И пусть наступит утро
Шрифт:
«Если так думают и другие, значит, я ошибаюсь», - решил Богданов.
А на другой день к нему пришел секретарь партийного бюро.
– Хочу, если разрешите, предложить кандидатуру на должность командира девятой батареи, - сказал старший политрук.
– Надежный командир будет.
– Любопытно, - ответил майор.
– Кто же этот надежный командир?
– Лейтенант Березин! Я знаю Березина, правда, у него и сейчас есть недостатки, но я знаю также его положительные качества. Березину можно верить. Это, кстати, не только мое личное мнение, но и мнение командования дивизиона.
Так был решен вопрос о назначении Березина на должность командира девятой батареи.
Сергей не знал всего этого. Поэтому сообщение Ришарда ошеломило его. От радости Сергей даже забыл поблагодарить Свитковского за добрую весть и, пробормотав: «До встречи», помчался к Серикову.
– Коля!
– закричал еще с порога Березин.
– Я - командир батареи!
Сериков не удивился:
– Я очень рад за тебя. Правильно назначили. Теперь ты, как говорится, - единоначальник.
– Ну, это меня мало волнует, - улыбнулся Сергей.
Николай был очень рад за друга. Сергей чувствовал это. Но не все друзья Сергея одинаково приняли назначение его командиром батареи. Таиров сухо поздравил его. Он не скрывал, что считает себя обойденным. ние его командиром батареи. Таиров сухо поздравил его. Он не скрывал, что считает себя обойденным.
"Гаджи обижен", - подумал Сергей и сказал об этом Иващенко.
– Ты, Сережа, не горячись с ним, - предупредил Иващенко, - теперь ты сам комбат, вот и учись быть терпеливым в воспитании людей. А на Таирова рекомендую не обижаться. Пойми и его. Ведь он учил тебя - факт, ты был его подчиненным. А теперь его подчинили тебе... Учти и то, что Таиров отличный огневик. Поэтому он рассуждает примерно так: «Почему назначили Березина, а не меня? Что я, Таиров, огневое дело знаю хуже?» Ты, Сережа, учти все это и спокойно, по-командирски поставь все на место. Уступать не нужно, но и перегибы пользы не несут.
Однако, как ни старался Сергей, отношения у него с Таировым не налаживались.
Последние мирные дни
Богданов был главным судьей на играх-соревнованиях, проведенных в полку второго мая, где расчеты второго и третьего орудий девятой батареи заняли два призовых места.
– Поздравляю!
– сказал майор Таирову.
– Слышали?!
– спрашивал тот каждого встречного, - Мои огневики!..
– И добавлял: - Зачем комбат не доволен?..
Однако у Березина все же имелись основания быть недовольным командиром взвода.
Особенной остроты конфликт достиг на батарейных учениях в конце апреля.
Первым по тревоге прибыл Таиров. Через мгновение тонкий пронзительный голос лейтенанта уже слышался в парке. Таиров готовил огневиков.
"Начало хорошее, - подумал Березин.
– Кажется, на Гаджи все же подействовало. Иващенко прав: Гаджи хороший командир. Сегодня же поговорю с ним". Батарейное учение развивалось гладко. Достигнув заданного рубежа, батарея развернулась и, заняв боевые порядки. начала подготовку к стрельбе. Днем Сергей дал еще одну вводную.
Заняв новый наблюдательный пункт, Березин поставил задачи на организацию разведки и связи. Пока орудия меняли огневые позиции, он решил потренировать разведчиков и вычислителей, как это сделал бы командир взвода управления, если бы он у них был.
Разведчиков было трое: высокий Гасанов, с черными, как две полоски сажи, бровями, Пронин, коренастый, неторопливый, и командир отделения Канатин, угловатый парень с добрыми подслеповатыми глазами. Связистов же было двое: Степан Морщаков, или, как его ласково называли, Стива-шахматист, первая доска полка, и узбек Хамра Раджабов, которого за сдержанность и степенность красноармейцы шутливо величали лордом.
Березин увлекся занятиями с разведчиками и вычислителями. Потом он решил включить в игру огневые взводы.
– Передавать на батарею!
– приказал лейтенант.
– Огонь!
– скомандовал он и взял бинокль.
Огневая не отвечала.
– Похоже, что линия цела, а трубку бросили, - неуверенно произнес Морщаков.
– Провода целы, - подтвердил запыхавшийся связист Раджабов, бегавший на линию искать повреждение.
– У них, наверное, обед.
– По смуглому лицу Хамры Раджабова стекали капли пота. Раскосые черные глаза удивленно смотрели на командира.
– Команды обедать не было, - нахмурился Березин.
– Продолжайте занятия.
– И, выйдя из окопа, пошел в сторону огневых позиций.
Он шел напрямик через поле. Минут через двадцать Сергей подошел к огневым позициям. Он еще издали увидел громадные стволы орудий, торчавшие из-под маскировочных сетей. Людей не было. Стояла удивительная тишина. «По-видимому, действительно обедают, хотя и не доложили», -додумал Сергей, подходя к крайнему орудию. За гаубицей стоял вооруженный боец. Увидев лейтенанта, он вытянулся, приветствуя его. Березин медленно обходил орудия. Маскировка была выполнена небрежно. Но надписи, сделанные мелом на щитах орудий, свидетельствовали о том, что здесь проходили занятия. У четвертого орудия его догнал Таиров.
– Слушаю тебя, - сказал он как ни в чем не бывало.
– Что это значит?
– резко спросил Березин.
– Огневики устали, отдыхают!
– ответил Таиров.
– Но ведь я, кажется, не давал команду отдыхать. Таиров невозмутимо пожал плечами:
– На огневых позициях старший я.
Березин едва сдержал себя.
– Сегодня учения всей батареи, а не одних только огневых взводов, - сказал он, стараясь не повышать голоса.
– Опять хочешь придираться?
– сощурился Гаджи.
– Лейтенант Таиров, - вскипел Березин.
– - Предупреждаю: если еще раз повторится подобное, будете строго наказаны за грубое нарушение дисциплины. Поняли?
– Понял!
– зло ответил Таиров.
– Вот так он и понял, - с горечью говорил Сергей старшему политруку Иващенко в тот же день вечером, рассказывая о том, как прошли батарейные учения.
– Ну, не вешай носа, товарищ комбат, - улыбнулся ему Иващенко.
– Я уверен, что все наладится. И Богданов того же мнения. Вы обязательно сработаетесь.