали фонтанчики ныли.
– Живее, живее, - торопил майор, готовя ручной пулемет к бою. Бойцы поползли под огнем.
Березин остался лежать рядом с Богдановым, положив перед собой две гранаты и зажав в руке пистолет. С ними оставалось уже не более двадцати человек, когда Сергей увидел, что гитлеровцы на мотоциклах устремились на них, ведя на ходу огонь. «Пора отходить, чего он медлит?» - подумал Березин, глядя на припавшего к пулемету командира полка.
– Отходите!
– крикнул Богданов, словно угадав его мысли, и полоснул нападавших короткой очередью.
Несколько вырвавшихся вперед мотоциклистов кувырком покатились вниз.
– Отходите!
– повторил майор, на миг повернув к Сергею возбужденное лицо.
Сергей оглянулся. Рядом с ним были Кирдяшкин и Гасанов, чуть левее стрелял из карабина Пронин.
Фонтанчики снова запрыгали вокруг головы Сергея.
– Отходите!
– еще раз уже зло крикнул Богданов. И, встав во весь рост, он положил ручной пулемет на сломанные перила моста и в упор стал расстреливать нападавших.
Когда они отошли, дорога через мост была уже отрезана.
Богданов, Кирдяшкин и Пронин поползли по левой стороне, а Сергей и Гасанов - по правой. Сергей переполз через какие-то .валуны и едва добрался до воды, как несколько вражеских мотоциклистов выскочили на мост.
– Хенде хох!
– услышал Сергей лающий оклик.
– Рус, сдавайсь!..
С другой стороны моста раздалась пулеметная очередь. «Богданов?!» - рванулся было Сергей, но увидел майора и Кирдяшкина уже на другом берегу речушки. Пронина с ними не было...