И пусть наступит утро
Шрифт:
Бойцы кубарем скатывались с высоты, сматывая на ходу линию связи. Сергей едва догнал разведчиков, несших на плечах приборы для наблюдения, спрятанные в чехлы, и, вскочив на крыло грузовика, помчался вперед, указывая шоферу дорогу..
Березин первым доложил о готовности на новом рубеже и открыл огонь, держа связь с огневой по радио.
Командир дивизиона дважды вызывал огонь, сосредоточивая его для поражения различных целей. Оба раза батарея Березина открывала огонь второй, но снаряды ложились точно.
Потом наступила пауза.
– «Барс», внимание!
– услышал наконец Сергей. Это был позывной полка.
– «Барс», огонь!
– скомандовал Богданов, и все увидели, как на месте одинокой сосны, росшей на лысой вершине, вдруг поднялся громадный столб огня и дыма.
– «Барс», верно!
– передал Богданов. На этом учение закончилось. Генерал Парсегов, руководивший инспекцией, крепко пожал руку Богданову.
– Благодарю вас, - сказал он, - за отличную подготовку полка.
– Отбой!
– вскоре передал Богданов и направился вниз к машине. Первым выехал генерал Парсегов.
По обеим сторонам дороги мелькали знакомые пейзажи. Богданов молчал. Этот день, к которому так кропотливо и долго готовился полк, оказался таким коротким. Позади были и неудачи, и сомнения. А сейчас его переполняла радость.
«Да, - думал командир полка, - месяцы, годы работаем мы, тренируемся, придираемся к самим себе и своим подчиненным, а потом наступает этот день, день ответственного экзамена, и если мы хорошо сдаем его, то радость заслоняет все обиды и разочарования, которые тревожили или огорчали нас ранее». И тут же Богданов поймал себя на другой мысли: «Ведь и этот экзамен нужен только для того, чтобы с честью выдержать другой, суровый и страшный экзамен, от которого, по-видимому, все же не уйти, - экзамен войны...»
Переезд в Гнаденталь
Проходила зима. Весна обещала быть ранней. Богданов был очень занят. Он уточнял мобилизационный план. Теперь в каждой батарее было по два комплекта орудий. Менялась и дислокация полка. Ему было жаль оставлять Измаил. Маленький провинциальный городок успел полюбиться. Правда, климат здешний был непривычно мягок. Вот и сейчас моросил дождь.
«Этому краю еще бы зиму», - думал Богданов. Он любил зиму. Любил снег, к которому привык с детства.
Машина Богданова подъехала к крепости. Майор вышел и, приняв рапорт дежурного, пересек двор. Навстречу ему двигались два строя. Богданов остановился и засек время. Круг по двору занял у батареи около трех минут.
«Так и должно быть, -- майор проводил строй глазами.
– Если сложить время прогулок, то за неделю наберется около двух часов дополнительных занятий по строевой подготовке. Отлично!»
Богданов знал: в полку были и недовольные.
Гак, например, называл это муштрой.
«А сейчас, кажется, и Гак приобрел более молодцеватый вид», - подумал майор, проводив взглядом младшего лейтенанта.
Из казармы вышел старший политрук Иващенко.
– Вы точны, - посмотрев на часы, заметил майор, - сейчас поедем.
– Меня о переезде все спрашивают, - сказал в машине Иващенко.
– Я объявил командирам дивизионов, - ответил майор, - скоро переедем. Сейчас в селе Гнаденталь, где мы разместимся, комиссия работает: пожелавших уехать немцев-колонистов готовят к эвакуации в Германию. Переедем, возможно, к новому году.
Богданов не ошибся. Первого января начался переезд из крепости. Автоколонна и орудийные поезда вышли сразу после обеда, за ними красноармейцы - строем, во главе с командирами.
– Шагом марш!
– подал команду Богданов и, бросив прощальный взгляд на часовни, на тополя, зашагал во главе полковой колонны.
Падал мокрый снег, забивался под воротники шинелей.
– Гнилая погода, - пожаловался кто-то. Богданов шел молча. Он думал, каким будет начавшийся год. Позади оставались знакомые села. Бойцы тяжело ступали по жидкому месиву грязи, озябшие и промокшие. Вот колонна прошла мимо маленьких аккуратных домиков и остановилась возле кирхи.
– В кирхе будет клуб полка, - сказал Иващенко.
– А я думал, богу будем молиться, - сострил Гак.
Богданов отвел каждому дивизиону по нескольку домиков. Оказывается, в первом, как, впрочем, и в остальных, нет электрических лампочек. Колонисты захватили их вместе с другим имуществом.
– Лампочек в Германии не хватает, - шутят бойцы.
– Будем устраиваться, - говорит Богданов.
– Пойдемте, я покажу вам место, где расположить орудия.
На месте будущего артиллерийского парка третьего дивизиона - месиво грязи.
– Придется возить гравий, - замечает командир полка и уходит дальше.
«А где его столько взять?
– думает Сергей.
– Сюда не один десяток прицепов гравия нужно. Работенка...»
– Большая работа, - словно угадал его мысли Ерохин, - но я полагаю, седьмая батарея с этой задачей справится.
– Капитан повернулся и Березину: Восьмая батарея оборудует казармы. Девятая строит площадку для спортивных снарядов.
Десять дней подряд Сергей приходил в парк чуть свет и уходил последним. Командир дивизиона также бывал здесь по нескольку раз в день. А сегодня пришел Богданов. Березин доложил командиру полка, как спланирован парк, показал вход, заправку и выход машин и тракторов. Майор остался доволен. Сергей понял это, когда командир полка стал расспрашивать его о деталях строительства.
– И когда закончите?
– спросил Богданов.
– Через неделю, - пообещал Сергей.
– «Приедет!» - подумал он и не ошибся. На открытие парка Богданов приехал одним из первых. Воскресный день выдался ясный, солнечный, как по заказу. На большой утрамбованной площадке отчетливо выделялись ярко-красные подставки, на которых стояли орудия. Слева от них выстроились расчеты. На торжественном открытии артиллерийского парка командир дивизиона объявил благодарность Березину; затем были проведены соревнования огневиков.